Перри
Глаза дольше положенного задержались на адамовом яблоке, затем плавно перешли на подбородок, губы, нос и наконец глаза. Сейчас они казались совсем светлыми, серыми, лишь чуть-чуть голубоватыми. Но что-то в них изменилось. Странное ощущение, словно многовековой ледник стал таять.
– Чего встал? Иди куда шел! – угрожающе сузив глаза, фыркнула я.
Пауэлл не ответил. Хоккейный исполин не двигался, нахмурил темные брови и просто смотрел на меня. Один его вид приводил меня в бешенство. Почему он всегда выглядит так, словно сошел с обложки журнала? Зверю достаточно было душ принять, и он становился королем этого гребаного мира. А я сейчас была заплаканной, с размазанной по щекам косметикой, с красными опухшими глазами. Сидела на бордюре и наверняка выглядела как сбежавшая из приюта для бездомных бродяжка.
– Хватит так смотреть на меня! – прикрикнула я на него.
Он выгнул бровь и невозмутимым тоном спросил:
– У тебя канарейка сдохла, машину помяла или с предками не ладишь?
Я взглянула на него, приоткрыв рот от удивления.
Эти слова. То же самое я сказала ему в нашу первую встречу.
– Ты помнишь?
– Как вчера. И то, как пришлось вытирать лицо от твоей слюны.
Мои губы презрительно изогнулись.
– Ты заслужил.
Зверь покорно кивнул.
– Не спорю, я тогда был сам не свой.
– Сам не свой? – зашипела я. – Сам не свой – это когда случайно наступил человеку на ногу, но извиняться не стал. Ты принял меня за шлюху, выставил все так, будто я шалава, обслуживающая мужскую половину бара.
Мне хотелось отыграться на Звере за все. Даже за то, к чему он не был причастен. Мне нужно было сбросить этот камень с души, в противном случае я рисковала быть раздавленной.
– Почему ты сидишь на земле?
Я истерично расхохоталась.
– Я сижу на бордюре, есть разница!
– Не стоит сидеть на холодном камне, – назидательным тоном продолжил он.
– Предложи место потеплее, и я пересяду, – ухмыльнулась я, и только через несколько секунд до меня дошло, как пошло это прозвучало. Мои щеки, должно быть, моментально залило краской смущения. – Я не это имела в виду.
