Дело осьминога

Глава двадцать шестая - Тот ещё серийный убийца.

   2029 год, июль, пятница
   Офис Yunikōn в небоскрёбе Idenshi-sei
   — Сатоши! Хватит, пожалуйста! — злился Ханзо.
   — А что не так?
   Оба находились в туалете. Пока Схикуретто исправлял нужду, Бо поджидал и прижал к стене, когда тот завершил.
   — Из-за тебя моя карьера вся ко дну. «Сатоши лучший работник месяца и года»! «Сатоши самый креативный и один из много оплачиваемых работников Yunikōn»! «Сатоши мелькает в новостях, потому что его работы набирают успех»! А я что? Я неудачник, я никчёмный. К тебе Мао Дзё Пинь относится хорошо, а меня недолюбливает. Я буквально ненужный мусор в этой компании.
   — Не смей разбрасываться словами, ты о моей жизни ничего не знаешь! — воскликнул Схикуретто.
   — Да плевать мне на твою жизнь, я о своей забочусь. Но вот завидую, блин, почему ты лучше меня? Ненавижу, чтобы ты провалился и остался ни с чем.
   Ханзо ушёл, а Сатоши остался один, задумавшись о мести. Этот человечек раздражал тем, что ленив и безразличен, но требовал отношения как к действительно старающимся и усердно работающим. Так ещё и ворчал по глупым причинам, игнорируя свою вину. Макиавеллист перестал видеть смысл его жизни.
   Больноглазый пил кофе. У большого окна стояли три человека — из тех, кто относились к инвалиду неплохо или даже с уважением. Мужчина Икаттеиру Хоринезуми, молодая практикантка Отамудороппу Чо и женщина Аки-но Шизуку. Трое смотрели на городские виды, Схикуретто подошёл к ним.
   — Привет, Сатоши! — радостно воскликнули разом они.
   — Рад видеть.
   — Ханзо Бо вышел из уборной злым и обиженным, на тебя ругался. — говорил Икаттеиру. — Буквально заплакал, истерил, обвинял всех в том, что он неудачник.
   — Да я знаю, не первый раз. — Схикуретто повернулся спиной к стеклу. — Столько гадостей ляпает, ужас. И про меня, и про тебя, Икаттеиру.
   — Что уже?
   — Сказал, что ненавидит тебя и хочет, чтобы ты подавился кровью во сне. И сказал, что общается с тобой просто из-за желания поставить под сомнения перед начальством, когда станет примерным работником и все пойдут против тебя. Он тебя не переносит. И сказал про мать, но тут промолчу.
   Серийный убийца затих, два человека смотрели друг на друга молча, замерев. Для них и весь остальной мир остановился. Заинтересованное лицо Икаттеиру быстро обрело гримасу ярости под мрачной тенью. Кончики губ опустились, брови слегка задёргались как волны, глаза с агрессивно угрожающем взглядом выпучились.
   — Я превращу его в мешок с костями. — Хоринезуми закатил рукава и вышел из отдела.
   — Ну куда прям на работе, Икаттеиру? — проронил Сатоши в след.
   — А про нас Ханзо что говорил? — спросила Отамудороппу.
   — Мне кажется, что сейчас он ответит и за сказанное вам. — улыбнулся Схикуретто. — О, слышу крики, походу уже объясняется.
   Спустя несколько часов уже потемнело, обиженный Ханзо шёл домой. Моросил лёгкий, мелкий дождик. Хоринезуми преследовал коллегу, ведь не закончил разговор.
   — Эй, дурак! — кричал он в спину. — Стой, хватит уходить!
   — Да что ты хочешь от меня? — резко повернулся Бо. — Целым коллективом против меня! Я тоже мечтаю быть самым восхвалённым! Твари, вы мне мешаете!
   — Сатоши прав… — мужчина достал маленький молоток и уверенно пошёл на коллегу.
   Икаттеиру с лёгкостью бросил Ханзо на асфальт, залез сверху и бил со всей силы по голове. Кровь брызгала на лицо, на одежду, но мститель не останавливался. Бо прекратил подавать признаки жизни, но человек в квадратных очках продолжал, пока голова не превратилась в отвратительную кашу. Хоринезуми поднялся, выронив молоток.
    — Что я наделал?.. Чёрт, что я наделал?!
   Мужчина убежал. Да — это бессмысленно, потому что преступление видели прохожие и на одежде кровь, но он не знал, как реагировать по другому.
   — Здравствуйте, Сатоши Схикуретто, я Зиро Хато из полиции. Есть несколько вопросов.
   — Конечно, а я что-то нарушил? Что случилось?
   — Общались с Ханзо Бо? В каких отношениях вы находились?
   — Редко и если только насчёт работы. Как он ко мне не знаю, но я к нему как к коллеге, не больше.
   — В общем… Он умер вчера по пути домой.
   — Умер?.. Как?..
   — Как думаете, почему это произошло?
   — Я буквально узнал о смерти, откуда могу знать причину?
   — Главный подозреваемый — Икаттеиру Хоринезуми. Девять свидетелей видели, как он избивал Ханзо Бо молотком. Посмотрите, если готовы к шокирующим кадрам.
   Полицейский достал две фотографии: на одной орудие убийства с закреплённым номером — окровавленный молоток в двух метрах от тела, на второй сам труп без головы.
   — Он нанёс семьдесят шесть ударов. — продолжил Зиро Хато. — Ещё четверо наблюдали, как человек в крови убегал и указали направление. И самое главное — данный инцидент запечатлели скрытые камеры.
   Сатоши взял снимки. Внутри царили спокойствие и чёткое восприятие справедливости, но перед сотрудником правоохранительных органов он показал отвращение и удивление.
   — Вы знаете, что произошло? Видели странное? Не бойтесь, вам ничего не грозит, говорите известное.
   — Ну… когда обед заканчивался, эти двое повздорили, почти всему коллективу пришлось растягивать их. Всё началось с того, что Ханзо Бо всех оскорблял, переходил на личное. Затронул мать Икаттеиру — она, если не ошибаюсь, умерла от рака толстой кишки когда ему исполнилось десять лет.
   — Почему погибший всех оскорблял?
   — Завидовал из собственных неудач, а по всему Yunikōn столько работников лучше.
   — Чем вы занимались в этот момент?
   — Общался с коллегами. С Отамудороппу Чо и Аки-но Шизуку.
   — Ладно, спасибо за общение. — достаточно молодой полицейский собрал вещи и встал. — Посмотрим, может ещё поболтаем при новых обстоятельствах.
   — А с Yunikōn как? У нас уже произошли несколько не самых приятных случаев, не хочу лишиться работы.
   — Я позабочусь о защите интересов дзайбацу. — улыбнулся Зиро Хато.

   Начало января, 2031 год, среда
   — Сатоши Схикуретто, серьёзно? — сердилась Касандора. — Зачем ты врал?!
   Её руки хлопнули по столу, глаза хмуро вглядывались в взволнованного мужчину. От резких движений и громкого звука островитянин дрогнул, отвернув голову и прикрыв лицо руками.
   — Так долго представляться чужим именем... У меня разрушилось представление о тебе.
   — Я не знаю, не знаю почему так поступил… — голос Сатоши дрожал.
   Кюусейшу взялась за волосы и растрепала их, закинув голову назад. Она понимала, что если надавит, поругает и нагрубит, то это испортит ситуацию, значит нужно поговорить разумно. Иногда с её особенным пациентом стоило говорить как с ребёнком. Женщина выдохнула, присев рядом с Схикуретто, но смотрела прямо. От него пахло санталом, пачули и корицей, от неё пахло розой, жасмином и зелёным чаем.
   — Ты представился мне именем своей личности, так его зовут?
   — Сам не знаю, но, как понимаю, да.
   — Какой период времени он со мной общался вместо тебя?
   — Лишь в тот момент решил взять приоритет, чтобы ты обращалась к нему. Можешь не переживать, потом и до сих пор я настоящий.
   — Почему так и не назвал настоящего имени потом? 
   — Он не хотел...
   — Понимаю, что и тебе, и ему необходимо внимание. Но никогда больше не обманывай меня, хорошо?
   — Никогда, честное слово.
   — В общем. У тебя психический инфантилизм и коморбидность — шизотипическое и диссоциативное расстройства идентичности вместе, что очень видно. Ты диссидент.
   — Можем что-то сделать?
   — Мы будем активно соблюдать график лечения. Расскажи пожалуйста, как он себя ведёт?
   — Злой, сердитый, мстительный, с повышенным нервно-психическим напряжением. Имеется тенденция к демонстративному типу с акцентом на застревающий.
   — Бывают ли физические недомогания? Глаза, травмы после крушения «Пантодона»?
   — Глаза, максимум, часто устают, а вот насчёт последнего крайне редко.
   — Расскажи что ни будь ещё. Например, о отличиях в твоей личности и личности Емиру Изумаиру.
   — У меня, к примеру, образное мышление, а у него символическое. У меня скромный, но положительный юмор, а у него скрытый враждебный. Понятия любви у нас разные: для меня это романтика, чувства, комфорт, общение, понимание, а любовь — это когда можно уладить конфликт и понять интересы, чувства друг друга. А для Емиру… у него нет любви, он не может её испытывать, возбуждение к жестокости и грубости, разве что.
   — Сатоши, скажи… Ты совершал серьёзные преступления?
   Схикуретто стало сложно на душе и он не знал, как ответить. Боялся, волновался. И что, что не причастен на прямую к убийствам? Те жертвы умерли из-за него.
   — Ладно, по другому задам вопрос: — спокойно продолжила Касандора, поглаживая ладонь мужчины. — Емиру Изумаиру совершал преступления, будь то жестокие или лёгкие, из-за которых вина и стыд не покидало тебя? Сейчас говори правду, не стоит обманывать как с именем, если хочешь, чтобы я быстрее тебе помогла. Не бойся, я психотерапевт, а не полицейский и ничего не сделаю.
   — Да, часто. — коротко, но уверенно ответил Сатоши.
   — Рассказывай по порядку.