Одна случайность. Аватар: легенда об Аанге

Финишная прямая

Резавший глотку сушняк, вызывавший такое чувство, будто тонкая кожица гортани сейчас начнет отшелушиваться крупными кусками, собственно, и был причиной моего пробуждения. Кое-как разлепив сухие глаза и всё же некоторое время прикрывая те с непривычки из-за слепившего утреннего света, я несколько секунд бездумно наблюдала потолок комнаты, урезанный в поле моего зрения стойками балдахина.
      О, да я в кровати. Не на лавочке хоть где-то — хорошая новость.
      Пораскинув извилинами и осознав, что, в принципе, функционирую сносно, я, покряхтев, медленно приняла сидячее положение, тут же допетрив, что слишком уж как-то непривычно-легко, оголенную кожу щекотал шелк красного одеяла, а талию тяжелила сваленная поперек неё рука… рука Зуко, дрыхнувшего слева от меня.
      …вчера мне, вроде как, казалось, что я не была столь пьяной, чтоб настолько охреневать утром. Но, по-моему, так кажется поголовно всем пьяным людям, ибо мой мозг рационально исключил из головы определенно необходимые для полноты картины фрагменты, хотя, так-то сейчас до зуда хотелось всё вспомнить.
      Только вот пусто. Нуль какой-то полный.
      Потому что, во-первых, где вся моя одежда? Во-вторых, где одежда Зуко, поскольку на нем её столько же, сколько и на мне. Нисколько, да. В-третьих, что-то ничего я не чувствую, кроме легкого кружения в башке, хотя так-то, по идее, должна. Я ж не лошара, нет? Я правильно всё разрулила?
      — Проснулась?
      Я аж подскочила на месте, чуть не вывалившись с кровати, и зашугано обернулась влево, машинально вцепившись руками в край одеяла. Зуко, комично растрепанный весь, всё ещё сонно потирая тыльной стороной ладони глаза, приподнялся на правом локте, несколько рассеянно всмотревшись мне в лицо.
      — Как ты?
      Меня внутри аж мимолетно передернуло. Всё ж не помнить столько, — память красочно запечатлела лишь начало моего алкогольного марафона, купания в фонтане и коридорный разговор — это просто верх стрема.
      Я растеряно обвела глазами потолок.
      — А мы?..
      Тот поспешил мотнуть головой, заверив:
      — Нет, — и после несколько стушевался, отведя взгляд в сторону и неловко почесав в затылке, — не совсем. Как я тебя сюда отвел, ты меня повалила, упав сверху… и отключилась сразу же.
      У меня в башке что-то со звучным хлопком перегорело, и я, страдальчески взвыв, согнулась пополам, свалившись лицом себе в ладони.
      — Блеск вообще. Даже боюсь спрашивать, отчего мы голые... — я заинтересованно приподняла голову, скосив на него глаза, — кстати, отчего?
      — Ты не подумай ничего, — поджал губы Зуко, подтягиваясь повыше и откидываясь спиной на пуховые подушки и изголовье кровати, после чего кивнул на распахнутые настежь окна с левой части комнаты, — одежда насквозь мокрая была, я её сушиться повесил. — Он перевел на меня взгляд, и его губы тронула легкая, чуть заметная улыбка, и добавил: — Маги огня хоть и имеют повышенную температуру тела, но переохлаждаться им полностью противопоказано.
      Я какие-то секунды ненавязчиво тупила в сторону распахнутых наружу ставен окна, на которые действительно была навешана наша одежда, на вид уже довольно просохшая, и потом медленно перевела взгляд обратно на Зуко, всё-таки спросив:
      — Так ты, получается, остался? — прочистив сухое горло, я пояснила. — Ну, если уж я отключилась…
      — Остался, — подтвердил он кивком, и в его глазах я уловила даже какое-то немое самодовольствие и поняла далее, почему: — Ты хоть и была пьяная, но в полусознании просила не уходить, — и добавил серьезно, — я бы и так тебя не оставил, Дина.
      Ну да, у него так-то из-за меня тоже одежда вся насквозь мокрая была. Но от его слов я аж мимолетно зарделась, и, по-моему, вновь лыбилась, как идиотка.
      — Спасибо.
      Мы какое-то время просто не сводили друг с друга пристальных взглядов, вглядываясь в глаза, и, по-моему, даже невольно подались чуть вперед, как я всё же не могла не заметить голый торс Зуко, окутанного по пояс в одеяле, и, мельком проведя небольшую аналогию у себя в голове, спохватилась, поспешив натянуть край одеяла обратно до подмышек. Хотя, если уж он меня, бухущую, переодевал, да в одеяла заматывал, то, думаю, смысла в этом особого нет, но всё же — стремно как-то. Зуко, заметив мои манипуляции, хрипло прокашлялся и так же поспешил отвернуться полностью, спустив ноги с кровати и уперевшись локтями в колени.
      А я тем временем, коротко рванув следом за собой одеяло с кровати, чем лишила своего края и возникшего Зуко, метнулась через полспальни к одежде на окне… которое всё равно находилось по левую стену со стороны экс-принца.
      За моей спиной раздался всё ещё несколько неуверенный голос Зуко.
      — Не думаю, что после всего произошедшего тебе стоит так стесняться меня…
      — Кто здесь стесняется?! — вспылила я с насмешкой, резко обернувшись к нему и, недолго думая, рванув с себя одеяло, придерживаемое на груди, и швырнув то в покорителя, меж тем уже оказываясь около окна с вещами.
      — Хэй! — И, пока тот ловил перекрывавшее весь обзор одеяло, накрывшее его чуть не парашютом, а после с возмущенными пыхтениями выпутывался из-под него, я наскоро набитой рукой натянула нижнее белье и, когда из-под красной материи только высунулась недовольная встрепанная макушка, уже медленно надевала штаны. Зуко несколько смятенно осмотрел комок одеяла в своих руках и на коленях, после чего, окинув ухмылявшуюся меня взглядом, выдал чуть удивленно: — Ты в войсках с такой скоростью одеваться училась?
      Лишь тихо прыснув в ответ и между делом утягивая шнуровку на поясе штанов, чтоб те держались, я всё-таки призадумалась: пф, просто Зуко, видимо, в школу никогда, как я, не опаздывал из-за хронического недосыпа, а там уж я только так в одежду впрыгивала. Школа… слово уже кажется таким незнакомым, что все эти постоянные жалобы школьников про «жизнь школьника — дно» кажутся такими чужими, такими далекими. А ведь, думается, не так уж и давно я ходила в школу, подскакивая, как очумевшая, к восьми, засыпала на биологии с историей, махалась с Димоном и Стасом, плелась с Максом после уроков домой, смеялась со Светкой, гуляя по старым скверам и шарахаясь подъездам, гоняла в футбол с Владосом, травила интерпретированные под сказки байки Милке, перекидывалась в карты с батей, была принуждена к готовке и уборке мамой… но, на самом-то деле, давно. Это было чертовски давно, такое чувство, что в прошлой жизни.
      Хотя, быть может, действительно в прошлой.
      Я уже просто на автомате кинула Зуко его просохшую одежду и между делом натягивала на ногу сапог, пребывая мыслями далеко отсюда, как меня отвлек тихий голос покорителя, не сводящего с меня взгляда:
      — Ты… красивая.
      И я могла бы даже сказать, что его голос звучал неуверенно, — эй, в смысле! — но, скорее, от непривычки. Хм. Зуко, говорящий комплименты… это что-то новое, потому что он, как я поняла за всё это время, больше по части критики. И, ну разумеется, я не просто красива, а шикарна, обаятельна… и почему-то язык не поворачивался привычно сказать это вслух, так что я с ухмылкой выдала первое, пришедшее на ум, кроме банального «спасибо»:
      — Твоими стараниями, сифу Зуко.
      Если уж призадуматься, то да, с его постоянными тренировками я подтянулась знатно: мне кажется, ещё немного, и будут пробиваться более рельефные мышцы пресса, аки кубики, ноги подкачала я основательно, так что да — заслуга его несомненная. А вообще, приятно очень. Просто одно дело, когда, мол, «не похвалишь себя — не похвалит никто», и совсем другое — действительно искреннее признание твоей… ну, красоты.
      Вот только Зуко чуть качнул головой, мельком натягивая через голову рубаху и поправляя:
      — Я про…
      Но его в ту же секунду перебил грохот распахнувшей внутрь двери, чуть не слетевшей с петель, и мы оба синхронно обернулись напряженно; я, так и стоя на одной ноге, аки фламинго, со вторым сапогом в руке и небрежно закинутой на плечо ещё неодетой рубашкой, а Зуко в одной длинной рубашке, сидя на кровати.
      В проходе так и замерла Катара, спасительно вцепившись рукой в косяк до побеления костяшек и, на удивление, совершенно не обратив на всё это внимание. И только сейчас я заметила: она чуть ли не задыхалась, судорожно хватая ртом воздух, губы подрагивали, а в глазах застыли прозрачные слезы.
      Мы с Зуко растеряно и с медленно приходящим пониманием переглянулись. Катара всхлипнула и тихим, надсаженным голосом выдавила:
      — Аанг пропал.