Дело осьминога

Глава третья - Раны прошлого.

   Сатоши не любил время, когда требовалось ходить в младшие классы. Он боялся видеть новых людей, потому что всё время сидел дома. Там тоже окружала опасность в виде сумасшедшей мамы и строгого отца, но малыш переживал. Там столько людей, у него дома к нему не очень хорошо относились, а сколько учеников и учителей не будут делать того же?
   Парнишка ни с кем не общался: ни с одноклассниками, ни с учителями, и чтобы утопить скуку с одиночеством, погружался в учёбу. По крайней мере пытался себя чем-то заинтересовать и в поисках себя осознал, что любит рисование и историю. Он с азартным энтузиазмом перечитал все книги в школьной библиотеке, выкупил несколько из магазинов. Сатоши идеально понял историю своей страны до всех мелочей и старательно развивал навыки рисования.
   Знали ли родители о предпочтениях сына? Спрашивали ли что нравилось, чем интересовался и чем хотел заниматься? Конечно же нет. Двоим всё равно на внутреннюю личность, ведь что может быть важнее образования? Ни дай бог быть плохим учеником, иначе в будущем ждёт либо якудза, либо у мусорки бомжом! Опоздал на уроки — избить до синяков, ошибся словом — громкие крики, плохая отметка — запереть на целый день в маленькой комнате. Но мальчика вовсе не пугало маленькое пространство, из-за большого количества мебели которое казалось ещё теснее, не беспокоила тишина и замкнутость. От таких условий клаустрофоб бы не выдержал, но Сатоши находил удовольствие и умиротворение в данной тесноте. Отец ругал малыша из-за влияния тяжёлой работы и ссор с женой, и она, в свою очередь, просто недолюбливала сына, никак не поменяв мнения и не привыкнув за несколько лет, жалея о рождении ребёнка. Она сошла с ума из-за стресса, начала пить и иногда употребляла наркотики вместо того, чтобы обратиться к специалистам. Сатоши никогда не забудет, как отец запугивал бездомными, огромными собаками, оправдывая это словами «Ты должен стать храбрым мужчиной». Или как этот же человек потушил сигарету о ключицу мелкого, потому что заподозрил мальчика в воровстве, хотя к нему тот не причастен. Сатоши никогда не забудет, как мать избила до огромных синяков за неправильно прочитанное слово. Или как эта женщина разбила его губу до крови за то, что он общался с плохой по её мнению компанией. Схикуретто таил обиду и злость, но понимал, что ребёнок никак не защитит себя от двух сильных взрослых, один из которых мускулистый чемпион мира по боксу, поэтому чтобы выплеснуть боль, мальчик кусал себя за большой палец и избивал игрушки. Но что-то внутри поколебалось… Кроха смотрел на игрушки и выступила жалость к данным предметам. Ему казалось, словно в вате плюшевых милашек есть душа, ввиду этого стал относиться к ним бережнее, а злость выплёскивал всё также кусая палец, но на этот раз ударяя стену, из-за чего натирал кожу и на обоях оставались кровавые следы. Дворецкий Ии единственный человек, заботившийся о парне, будто добрый и ранимый дедушка, который чувствовал боль школьника на себе. Когда Сатоши избивал стену до крови, Ии тот, кто обрабатывал рану и забинтовывал руку. Но Ии ничего не мог сделать на прямую, так как он просто работник, а не член семьи.
   Кто ещё проявлял интерес к маленькому Схикуретто кроме дворецкого? Да никто. Иногда родители отца приезжали навестить сына и внука, соответственно оставляя мальчику немного денег, лишь не сказать, что не обращают на него внимание. Но он хотел любви и заботы, а не денег. Сатоши ещё маленький, но понимал, что не хотел, чтобы чувства покупались. К тому же, отец всегда отбирал эти мелочные деньги себе и неизвестно куда тратил. Родители мамы, к слову, даже не приходили, ибо дочь сумасшедшая наркоманка и алкашка. Никто не захочет видеться с… женской особью подобного образца.
   Что ещё можно сказать по поводу игрушек Сатоши? Их почти не было. С телефоном дорогим, но кнопочным — на таком особо не поиграешь, родители и никто другой из семьи ничего не покупал. Кроме Ии, радовавший эго ребёнка и дополняющий разнообразием скучный, серый, хрупкий и жестокий мир Сатоши. Мальчик всегда завидовал остальным, когда у них куча игрушек, а у него лишь несколько — пару единиц. Он завидовал и тем, у кого телефоны круче, многофункциональнее, удобнее. А ещё обиднее становилось от того, что Марук находился при достаточных деньгах купить самый лучший сенсорный телефон ребёнку, но не делал это чисто из родительских принципов. «Радуйся, что я купил и так дорогой телефон.» — комментировал свои решения Марук. «Интернет тебя плохому научит, там много нездоровых вещей.» — добавляла Миккико. Да что женщина, которая несмотря на психические расстройства бухала и тёрла дёсны, может знать о здоровых или ненормальных вещах? Тогда и сам Сатоши был очень мал, чтобы это понять.
   С возрастом болезнь глаз проявила себя. Это редкий случай. Маленький Схикуретто первый в мире за всю историю, кто получил этот диагноз, названный как Синдром Зловещего Присмотра. Дело в том, что глаза не двигались, поэтому чтобы посмотреть в сторону надо развернуть голову. Вторая проблема: Сатоши очень редко моргал, третья: даже если он смыкал веки, они с трудом открывались. С рождения у парнишки глаза не тёмные как у японцев, а сизые, но они прекрасны. Операция не пригодилась, на само зрение это не сильно влияло, так что помогали обычные таблетки и капли. Единственное, что сказалось: глаза, как стеклянные, уставали и слезились, чувствительны к солнцу.
   Сложно жить без любви. Сатоши завидовал другим ребятам, потому что их родители добрые, заботливые, любящие. А мальчик не знал, что это такое. Вместо ласковых слов грубые оскорбления, вместо поддержки и понимания избиение и безразличие. Но он слишком добрый, ребяческая душа не хотела иметь место злости в себе. Кроха надеялся, что когда нибудь все его примут и не будут ругать за мелочи. Сатоши не понимал, за что с ним так, он же не желал никому плохого. Да, он молчаливый, стеснительный и скромный, но это не показатель плохого человека, ведь на самом деле Схикуретто дружелюбный, добрый и общительный. Может, нужные люди ещё не появились.

   Я приехал в больницу и криво припарковал раритетный автомобиль. За это полицаи пропишут штраф, но сейчас не до этого. Думаю, в моём случае простят.
   Ноги подкосились — я остался без сил, но четыре щупальца быстро пошли вместо них, поддерживая ватное тело. Ещё две конечности распахнули двустворчатые двери и я встал у входа. На меня смотрели работники больницы, впав в ступор. Подо мной лужа голубой крови, руки дрожали, внутри холодно. Щупальца задёргались и я с лёгкостью повалился на землю, так легко, будто распутывалась мокрая тряпка. Не помню, что было дальше. Не помню темноту, скорее всего ничего не существовало. Самое ужасное чувство — ощущать ничто, но при этом не понимать как ты это понимаешь. Я упал в обморок. Не знал выживу ли. Если умру, то могу не бояться полиции.