– В общем, будешь работать два через два, увольнять из-за тебя хорошего специалиста я всё же не собираюсь, - сдержанно говорю я, пока Глеб раскинувшись на стуле слушает рабочие условия.
– Окей, - спокойно отвечает он, и как-то хитро улыбается.
– Еще кое что: ты не будешь работать в своих этих футболках и кофтах. Рубашка, врачебный халат. Это важно, - предупреждаю я парня, и тот хлопает ладонью по столу.
– Ну нет! Это уже слишком. Мы что в институте Склифосовского? Здесь же частная клиника, какие еще халаты! - возмущается парень, будто я прошу его работать в саркофаге.
– Как минимум рубашка, Глеб. Ты не должен выглядеть как пациент психиатрического отделения, - говорю я и парень закатывает глаза.
– Давай, где там подписать, - приближаясь говорит кудрявый, наклоняясь над договорами.
Показываю пальцем где нужно подписать, и Глеб своим красивым почерком подписывает бумаги.
– Рабочие смены начинаются с завтрашнего дня. Пока сходи в отдел кадров и в бухгалтерию, отдай им свои документы, - прошу я, поправляя бейджик.
– Так точно, босс. Еще будут приказы? - смеется Глеб.
– Пока что нет. И не забывай что на работе я - Арина Дмитриевна, - серьезно говорю я, и Викторов усмехается, а затем проходит к двери и закрывает её.
Непонимающе смотрю на кареглазого, и тот подходит ко мне вплотную смотря сверху вниз.
– Как скажете, Арина Дмитриевна, - шепчет он и прижимается ко мне губами. Чувствую его горячее дыхание и руку, что ласково ложится на мою шею.
Вечером прихожу домой: странно и несколько неожиданно чувствовать, что дома тебя кто-то ждет. К моему приходу Глеб заказал в маке моих самых любимых бургеров и картошку с мороженым.
– У меня к тебе предложение, - говорит Глеб, смотря как я макаю картошку в холодное, чуть подтаявшее, мороженое.
– Какое же? - с интересом спрашиваю я.
– Давай съездим в Москву? - говорит он, и я удивляюсь.
– В Москву?
Глеб улыбается и перехватывает из моих рук картошку.
– Ну мне нужно собрать вещи оставшиеся. И я думал, может ты хочешь навестить родителей? И Лешу, - говорит он, и я задумываюсь.
Я на самом деле не была в Москве с того момента как покинула город.
– Ну в принципе...да, можно, - соглашаюсь я.
Глеб приобнимает меня и улыбается.
– Ну и супер. На выходных? - предлагает Глеб и я киваю головой.
Утро выдалось сложным: долгие, сложные, а главное незапланированные операции застали всех врасплох. На минуту показалось, что я вернулась в Москву, в отделение экстренной медицины. Как оказалось, в метро произошел взрыв - много пострадавших и тяжело раненых, больницы заполнены, поэтому большинство пациентов возили по частным клиникам.
– У вас всегда такая движуха? - заходя спрашивает Глеб. Его очки так сильно гармонируют с его татуировками на шее и лице, что я невольно засматриваюсь.
– Нет. Какой-то взрыв в метро, теракт чтоли, - вздыхаю я, делая глоток холодного кофе, оставленное еще с утра.
– Я могу чем то помочь? - осторожно спрашивает он, видя как я нервничаю.
– Нет, занимайся своими пациентами, - спокойно говорю я, и Глеб чмокая меня в лоб, уходит из кабинета.
Домой вваливаемся оба уставшие. Наспех жарю яичницу с колбасой, потому-что на ужин посытнее и посолиднее сил не хватает.
– Сегодня в клинику приходил этот твой бойфренд, - усмехается Глеб, хрустя свежим огурцом.
– Артём? - переспрашиваю я.
– А что у тебя много парней помимо меня и Артёма? - спрашивает парень, и я махаю в его сторону рукой.
– И что?
Глеб доедает огурец, и наливает в стакан сильно газированную колу.
– Ну, он приходил к Алине, - наконец говорит тот, и я поднимая глаза смотрю на него.
– В смысле? Зачем? - интересуюсь я.
– Не знаю, времени узнать не было. Но знаешь что скажу? Он действительно тебя любит, - произносит Викторов, почесывая место татуировки на шее.
– Не говори глупостей, - отвечаю я, наперед зная что это не так.
– Рин, я психолог. Я такие вещи вижу невооруженным глазом. Да, он изменил тебе, но это чисто животная мужская сущность, - усмехается тот и доедает свою порцию яичницы.
– Мне всё равно, понятно? Зачем мы это обсуждаем? - спрашиваю я, не понимая чего он от меня хочет.
– Я к тому, что он не отстанет просто так. А если он не отстанет - я рано или поздно разобью ему морду.
