River and Forest

Глава 18. Я В Домике!

— Владислав Владимирович! Вы тут не сторчались ещё?

— Еленочка Тенёчек Павловна, как вы могли обо мне такое подумать? — парень наигранно прикрыл глаза ладонью. — Только если с вами!

Лена громко хмыкнула, после чего прошла вовнутрь. По пути в мельницу она успела зайти за очередной дозой кофеина. И не забыла про Влада. Чарская протянула Князеву картонный стаканчик с шоколадным пончиком на его крышке.

Парень промурчал что-то вроде «спасибо» и с радостью принял подношение от брюнетки. Сделав глоток спасительного напитка и откусив сладость, Влад блаженно улыбнулся, откидываясь на спинку дивана. Его мимолетный взгляд пробегает по Чарской, которая села напротив него. Елена не взяла себе пончик.

Влад был готов биться об заклад, что Лена больше ничего за сегодняшний день не ела. Только единожды утром попила кофе, а потом умчалась с девчонками и пацанами к этому сказочнику. А уже давно перевалило за пять часов вечера.

Сам Влад успел за это время сделать много чего: погулять по городу, побегать от волколаков, надыбать информацию от низкорослых (так голубоглазый про себя называет гномов), слетать в сокровищницу, найти там свиток, роскошно пообедать в самом престижном ресторане сказочного мира, ну а под конец сломя голову бежать от рассерженного администратора, ведь денежек у бедного Морока не оказалось.

— Ты опять ничего не ела? — Влад пронзительным взглядом уставился на Лену.

Девушка, кажется, даже перестала дышать. Она не хотела, чтобы кто-то о ней переживал, беспокоился. Это её тараканы в голове, никому не нужно подставлять свое здоровье или настроение из-за неё. Больше всего она думала об Алёнке и Николасе.

Рыжая бестия слишком привязалась к ней за это время. Не будь Лена ей близка, она бы даже не заметила смену цвета волос. Но в последний месяц Рыжова уделяет старшей слишком много внимания. Вечно спрашивает о здоровье, приносит по утрам кофе, но и начинает что-то там говорить против, когда Чарская пьёт четвертую чашку за день. Алёнка принимает Елену за сестру, даже возможно за мать. Да только Лене никакое материнство не нужно, и заботиться в ответ она не умеет.

Единственным предметом её какой-никакой заботы был Влад. И то его она могла и пнуть, и погладить, и поругать, и похвалить. Рыжова же нуждалась в матери. В той, кто направил бы её на нужную дорогу. А Чарская в своей жизни совершила слишком много ошибок, получив избыток синяков и шишек.