Тринадцатая ночь

Глава 7.

Четверг

— Очень может быть, что я-таки был гребаным кондитером, — с набитым горячим печеньем ртом сказал он сам себе. — Охеренно вкусно. — Лопаточкой он переложил оставшееся печенье на блюдо и зажег газ под чайником. — Грейнджер, наверное, измарает целую страницу, описывая, как охеренно они вкусны. И-и-и я снова говорю сам с собой. Твою ж мать.

Он взглянул на часы. Осталось семь минут. Погода стояла ясная, и вряд ли ей снова может понадобиться его одежда. О чем он сожалел, поскольку ей определенно больше шли шорты и футболка, чем закрытый костюм. Он немного помечтал, представляя тот поистине будоражащий момент, когда она оказалась полуобнаженной в его ванной. Только на этот раз он представил, как из-за двери его окликает голос.

— Мистер Малфорд, — призывал голос, — вы не могли бы мне помочь? Никак не могу расстегнуть бюстгальтер.

В дверь звонили. Без пяти шесть!

— Уже иду, — крикнул он.

И спешно попытался вспомнить наименее сексуальные картинки, которые только могут прийти на ум мужчине в отчаянной попытке унять распирающие брюки возбуждение. Лишь только оказавшись, так сказать, вне опасности, он открыл дверь.

— Извини, я сегодня рано, — сказала она. — Надеюсь, не сильно помешала.

— Ну, приди ты буквально пятью минутами раньше, могла бы оказаться в очень неудобном положении, обнаружив выходящих от меня шлюх, — запирая дверь, произнес он.

— Шлюх? Во множественном числе?

— Я мужчина в самом расцвете сил с соответствующими запросами, Грейнджер.

— А чем это тут так вкусно пахнет? — недоуменно спросила она, роясь в поставленной на пол сумке.

— Мы со шлюшками пекли печенюшки.

— Ах, ну да. Как это я сама не догадалась?

— А что по твоему я должен был делать со шлюхами? Ай-я-яй, — сказал он по пути на кухню, — какие у тебя пошлые мысли.

— О да. Я просто извращенка, раз думаю, что люди с профессиональными жрицами любви сексом занимаются, — она последовала за ним на кухню. — Так дашь попробовать шлюшкины печенюшки?

— Может быть, — он протянул ей чашку с чаем.

— Ты добавил...