Phantom h.s. [продолжение]

Nineteen

  Его губы будто лед, а моя кожа вся горит. Как-то мне удается примирить меж собой холодность его прикосновения и естественную теплоту моего живого тела. Такое сочетание, кажется, бросает вызов самой природе. Не знаю, почему это происходит между нами... как это происходит вообще? Он мертв, а я жива. Это же невозможно.

Наши губы движутся синхронно, огонь против льда.

Его рука — на моей щеке, моя — на его груди. Он слегка отклоняется назад, наши губы все еще чуть-чуть касаются друг друга.

Он опускает глаза, и я не знаю, как реагировать. Кровь в моих жилах заменена холодком, вроде жидкого азота, вдохи короткие. Гарри встречается со мной взглядом, и я пытаюсь «прочитать» его, но не могу. О чем он думает?

Он что-нибудь почувствовал?

Заправляет прядь волос мне за ухо и опускает руки на колени.

Я отодвигаюсь от него, вопрос так и крутится на кончике моего языка. Воздух вновь начинает греть мою кожу, и я не уверена, что хочу этого — уже привыкла к его холодной ауре.

— Бьюсь об заклад, ты никогда не целовала мертвого парня.

Смотрю на Гарри, который, в свою очередь, внимательно разглядывает меня. Качаю головой и улыбаюсь.

— Не мертвого парня, — отвечаю.

— Ну, тогда много живых парней, — он хмурится.

— Не так уж и много, — пожимаю плечами.

Он частично прав... до моего переезда сюда я была своеобразной тусовщицей. Мне не чужды физические отношения, но чужды вот такие, которые только что произошли, если их вообще можно назвать «физическими отношениями». Что мы вообще делаем?

— Ты..., — смотрю на него почти застенчиво, — ты почувствовал это?

Пауза.

Ловлю себя на мысли, что каждая частичка моего тела желает, чтобы он почувствовал. Может, это тот вид контакта, который он способен почувствовать? Может, он не до конца утратил способность ощущать прикосновения? Может...

Он смотрит на меня и качает головой.

— Онемелый, как никогда, — в его глазах можно увидеть грусть.

Конечно же. О чем я думала? Что я могла бы изменить этот «шаблон» междумирья? Что поцелуй мог бы вдруг воскресить его из мертвых? Это что, сказка? Нет. Это не она. Это реальный мир. Поцелуй не может исправить все в реальном мире. Может так казаться, но это неправда.

Злость и разочарование бьют во мне ключом, но я их отталкиваю. Смотрю на траву.

— Мне нужно идти домой, — говорю, румянец появляется на щеках, когда я поднимаюсь. — Надо рано вставать, завтра же в школу.

Гарри пристально наблюдает за мной, его лицо непроницаемо.

Поворачиваюсь и иду через поляну, останавливаясь в ее начале, когда слышу, как Гарри зовет меня.

Он поднимается, идет ко мне, делая длинные шаги, а затем немного отступает назад. Перебирает пальцами, после чего, наконец, кладет руки по швам.

— Это не твоя вина, — говорит он мне.

Сглатываю. Он тоже хотел почувствовать этот поцелуй? «Конечно», — говорит мой разум. Он поцеловал тебя. Он сказал, что хочет попробовать кое-что. Конечно, он хотел почувствовать это.

Интересно, а думал ли он тоже о том, что благодаря поцелую можно что-то изменить? Может быть, мы оба мечтатели, которых «сбила» реальность.

Еще несколько мгновений мы смотрим друг на друга, после я легонько киваю и смотрю вниз. Разворачиваюсь и продолжаю свою путь.