Поцелованная тьмой

Глава двадцать

Дни шли, а на нас ещё никто не нападал. Гарри рассказал нам, что сын Милены и Зейна, Лиам, собирается убить меня, точнее моего ребёнка. Старейшины стаи сообщили, что мой ребёнок погубит все рассы, поэтому стая и Лиам заключили сделку. Если он убьет моего ребёнка, то все волки станут ему подчиняться. И это странно. Волки всегда были свободолюбивыми существами, но тут они решились на такую глупую сделку.

Когда Гарри сказал мне, что на это согласился мой брат, Найл, то мне было очень больно, ведь такого предательства, я не могла ожидать от него. И даже сейчас, вспоминая об этом, моё сердце сжимается и с болью колотится в груди.

Мы так же живём в дому у Луи. Сначала он был против волков в его доме, но Милене удалось его уговорить, но даже так, Луи иногда пытается по больней задеть их.

Гарри и Петра, были тоже не в восторге, жить в доме с кучкой вампиров, но тут уж ничего не сделать. Они приняли это, как должное.

Все они были ради меня. Каждый из них защищал меня из-за собственных выгод.

Милена, защищала, потому что хотела жить.
Луи, потому что Милена что-то обещала ему.
Петра, потому что таким образом она станет ближе к Гарри. Я заметила, что он ей нравится.
Гарри, потому что я его семья и кровь.
А Зейн, Зейн просто потому что он хочет этого ребёнка. Наверно.

Вот так, у каждого есть своя выгода из этой войны. А мы ведь ещё не знаем, сколько существ погибнет в этой войне...

***********

Я сижу около небольшого озера и внимательно смотрю на закат. Он завораживает. Навевает кучу мыслей о прошлом. О семье. О том, как мы с братьями любили сидеть у такого же озера, недалёко от дома и просто наслаждаться тишиной. Потом приходила Ребекка и звала нас на ужин, который как всегда был самым вкусным. Мысли о доме заставляли грустить и думать о матери. Как там она? Скучает ли по нам? Или может отец рассказал ей всю правду и она решила отвергнуть нас? Я не знаю. Но материнской поддержки сейчас очень не хватало.

Тут на мои плечи лёгла чья-то рука и я вздрогнув, повернулась. Сзади стоял Зейн и держал в другой руке плед.

— Ты же замерзнешь, а это плохо для ребёнка, — сказал он и укрыл меня им.

Сел рядом со мной и я тихо вздохнула.

— Можно я задам вопрос?

— Конечно.

— Ты ведь здесь только ради ребёнка, ты любишь его, верно?—спросила я и посмотрела на него.

Зейн посмотрел на закат и слегка прикрыл глаза. Последние лучи солнца, мягко проводили своими лучиками по его прекрасному лицу.

— Я никогда не видел своего сына. Его сразу же забрали от нас с Миленой и я не мог, даже поцеловать его на прощание. Я не видел, как он рос, как впервые говорил слова, как ходил. Я всё это пропустил,—прошептал Зейн и я опустила руку на живот.

— Я всегда мечтал, чтобы у меня были дети. Чтобы, я смог воспитать их и дать им всю свою любовь. Знаешь, что я почувствовал когда дотронулся до твоего живота?

Я покачала головой.

— Я почувствовал тепло и что-то родное, то что я никогда ещё не чувствовал. Этот ребёнок любит меня. Он любит и тебя тоже. Он любит нас обоих и это главное, ведь мы тоже любим его...— сказал Зейн и положил свою руку на мою, которая находилась на животе.

— Я всегда буду защищать вас обоих, в какой бы трудной ситуации мы не были. Пускай, даже это будет война, пускай, даже если я погибну, я буду знать, что погибаю за своего ребёнка. За свою семью.

Несколько слезинок скатились по моим щекам и Зейн аккуратно их вытер.

— Никогда не сомневайся в моих чувствах к вам. Я люблю вас. Прости, за то, что я сказал про тебя, я не считаю тебя такой, правда. Мне очень стыдно, Хейли. Моя любовь к Милене была ложной, просто я уверял себя, что люблю её, но это оказалось не так. Я не достоин твоей любви, потому что, ты самое чистое и самое прекрасное, что я видел, а у меня слишком много крови на руках. Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить. И знаешь, ты вновь спасла меня, — он взял мою руку и приложил к своей груди.

— Чувствуешь?

Я почувствовала сильное сердцебиение и кивнула.

— Теперь вы моя семья, Хейли...