-Как думаешь, тебя ещё долго будут тормошить тем, что ты улыбнулся на том интервью? - спросил Джисон, когда Минхо переоделся, и они вместе пошли к выходу.
-Недельки две побесятся и успокоятся. Ну а если честно, это утомляет, каждый раз отвечать на один и тот же вопрос.
-Сочувствую. Ну всё таки, тебе нравится парень или девушка?
-Хан, блять, только не сейчас. Отвали! - Минхо сделал усталый вид.
-А потом скажешь?
-Скажу, скажу.
-Обещаешь?
-Да, клянусь твоими почками.
-Эй, почему моими?
-Потому что мои мне ещё нужны, - Минхо сел в машину, Хан цокнув, тоже сел.
-Сейчас в моё общежитие, в 13:50 приезжаешь, понял? - сказал Минхо водителю.
-Эй, в смысле к тебе в общежитие? - возмутился блондин.
-А ты где живёшь?
-Далеко.
-Ну вот и всё, я ближе всего живу, поэтому ко мне.
-Хорошо, Ли Минхо, - ответил водитель.
Машина тронулась, а младший в лёгком шоке. То есть, без его мнения везут в общежитие какого-то 22-летнего старика? Именно об этом сейчас и думал Хан, смотря в окно. Он конечно не против, ведь сидеть дома одному скучно, а с Минхо веселее будет, но неужели сложно спросить мнение человека?
До общаги машина добралась без происшествий. Зайдя туда, Минхо сразу же завалился в свою комнату спать, и Джисон его отлично понимал и дал отдохнуть. Решив, что не особо устал и спать не хочется, решил поесть.
Покопавшись немного на полках, в кухни, Хан нашёл рамён и решил поесть его. Пока ел, ему позвонил Чонин. Джисону не хотелось брать трубку, но ответить другу надо.
::Привет, как дела?
::Привет, всё хорошо. Приехали с интервью, Ли спать лёг.
::Ясненько. А куда вы приехали?
::Ну.. ээ..
::Сони-и-и..
::Ладно, я у него в общежитие. Он сказал, что если твой дом далеко, то побудешь у меня.
::Мда. Стой, как я понимаю той ночью ты ночевал у него в общежитие?
::Видимо так. Но только попробуй сейчас что-то сказать, он спал в гостиной, на диване.
YOU ARE READING
Прошу улыбнись ( минсоны )
RomanceИз глаз Джисона мгновенно пошли слёзы. Он стоял на одном месте, а слёзы текли ручьём по его щекам, оставляя мокрые следы. У Минхо от увиденного проснулась совесть, и он понял, что натворил.