Изанами:свет алой розы [РЕДАКТИРОВАНИЕ]

16 глава

— Твоя мать мертва, теперь ты никому не нужна!

Затем злосчастный смех, тьма, ничего не видно. Появляется силуэт мамы. Черные волосы, завязаны в пучок, черные глаза, какие-то умиротворенные и пустые. Её голос, словно не живой:
— Я никогда тебя не любила, ты была обузой!

— Это ложь! — мой крик раздался по всему разуму. — Я не обуза, ты не моя мама!

Я сидела на корточках и плакала, душа словно умерла, на смену приходит пустота.
— Я никогда тебя не любила.

Затем появляется третий хокаге, Харуми и снова мама. На их лицах страшные и ехидные улыбки.

— Ты была обузой для Микуры, — фальшиво произнес третий.

— Ты еще хуже, чем Наруто, — Харуми звонко засмеялась.

— Ты не моя дочь, — жуткий голос обволакивал мой разум, слёзы текли без остановки. Чёрт, чёрт, чёрт!

— Замолчите! Замолчите! Вы все фальшивки!

Затем жуткая тьма меня окружила и я вся в поту вскочила с кровати.

На моих щеках были высохшие слезы и опухшие ямочки под глазами.

Мама... Ты жива, я знаю... Но... Я подобрала колени и сомкнула в замочек. Я чётко помню, что у меня активировался шаринган, тот голос, он был мужским, а затем я упала. Чёрт! Не хочу быть Учихой! Не хочу!

— Иза! Успокойся, — на мои плечи легли легкие руки и заставили сесть, на мне лежало покрывало и подушка, вся промокшая от моих слёз. — Мы нашли тебя на долине завершения, точнее отец Шикамару принёс тебя, ты бы знала как я волновалась.

Я шевельнула губами, но почему я не могу сказать и слова? Где та девочка, которая всегда отвечала за себя?

— Почему... Хокаге был такой спокойный? — еле выдержала я напора ярости.

— Он не был спокойным, когда ты убежала он закрыл руками лицо, я видела его слёзы. Хокаге просто старался выдержать этот груз. Хотя многие погибают...На его плечах долгая история, где он видел, как погибают его товарищи. 

Я поняла, что многое теперь поменяется в моей жизни, но то что в моей жизни больше нет мамы. Моей мамы... Просто сшибает с колеи.

— Харуми, иди чайку налей себе, нам с хокаге надо поговорить с Изанами, —сказала Хакуто Никко.

Не хочу не с кем говорить, внутри... Всё тело болит от нарастающих эмоций, и глаза снова побаливают. Нет! Я не дам, что бы они знали, что я активировала шаринган! Я скрою это.

— Хорошо, мама, - последнее слово словно ударило меня током. Мама. Мама.. Мама... Микура... Микура Учиха... Которая была всегда доброй и заботливой... Её больше нет. Я, конечно, не осознала это, но...

Словно роза завяла...

Хотите спросить почему именно роза? Этот цветок мне напоминает маму, тот же аромат и те же колючки... Но они защищали меня, а теперь роза, как и сама мама... Их больше нет.

Перед мной села мама Харуми и третий хокаге. Не взглянув на них, я сжала одеяло.

— Изанами... Нам нужно поговорить, — начала Хакуто.

Не подняв голову, я шмыгнула носом. Напряжение всё нарастало и нарастало, становилось как-то не по себе, всё замирало, такое чувство, что даже природа замолчала, ожидая ответа.

— Молчание не изменит ничего. Ты можешь молчать, но слушать тебе надо, —сказала Хакуто. — Пойми, твоя мама была моей лучше подругой. Я понимаю тебя.

— Ничего вы не знаете, — мутно в глазах, всё тело ломит, глаза болят.

— Знаем, и понимаем твою горечь. Ты маленькая ещё и мне жаль, — проговорил третий хокаге.

— Вот только не надо меня жалеть. Я вполне не глупая и понимаю, но жалеть это убого, для меня. Да, я понимаю, что вам жалко. Но у меня к вам вопрос, господин хокаге, — он кивнул. — Почему вы так легко говорили о...

Я не могу говорить эти слова, слишком больно в душе. Зажмурив глаза, я поняла, что появляется новая порция слёз.

— О смерти Микуры? — спросил хокаге. — Потому что за моей спиной много моментов, когда мне приходилось сообщать родственникам павших товарищей. Но мне очень тяжело, даже сейчас.

В его голосе не было той ироничной нотки, что могло надавить. Я ему верю, но...Я одинока.
— Мы хотела поговорить о другом, — сказала Хакуто. — Тебя на руках принёс Шикаку, отец Шикамару. Но твоя лицо было немного в крови. Что случилось?

Нет никого желания говорить им, что у меня пробудился шаринган, и та боль слишком... Огромная. Насколько я помню, мама говорила, что у неё активировался шаринган, когда она испытала печаль в свои 15 лет на одной из миссии. При активации этих глаз, появляется особая чакра в глазах, по другому эти глаза отражения горечи и утраты или огромного счастья.

— Я не знаю, что было со мной, — сама ненавижу, когда врут, а сама лгу.

— Она была без сознания, Хакуто, и пусть отдохнёт, — будто хокаге знает, что произошло. — Изанами, как бы это тяжело не звучало, похороны будут послезавтра. Знай, я всегда, МЫ все поддержим тебя. Запомни, Коноха - дом для каждого и все поддерживают друг друга.

Затем третий хокаге встал со стула и пошёл к выходу, посмотрев на его уже старое лицо, я увидела, как одинокая слеза скатилась по щеке. Он плакал... Затем послышался скрип двери, и только сейчас до меня дошло, что я не у себя дома. Как же тяжело, как же всё меняется, словно по щелчку пальца. Мама Харуми сидела так же на стуле, не шевелясь и вдруг она посмотрела чётко в мои глаза, по взгляду я поняла, что в них сожаление. Ну конечно, я ведь осталась одна.

Совершенно одна. Отца я не знала, бабушек и дедушек тоже. Но мама всегда была рядом со мной, воспитывала, давала советы и свою мудрость. А теперь её нет.