Phantom h.s. [продолжение]

One

  Смерть.

Это всего лишь шесть букв. Одна гласная, четыре согласных, один слог. Какое точное определение? Есть ли точное определение?

Если бы вы открыли словарь и пролистали страницы в поисках слова «смерть», вы могли бы найти что-то вроде этого:


Смерть

существительное

1. Акт смерти: прекращение жизни.
2. Состояние, когда ты мертв.

И там объясняется, как слово «смерть» может быть использовано, чтобы олицетворять разрушителя жизни, и так далее. Но это так технически исследовано и основано на фактах. Что такое смерть на самом деле? Это только конец жизни?

Ну, никто из нас не знает. Никто из нас не был мертвым. И, хотя некоторые из нас могут сказать, что мы уже преодолели границу между жизнью и смертью, никто из нас не был по-настоящему мертв. На что это похоже? Это что-то мирное, это блаженство?

Мысли, подобные этим, мучают меня день и ночь. В основном – вопросы о том, как это — перейти на другую сторону. И в течение долгого времени я хотела перейти туда и оставить этот мир позади. Если есть рай и ад, то смерть — это рай, а жизнь — безусловно, ад.

Это, я полагаю, является настоящей причиной, почему мы переехали в Касл-Хилл, штат Вашингтон, из Сакраменто, штат Калифорния. Ужасные мысли о прекращении жизни напугали моих слабонервных родителей, поэтому они собрали вещи и решили, что нам нужно проехать целых два штата, чтобы сбежать от демонов, которые горели внутри меня в Калифорнии.

Как будто они до сих пор не горят во мне, пусть мы уже в этом маленьком холодном городе.

— Джейн. Джейн, ты слушаешь?

Я смотрю на маму, которая стоит, уперевшись руками в бедра, ее темные волосы неряшливо собраны в подобие прически.

— Распакуй эти тарелки. Их можно поставить вон в тот шкафчик.

Неохотно подчиняюсь, ставлю коробку на кухонную тумбу и постепенно достаю кучу белого фарфора.

— Этот дом странный, — замечаю я, морща нос от одного только взгляда на слой пыли, который покрывает полки внутри шкафчика.

— Он не странный, а старинный. Он был построен в 1923 году.

Я вздыхаю и принимаюсь осторожно расставлять тарелки.

Нетрудно поверить, что этому дому примерно девяносто один год. Экстерьер выполнен из серого камня, и я уверена, что когда-то он очень дорого стоил. Дом размером с особняк, он слишком велик для трех человек, но мой отец одержим всеми вещами, которые включают в себя антикварные дома. Даже если дом находится в двух милях от остальной части города и от грунтовой дороги.

Этот дом из тех, что переходят из поколения в поколение, потому как принадлежат богатой семье. С высокими потолками и деревянной входной дверью. Две массивные лестницы ведут со второго этажа на первый — в огромное фойе, где над самым входом висит большая хрустальная люстра.

Мой отец, будучи помешанным на истории, был в восторге, когда мы нашли дом во всей его ретро-красоте. Нет, мы не могли приобрести простой дом в одном из районов города, недалеко от школы, мы нуждались в историческом доме.

Вы могли бы назвать моих родителей «с приветом», если бы встретили их. Они оба педагоги: моя мама — учительница в начальной школе, а папа — профессор. Они переживают практически за все, что происходит в моей жизни, начиная с того, достаточно ли мои носки теплые, заканчивая моим близким столкновением со смертью. Я их не виню. Самоубийство не воспринимают всерьез. Но они относятся ко мне, как будто я карточный домик, хрупкий осколок стекла, который только и ждет того, чтобы разбиться снова. И мне не нравится, когда ко мне относятся соответствующим образом.

У меня начинается сильный приступ кашля, когда открываю очередной шкаф: пыль летит из него прямо мне в лицо, и я вдыхаю ее.

— Боже, прежние владельцы этого места не могли хотя бы прибраться немного? — заикаюсь я, когда мой кашель прекращается.

— Никто не жил здесь уже несколько лет, дом долго был выставлен на продажу, но не мог найти своих хозяев, — легко говорит моя мама.

— Это видно, — бормочу я, и она зыркает на меня.

— Почему бы тебе не пойти и не разобрать вещи в своей комнате, уверена, там меньше пыли.

— Я даже не знаю, помню ли путь туда.

Моя мама качает головой, небольшая улыбка появляется на ее лице из-за моего сарказма.

— Выше голову, дорогая. Помнишь, как ты говорила, что попытаешься быть более оптимистичной.

Вздыхаю, закрывая за собой пыльный шкафчик.

— Да, — ворчу я.

— Хорошо. Теперь улыбнись и иди распаковывать вещи в своей новой милой комнате, — она широко улыбается, и я отвечаю ей фальшивой улыбкой.

Направлюсь к одной из лестниц, глядя на на огромную люстру, которая висит в фойе. Боже, это место древнее.

Верхняя ступенька скрипит, когда я добираюсь до второго этажа, мои глаза осматривают каждую дверь, пока не находят ту, которая нужна мне. Распахиваю богато украшенную деревянную створку и захожу в комнату в очередной раз.

Белый каркас моей кровати уже занят коробками, которые также стоят почти в каждом углу комнаты. Большое окно выходит на заднюю часть дома, где простирается огромный двор, трава там ярко-зеленая. На стене висит старое зеркало, которое мы нашли в этой комнате, когда переехали. Мне оно кажется милым. Мама сказала, что я могу оставить его здесь, если хочу, или она повесит его в гостевой комнате.

Подхожу к коробке с надписью «одежда» и решаю, что хочу распаковать в первую очередь.

Шкаф представляет собой маленькую комнатку, в которую можно зайти, а еще он достаточно большой, чтобы разместить там мое ограниченное количество одежды. Я минималистка, когда дело доходит до множества вещей, в том числе и модных.

Вздыхаю и открываю коробку, лавина упаковок арахиса сыплется наружу. Я морщусь: всегда ненавидела эти бесполезные упаковки орешков. Однако мои родители любят их. Вытаскиваю джинсы и рубашки из коробки, направляясь к шкафу.

Вздыхаю, когда замечаю пыльные полки.

— Чертова пыль, — бормочу я, проводя рукой по деревянной поверхности на уровне моих глаз, оставляя чистую дорожку. Пыль поднимается в воздух, образуя отвратительное облако.

Помещаю пару вещиц на встроенные полки, стараясь не обращать внимания на обилие пыли. Уже собираюсь спуститься вниз и взять тряпку, как мои глаза останавливаются на одной вещи. Это небольшая шкатулка, которая стоит в углу на одной из полок. Хмурюсь, протягиваю руку и беру ее, из-за чего еще больше пыли поднимается в воздух. Я кашляю и провожу рукой по поверхности шкатулки, стряхивая противную паутину.

Сажусь на голый матрас, который лежит на каркасе кровати, помещая небольшую шкатулку на колени. Она черная, богато украшенная серебром. Провожу пальцами по гладкой поверхности с интересом.

Может быть, она принадлежала прежним хозяевам, и они забыли взять ее с собой, когда переехали?

Я приподнимаю крышку с любопытством.

Внутри шкатулка обита черным бархатом, там есть небольшое пространство. Внутри нет ни пылинки.

Единственная вещь, которая находится здесь — фотография, сделанная с помощью полароида.

На ней изображен парень, который выглядит чуть старше меня, его волосы темные, а глаза — светлые. На его губах играет ухмылка, руки заложены за спину, а сам он прислонился к стене. Нам нем белоснежный свитер и черные джинсы, его полуулыбка на лице запоминающаяся.

Переворачиваю фотографию в поисках каких-либо указаний того, кому бы она могла принадлежать.

Ничего не написано, кроме двух аккуратных букв – инициалы:

Г.С.

Переворачиваю фото снова, смотрю на него несколько минут, изучая.

И единственное, о чем я могу думать, проанализировав эту простую, случайную фотографию, так это то, что у парня на этой фотографии один из самых загадочных и красивых взглядов, которые я когда-либо видела.