Счастье в тебе

Глава 24

Макгонагал стояла посреди темной комнаты, черноту, плотно сгустившуюся в ней, не удалось рассеять с помощью обычного Люмоса. Поэтому, не долго думая, профессор произнесла заклинание патронуса. Кошка, светящаяся ярко-синим, медленно прошла по комнате. Небольшое помещение было круглой формы и не имело окон. Шесть огромных факелов висели на стенах по периметру комнаты, на одинаковом расстоянии друг от друга. Между ними стояли деревянные шкафы из темного дерева, дверки которых были стеклянные, что позволяло видеть их содержимое: пыльные колбы с какими-то зельями, сухие ингредиенты, часть из которых были явно запрещены Министерством Магии, толстые книги, некоторые на непонятном языке. Минерва почувствовала, что по ее коже прошла неприятная дрожь, однако несмотря на это, женщина пошла за своим патронусом по кругу, по очереди зажигая каждый факел.
- Инсендио, - в шестой раз произнесла Минерва перед последним факелом.
Как только он загорелся, начало происходить нечто странное. Сначала закрылся люк, из которого профессор попала сюда, на его месте теперь стоял старинный круглый столик на одной ножке, огонь одновременно тонкой струйкой, но довольно быстро, переливался через край каждого факела по определенной траектории. Когда потоки огня встречались, то останавливались и продолжали гореть. Макгонагал задержала дыхание, страшась и не понимая происходящего.
Когда все струи огня соединились, то символ, который они образовали, еще сильнее поверг в шок директора Хогвартса.
Звезда Давида считалась в мире магов одним из самых страшных темных знаков. Ее боялись больше, чем метки пожирателей смерти, и даже Воландеморт владел менее темной магией, чем эта. Страх, казалось, проник в каждую клеточку Минервы Макгонагал, она пыталась дышать ровно, привести в порядок свои нервы, однако, находясь в одной из вершин этой шестиконечной звезды, успокоиться было весьма нелегко. Собрав все свое мужество в кулак, осторожно перешагивая через горящие линии, зная, что другого выхода у нее попросту нет, директор вошла в центр гексаграммы, и резким движением открыла первую страницу черной книги, лежащей на столике.

***
Гермиона постепенно отходила от действия зелий и заклинаний, однако боль при этом была невероятно сильной. Казалось, что каждая клеточка тела горит, а мышцы совершенно не хотят слушаться. Несмотря на это, медленно открывая глаза, она благодарила вселенную за то, что жива. Превозмогая неприятные ощущения, Гермиона улыбнулась, как можно шире, встречая новый день по-настоящему счастливой.
- Миссис Малфой, - послышался голос целителя, будто издалека. - Как вы себя чувствуете?
- Ужасно, - честно ответила Гермиона, пытаясь поднять голову. - Как моя девочка?
- В отличие от Вас она совершенно здорова. Ростом 53 см, весом 3600. Очень красивая.
- Я хочу ее видеть, - шепнула Гермиона.
- Миссис Малфой, Вы вчера выглядели намного лучше, мне кажется, Вам необходимо еще восстановить силы.
- Я хочу видеть ее, - вновь повторила девушка и из последних сил села на койке, продемонстрировав целителю, что не настолько беспомощна.
- Хорошо, - недовольно вздохнул доктор Хокинг и удалился из палаты.
Он вернулся обратно через несколько минут, а за ним медленно шел Драко, не отрывая взгляда от комочка в своих руках, завернутого в кремовые пеленки.
- Я до сих пор не могу поверить своему счастью, - шепнул он, садясь на кровать к Гермионе.
- Миссис Малфой, я пока не советую Вам кормить дочь грудью, подождите пару дней, чтоб восстановиться. И не переживайте, ее состояние, а в том числе и питание полностью под контролем главной медсестры. Вам, кстати, тоже не помешает поесть. Пожалуй, я распоряжусь насчет ужина. - С этими словами Хокинг вышел, оставив семью наедине.
- Она слишком красива для трехдневного ребенка, - усмехнулся Драко, протягивая спящую дочь Гермионе.
- Я проспала два дня? - Удивилась молодая мама, дрожащими руками беря девочку и осторожно прижимая к себе.
- Чуть больше, - продолжал улыбаться Драко, чувствуя невероятное счастье. - Наверное, пора придумать, как будут звать нашу малышку.
- Вивиана, - не задумываясь, ответила Гермиона. Подняв глаза от спящей дочки, она внимательно посмотрела на мужа, - не понимаю, откуда я взяла это имя.
- И что оно значит?
- Полная жизни.
- Мама просила дать двойное имя, так принято в нашей семье.
- Может она его уже придумала? - Гермиона улыбалась, почему-то ей даже хотелось, чтоб вторую часть имени придумала Нарцисса.
- Мне кажется, она пролистала все справочники имен, включая и магловские, и древнейшие. А потом говорит, - на этом месте Драко очень похоже изобразил восторженную интонацию матери, - «ее рождение - это чудо. И сама она чудо. Диллери (dilly в переводе с англ. - чудо) звучит прекрасно, не правда ли?»
- Вивиан Диллери Малфой, - повторила Гермиона, будто пробуя имя на вкус. - Тебе нравится.
- Не думал, что мы так быстро сойдемся в выборе, - одобрил Драко. - Я всегда хотел, чтоб моим первым ребенком был мальчик, но теперь я безумно рад тому, что это девочка, я счастлив, что записи Гринвера были неправдой, что ты сейчас здесь со мной... Я очень боялся, что больше не увижу тебя... Прости, что не верил.
- Все хорошо, - шепнула Гемиона и нежно улыбнулась. - Я, порой, сама не верила.
- Твои друзья все выходные пробыли здесь, они поддерживали меня.
- Я знаю.
Вививана начала шевелится и потихоньку открывать глаза. Она моргнула несколько раз, внимательно разглядывая человека, находившегося перед ней, а затем улыбнулась.
- Привет, моя крошка! - Гермиона была в восторге, даже ужасная боль, которую она чувствовала при пробуждении, заметно ослабла. Молодая мать осторожно развернула дочь из пеленок и прижала к себе, чтоб как можно крепче ощутить настоящее женское счастье. Аккуратно придерживая Вивианну за маленькую головку, она медленно качала ее на руках. - Ты будешь самой счастливой девочкой в мире, твой папа пообещал это. А он держит свои слова.
Драко рассмеялся и обнял колени своей жены, укрытые одеялом, - это было единственное, до чего он мог дотянуться, чтоб не потревожить первую настоящую встречу матери с дочкой.