his empire

18

- Мы летим в Италию? - спросила Арина, удобно устроившись в кресле самолета. - Зачем?

- Мне просто захотелось, - пожал плечами Мирон, глядя в окно. - Конкретно, мы летим в Венецию. И, нет, не из-за романтики и прочей хуйни.

- Потому что у тебя там вилла? - улыбнулась девушка, потянувшись.

- Если бы виллы не было, то это меня бы не остановило, - ответил мужчина. - Выкупил бы отель на неделю, поверь, это не такая уж и существенная проблема для меня. Валь, передай пилотам, что может взлетать.

- Хорошо, Мирон Янович, - кивнула стюардесса, отойдя от него, мило улыбнувшись.

- По-моему, ты ей нравишься, - заметила брюнетка.

- Исходя из твоей логики, - вздохнул Федоров, - Я нравлюсь всему обслуживающему меня персоналу. Никогда не работала в этой сфере?

- Я зря училась пять лет в универе, по-твоему? - с усмешкой спросила Малокровная.

- Не ставь себя настолько выше других, - попросил он. - Поверь, многие не от хорошей жизни не имеют высшего образования или идут работать на богатого дяденьку. Не все, но есть люди, которых это вынуждают делать некоторые жизненные обстоятельства.

- Побочный эффект вампиризма, - выдохнула Арина. - Высокомерие передалось с укусом.

- Оно должно иметь под хоть какое-то основание, - заметил Мирон, - Когда тебе есть, чем выёбываться на людях.

А у нее золотая медаль, высшее экономическое образование и больше ничего, по сути - только ей далеко не триста с чем-то лет, как этому умнику напротив: ему-то есть, чем похвастаться перед бомондом. Девушка, максимум, лучше всех может работать в Excel'е, и то далеко не факт.

- Ну, прости, мне не триста с хуем лет, - пожала плечами брюнетка, цокнув языком, - Чтобы учить всех жизни.

- Малокровная, - холодно произнес мужчина, - Угомони свое обиженное на весь мир женское эго, которое все еще не может усмирить гордость.

- Зато у тебя гордыня, - парировала она. - И, знаешь, не очень-то и понятно, что из этого хуже: завышенное чувство собственного достоинства или собственной важности?

- Напомнить про случай на приеме? Ну, так, мало ли, ты забыла? - поинтересовался Федоров. - Всякое бывает. Девичья память, а, может, вовсе, как у рыбки.

Арина не особо понимала, с какого перепугу она решила обменяться любезностями с ним таким образом, но и остановиться не могла. И, да, это не побочный эффект вампиризма - женская тяга к скандалам, которой, по сути, у нее никогда не было, а тут "добрый вечер в хату". Может, это та самая способность, которую Янович тщетно ищет в ней уже третью неделю?

- Тебе не кажется, что ты переходишь границы?

- А тебе не кажется, что ты доебываешься просто так?

Любовь любовью, но такую херню даже Мирон с дьявольским терпением, что предполагает резкую реакцию на попытки как-то осквернить то, что принадлежит ему, не переносил. Девушка замолчала, взглянув в окно, где, на самом деле, не было ни черта видно, но брюнетка скорчила довольно заинтересованное лицо, будто там стоял самый придирчивый препод, а она сидела на первой парте.

- Ты знаешь, я на многое могу закрывать глаза, - начал мужчина, - Но, блять, не выводи меня из состояния весьма шаткого душевного равновесия, что явно ничем хорошим не закончится.

Брюнетка кивнула и, тихо прошептав что-то созвучное с "прости", опустила голову, начав разглядывать, похоже, свои ноги, пока Федоров пялился в окно, занятый весьма глубоким мыслительным процессом.

- Не думай так громко, - попросил он, взглянув на нее.

- В смысле? - удивилась Малокровная. - Я никак не могу привыкнуть к тому, что ты можешь читать мысли, прости.

- Просто ты слишком сосредоточена на одной какой-то вещи или проблеме, что я уже невольно это делаю, - произнес Янович, устало потерев переносицу, - Поверь, мне самому не очень приятно влазить к тебе в голову, но...

- Я понимаю, - кивнула она, - Все нормально, не переживай.

По сути, Мирон по этому поводу и не переживает - просто предупреждает и просит, чтобы в последствии это вопросов не вызвало или предъяв в духе "какого хуя ты нарушаешь мое личное пространство?", хотя, Арина ему так не скажет - надо бы, на самом деле: мужчина давно забыл о слове "нет", "нельзя" или "не трогай". Всему "да", все можно, что криво лежит - возьми. Ему уже мало крикнуть, как ребенку, "фу, кака", чтобы это собрание худших качеств положительных  персонажей перестало крутить в руках клинок, катану, Федорову не скажешь "так плохо делать", когда у его ног лежит очередной труп, но его похвалить за помытую посуду. Такой себе проблемный подростокшс нефтяной компанией, кучей бабок, манией величия... Так, ладно, это даже для американских сериалов уже слишком. Идеальный антагонист, который, по итогу, окажется героем. А, может, и не окажется. Здесь трудно что-то сказать точно.