Питера хоронили в закрытом гробну. Интересный факт, правда? Да и какая теперь разница? Все равно его некому было узнать, никто о нем и не вспомнил бы, если бы не приглашение на похороны. Никто не смог бы опознать мальчишку по милой родинке на его худощавой руке, которая к старости была похожа на испещренную руслами рек гору.
Питера хоронили в закрытом гробу. На кладбище, где летом цветут пионы, а птицы поют свои сладкие песни, он впервые за всю жизнь спокойно и без размышлений лежал, и чистым, не замутненным взглядом смотрел в небо. Точнее, смотрел бы в небо, если бы мальчишку не хоронили в закрытом гробу. Меж пожухлых берез гулял свирепый северный ветер. Мерно били вдали колокола, эхом разносился по кладбищу их звон. Последний звон, который
провожал его в дальнее плавание.
Над гробом в неловком молчании сгрудились одноклассники. Парень баскетболист, которого считают звездой школы, разукрашенная, словно шлюха какая-то девушка, трое ее подруг, учителя, два школьных охранника и директор. Им всем, кажется, было наплевать, но лишь один юноша с черными, как смоль, волосами, стоял ближе всех и его слезы тихо скатывались по подбородку. За его спиной, прижимаясь всем телом друг к другу стояли какие-то возлюбленные. Холод был зверский
— январь, одним словом.
//
Тони посмотрел на руки Паркера, отдающие холодом — до того они были белые. Посмотрел и невольно улыбнулся. Это была именно улыбка вселенского счастья, если то, что изобразило его истощенное любовью лицо, можно назвать улыбкой.
Старк смотрел и не мог оторваться: свесившийся наушник, мерно раскачивающийся, оттого напоминавший маятник, гипнотизировал и приковывал взгляд к Питеру. Сердце Тони пылало и могло бы согреть всех в этом автобусе, но он не мог поднять голову и высвободить свою любовь.
— Что ты так смотришь? — спрашивает мальчишка с подозрением, но в тоже время уголки его губ подрагивают вверх.
Он не знает.
И никогда не узнает, скорее всего. Хотя, чем не шанс?
— Ты красивый, — Старк загадочно улыбается, когда щеки Паркера покрываются легким румянцем.
Взгляд Питера будто плавит его живьем. Неужели Тони влюбился?
Ощущение было приятным. Всё, в чём он теперь нуждался — это лишь смотреть ему в глаза и жадно наполнять свою давно опустошенную любовными страстями душу.
— Хватит, Тони, я знаю твои шуточки, — бормочет Паркер и переводит взгляд в окно.
Забавная эта штука — влюблённость. Когда парень влюбляется, то перестаёт уже думать даже о нужных делах в своей жизни. Ему хочется лишь уединения и блаженства с Питером. Никакие, даже до безобразия противные события не смогут испортить Тони настроение, он начинает ощущать себя одним из сиамских близнецов в моменты её присутствия.
— Нет, правда, — Старк серьезно кивнул, а Питер снова посмотрел на него. — Ты очень красивый.
Теперь не только щеки, но и уши Паркера пылали.
— Спасибо, — мальчишка провел рукой по непослушным волосами, мило улыбаясь. — Ты тоже, кстати.
Автобус остановился, Питер улыбнулся и попрощался, и тогда Старк понял, что часть мыслей отразилась на его лице: увидел по глазам мальчишки.
Как давно он их не видел.
Кажется, никогда.
//
Питера хоронили в закрытом гробу. Но не потому, что лицо его было обезображено, а потому, что один из присутствующих не мог больше выносить его умного взгляда, его каштановых волос. Остальным было все равно, но Тони стоял ближе всех, смотря на деревянный гроб. Питер любил его по-своему, и Старк любил его в ответ. Пускай мальчишка был стеснительным, но даже он любил телефонные звонки от Тони по несколько раз на дню. И звонки на его мобильном телефоне с номера Старка будут приходить и оставаться без ответа еще очень долго. Жаль лишь то, что Питер
их больше никогда не услышит.
— Представь себе историю, которой нет.
