Phantom h.s. [продолжение]

Twenty

  Мама ворвалась в мою комнату только потому, что один мальчик из ее первого класса съел лягушку. Начала говорить о том, какая же работа учителя утомительная и порой неприятная, поучать, что я всегда должна уважать своих учителей, потому что они изо всех сил стараются для меня.

А все, что волновала меня на тот момент — факт, что мертвый парень снова чуть не поцеловал меня. Мертвый парень, которому я должна помочь найти убийцу. Мертвый парень, которого мог убить кто-то, кто ходит со мной в одну школу или кто-то из этого чертова города.

Киваю маме, пока та продолжает рассказывать о Питере, мальчике, съевшем школьного питомца. Видимо, он не проглотил ее, а просто подержал во рту несколько минут, после чего решил, что она не такая уж и вкусная.

— Вот, потом он уронил ее на пол, из-за чего десять маленьких девочек завизжали, — говорит она. — Я удивлена, что лягушка пережила все это. Маленькая амфибия настоящий солдат.

— Конечно, — оглядываюсь через плечо и смотрю в окно.

— Что-то не так? Ты выглядишь какой-то растерянной.

Да меня мертвый мальчик поцеловал два дня назад!

— Не-а, — отвечаю и быстро поворачиваюсь к ней. — Все в порядке.

Она хмурится, встает и подходит ко мне. Касается ладонью моего лба.

— Ты очень холодная, — задумчиво произносит и морщит лоб.

Да меня чуть не поцеловал мертвый парень, прежде чем ты зашла сюда.

— Я стояла у холодильника, решая, что бы покушать, — легко вру ей. Она знает, что это то, чем я занимаюсь, когда сомневаюсь в выборе.

— Ох, — она убирает свою руку. — Материнское беспокойство, вот и все, — целует меня в щеку. — Пойду делать ужин.

Я киваю, и она выходит из комнаты, забывая закрыть за собой дверь. Фыркаю и делаю это за нее.

Начинаю думать о том, что сегодня ранее слышала в библиотеке. Кому угрожал Макс? Кто такой его отец? Почему он был так зол?

Корчу рожицу, вспоминая, что не знаю фамилии Макса, поэтому не смогу разыскать информацию о нем в Google. А ещё не знаю имени его отца — вот засада.

Но я же знаю фамилию Гарри.

Беру ноутбук со стола и сажусь на кровать, включаю его и жду загрузки. Когда дело сделано, быстро залажу в Google.

В поисковую строку вбиваю «Гарри Стайлс» — результаты тут же выскакивают.

Первая ссылка — его старая страничка на Facebook, как мне кажется. Не знаю, чего ожидать, но кликаю на неё.

На юзерпике он изображен вместе с Авой. Он руками обвивает ее талию, а на её красных губах красуется довольная ухмылка. Его лицо расслабленно, на губах видна легкая улыбка, показывающая ямочки. Они выглядят так, будто нарядились для торжественного мероприятия: Гарри в черной рубашке и штанах, Ава — в красном платье до середины бедра.

Последний раз он заходил сюда за день до своей смерти — 7 июня 2013 года. А последняя запись — ответ на чей-то пост в тот же день.

Макс Уильямс: Жду не дождусь вечеринки, чувак!!

Гарри Стайлс: И я. Будет улетно!

Так, значит седьмого июня была вечеринка. Могло ли там что-то произойти, что привело к смерти Гарри восьмого числа?

Щелкаю на профиль Макса.

На юзерпике фотография, где он мило улыбается. Уильямс, вот его фамилия. Чуть позже попытаюсь разыскать информацию о его отце в Google.

Если в чем-то я и хороша, так это в интернет-слежке.

Рассматриваю последние посты Макса, большинство из которых связаны со школой или фотографиями, на которых он с Нейтом, Адамом, Дженной и остальной группой. Его профиль напоминает профиль типичного школьного парня.

Листаю вниз в поисках постов за июнь. Последний пост в июне был адресован Гарри. После этого он ничего не писал аж до середины Августа.

Странно.

Снова щелкаю на профиль Гарри.

На его стене тонна постов, которые были опубликованы сразу после его смерти.

Все они одинаковы.

Мы скучаем по тебе, Гарри. Покойся с миром.

Мы любим тебя и скучаем, Гарри.

Все наши мысли и молитвы с тобой.

Любим и скучаем.

Покойся с миром.

Мы так тебя любим, Гарри.

Это слегка подбешивает меня. Бьюсь об заклад, многие из этих людей никогда и «не знали» его. Для них он был всего лишь популярным ребенком с деньгами и очаровательной улыбкой.

Как говорится, всем на тебя не плевать лишь тогда, когда ты либо красив, либо мертв.

Получается, Гарри можно отнести к двум вышеперечисленным перечням.

С неким гневом щелкаю на его фотографии.

На большинстве из них он изображен с родителями или Максом. Также есть и парочка, на которых он с Авой. Везде такой счастливый, с широкой улыбкой на лице. На этих фотографиях нет и намека на грустный блеск в его глазах, который можно заметить сейчас. Чем дольше я смотрю, тем тяжелее становится на сердце. Смотрю прямиком на то, какой была жизнь Гарри. Она выглядит такой счастливой и светлой: любящие родители, друзья, красивая девушка. Что же могло пойти не так?

«Эти улыбки скрывают секреты», — твердит мой разум. «Не все они так невинны».

Чем больше фотографий просматриваю, чем больше читаю постов на стене, тем все злее становлюсь. Если люди так переживают за него, почему же тогда дело осталось нераскрытым. Почему он застрял в междумирье?

Глазами ловлю доволи-таки интересный пост на его стене.

Мы сильно скучаем по тебе, но теперь ты в лучшем месте. Покойся с миром.

В лучшем месте? Бред. Он еще не попал в загробный мир. Как кто-то мог сказать такое?

«Они просто не знают», — напоминает мне моя совесть. — «Мертвый Гарри не объяснил им всего этого».

Все-таки это несправедливо. Это все несправедливо.

Жизнь несправедлива — самая настоящая правда. Но и смерть тоже.

Закрываю вкладки и хватаюсь руками за голову. В груди щемит, а в комнате слишком жарко. Не знаю, почему «просмотр» жизни Гарри заставил меня себя так чувствовать.

Ты хочешь быть частью его жизни, не смерти. Вот почему.

Закрываю компьютер, голова раскалывается. Закончу интернет-слежку за людьми из прошлого Гарри в другое время.