Phantom h.s. [продолжение]

Two

  — Джейн! Ужин готов!

Я наконец возвращаю фотографию в шкатулку после долгих минут ее разглядывания. Кто такой Г.С.? Почему его фотография здесь, что она делает в моем шкафу?

Недовольно сжимаю челюсть, оглядывая оставшиеся неразобранными коробки, после чего выхожу из комнаты и спускаюсь вниз.

Должна ли я рассказать родителям о фото? Сразу решаю, что делать этого не стоит. Я нашла ее в моей комнате и хочу, чтобы она осталась у меня. Тем не менее во мне зарождается любопытство. В доме практически ничего не осталось, когда мы переехали, и эта шкатулка кажется личной. В таких сентиментальные люди хранят свои воспоминания. Кому бы она могла принадлежать? Г.С.?

Когда я сажусь напротив моих родителей за обеденный стол, все еще думаю об улыбке на лице парня - это единственная вещь, которая теперь меня интересует. Вероятно, это хорошо – переключить внимание на что-то иное, а не вариться в мыслях о самоубийстве, пусть это что-то - жутковатая фотография, которую я нашла в пыльном шкафу старинного дома. Прекрасно, я обещала, что буду более оптимистичной, ведь так?

- Понравилась комната?

Смотрю на отца, который вяло накручивает пасту на вилку, и встречаюсь с его взволнованным взглядом.

- Да, она... большая.

- Нам нужно купить тебе еще новой мебели, чтобы заполнить пространство.

- Все в порядке. Думаю, у меня достаточно мебели.

Мои родители всегда удивляются, почему я такая раздражительная и язвительная, когда они оба просто лучики солнца. Буквально все, что они говорят или делают, сопровождается позитивными эмоциями. Они могли быть королем и королевой оптимизма целой вселенной. Я люблю своих родителей, хотя время от времени мне просто хочется уйти подальше от них и их ядерной позитивности.

- Итак, Джейн, - говорит моя мама, накладывая салат в свою тарелку, - завтра ты идешь в школу.

- Да, - я вздыхаю.

- Рада?

Я смотрю на нее, и она поджимает губы.

- Ну же, ты сможешь завести много новых друзей!

- Дружбу переоценивают.

Мои родители переглядываются, будто ищут поддержку друг в друге.

- Помнишь о чем мы говорили перед тем, как переехали, Джейн, - говорит отец, поправляя очки.

Я смотрю в свою тарелку.

- Мир - это прекрасное место, если ты не побоишься раскрыться ему, - продолжает он.

Прикусываю нижнюю губу, чтобы воздержаться от возражения.

- Тебе просто надо улыбнуться миру, и он улыбнется тебе в ответ, - как бы подтверждая эти слова они оба – мои мать и отец – широко улыбаются мне.

Сжимаю челюсть, выдыхая.

- А ты обращаешь внимания на общество, папа? Мир, может быть, и хорошее место, но точно не общество, что окружает нас, - закрываю рот, как только говорю эти слова, встаю и отодвигаю тарелку.

Родители смотрят на меня, их глаза широко раскрыты. Я вижу, что они боятся моей новой попытки суицида, и это злит меня.

- Боже, расслабьтесь, - протягиваю я и закатываю глаза. - Не собираюсь я снова себя резать, - покидаю кухню, стараясь укротить гнев внутри. Они не понимают, никто не понимает.

Запираю за собой дверь моей комнаты, предварительно сильно ударив ею об косяк, пытаюсь отдышаться. Подхожу и задергиваю шторы, пихаю ногой несколько коробок на моем на пути. Вздыхаю и сажусь на матрац, плюхаюсь на спину, после чего смотрю в потолок.

Я почти полностью убеждена, что идея создания и существования старшей школы пришла прямиком ото дьявола, и начинать это снова - не то, чего я хотела бы. Особенно не в этом новом маленьком городе, где все, кажется, знают друг друга. Поворачиваю голову и смотрю на то место, где оставила шкатулку и фотографию, уже представляю, как коснусь фото или бархата внутри шкатулки. Но, к моему глубокому сожалению, я встречаюсь с холодной и абсолютно пустой поверхностью моего голого матраса. В замешательстве я сажусь, обнаруживая, что шкатулки нигде нет. Встаю, обвожу взглядом комнату, каждый уголок. Проверяю гардероб, но там тоже ничего нет. Разве я положила ее в другое место? Я готова поклясться, что оставила ее на моей кровати. У нее уж точно не могли вырасти ноги, тем самым позволяя ей уйти! Так где, черт побери, она?

Я понятия не имею, почему вдруг так привязалась к чужой шкатулке, но ясно, что в ней есть что-то такое, что влияет на меня, поскольку я была вынуждена перевернуть половину коробок в ее поисках. После добрых десяти минут поисков, раздраженная, я возвращаюсь к моей кровати и застываю. Там, в том самом месте, где я оставила ее, стоит шкатулка. Я хватаю ее, открываю и достаю фотографию.

«Что это еще за игра?» – вслух спрашиваю я, сузив глаза и подозрительно посматривая на улыбающегося парня на фото, будто говорю с ним.

В этом вашингтонском воздухе, должно быть, что-то такое, из-за чего у меня начинаются галлюцинации, ведь этой шкатулки не было здесь десять минут назад.
Раздается стук в дверь, и я быстро бросаю шкатулку в кучу одежды на полу. Открываю дверь матери, которая держит тарелку с пирожными.

- Привет, дорогая, я принесла десерт, - говорит она, улыбаясь. - Извини, если ты расстроилась во время ужина. Я надеюсь, что сейчас ты уже не так сильно сердишься.

Я сглатываю, слегка киваю.

- Спасибо, - беру пирожное с тарелки и откусываю, на языке чувствуется шоколад. Моя мама потрясающе готовит.

- Очень вкусно, - говорю я с полным ртом, и она улыбается мне снова.

- В любом случае, я пришла, чтобы посмотреть, не нужна ли тебе помощь в распаковке, - говорит она, проходя мимо меня – дальше в комнату, ставит тарелку с пирожными на комод. - Тебе нужно убрать всю эту одежду перед школой, - она указывает на беспорядочный комок на полу.

- Ох, все хорошо, - говорю я, зная, что спрятала шкатулку в этой куче. - Я сделаю это завтра, сейчас я устала.

- Это не займет много времени, - говорит она, нагибаясь и поднимая мятую блузку. - Так или иначе, у тебя не так уж много одежды.

Я не хочу, чтобы она нашла шкатулку, она принадлежит мне, потому как стояла в моем шкафу, а не в их с отцом комнате. Кто нашел, тому она и принадлежит.

- Мам, - говорю я, как только она заканчивает складывать блузку и тянется за джинсами. - Я же сказала, что все хорошо.

- Джейн, это беспорядок. Я на этом этаже еще даже не пылесосила, ты же не хочешь, чтобы твоя одежда лежала здесь.

Я округляю глаза, когда она начинает поднимать футболку, скрывающую шкатулку.

- Мам, ты это слышала? - взволнованно бормочу я, и она роняет футболку, смотря на меня с любопытством.

- Слышала что?

- Я могла бы поклясться, папа звал тебя. Ему, похоже, снова нужна помощь с телевизором.

- Я ничего не слышала.

- Думаю, лучше сходить и проверить. Ты же знаешь, как он себя чувствует, когда пропускает документальные фильмы.

Да, это правда. Вместо того, чтобы периодически смотреть спортивный канал, как это делает большинство отцов в наши дни, мой папа смотрит документальные фильмы на Дискавери. Ему они нравятся. Иногда он даже выходит из себя, если нужная ему вещь предварительно не записана. Еще одна особенность иметь отца, помешанного на истории.

- Ты права, - соглашается мама, выпрямляясь. - Он уже говорил о записи программы, кажется, там что-то об ископаемых, ему нравятся такие вещи. Я лучше пойду.

Я облегчено вздыхаю, когда она выходит из комнаты, забирая пирожные с собой.

Достаю шкатулку из кучи одежды, снова разглядываю фотографию. Я, хоть убей, не могу решить, почему меня так тянет к этому Г.С. и этой бархатной коробке, которую он, похоже, оставил здесь.