Проклятый город

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В САЛЛИ ХИЛЛ

Руки вспотели, и это раздражало.
Я достаточно долго стою на крыльце знакомого дома, собираясь с духом постучаться в дверь, но конечности не слушаются либо из-за собачьего холода, либо из-за моей нерешительности. Боже... Мне правда нужно перебороть свою неуверенность и убедиться, что все получилось хорошо.
Снег бесшумно ложится на землю, укрывая белоснежным одеянием абсолютно все: крыши с еле заметными сосульками, сгорбившиеся ветви деревьев, сменившие жёлтые «шубы» на молочные, пустые тратуары, дорогу, где господствует жёлтая слякать... Многие с нетерпением ждали смены погоды да и сезона, боясь остаться на Рождество без сказочной атмосферы, ведь снег - один из важнейших деталей для создания праздника. Впрочем, до Рождества ещё есть время, аж две недели, поэтому люди могут расслабиться.
Я выдыхаю горячий пар изо рта, пару мгновений понаблюдав, как он тает перед носом, а после поправляю своё тёплое серое пальто, закрыв подбородок шарфом. Бр! Лютый холод! Была бы моя воля, то одним жестом прогнала бы тучи вон, позволив солнцу блаженствовать на небе. Однако этому не бывать.
Откинув заманчивые мысли, я уверенно киваю. Все. Время вышло. Протянув кулачок вперёд, нажимаю ледяным указательным пальцем о звонок, ожидая отклика. Черт возьми, наконец-то я это сделала. Кровь пульсирует в висках, отвлекая моё внимание. Теперь назад дороги нет.
Расправив плечи, я натягиваю приветливую (дежурную) улыбку, и как раз вовремя, ибо входная дверь с шумом открывается, а на порог выходит худая женщина с чёрными волосами, собранными в неуклюжий хвост. На её плечах красуется вязаный плед, от которого исходил сильный аромат сладких духов; её глаза туманные, опухшие, словно хозяйка только что проснулась от длительного сна, а на лице мелькает легкое недоумении. Сердце в груди сжалось, превратилось в сухофрукт и лопнуло. Боже...
— Простите, вам кого? - натянула улыбку мама, взглянув на снежные хлопья за моей спиной.
Боль пронзила конечности, и я чуть было не упала.
Да. Сработало. Она меня не помнит. Теперь в Салли Хилл никто не помнит девочку Марго Ван де Шмидт, единственного сына уже покойного мэра - Билла Хофера и приезжего паренька Генри Ридла. Моё заклинание дало отличные плоды, только вот не могу разобраться: рада ли я этому или же нет? Сложно прощаться с теми, кого любишь. Они - моя семья. Салли Хилл был моим домом, но в один момент я всего лишилась, сбросив с плеч груз прошлого. Странно осознавать действительность и трезво реагировать на происходящее. Это вообще нормально?
Я с теплотой смотрю на родную мать и сдерживаю слезы, которые так и мечтают выплеснуться наружу, пробежать по замёрзшим щекам, после чего бы те принялись покалывать. Черт, держи себя в руках, тряпка!
Только было хочу ответить на вопрос, как на крыльцо выходит с угрюмой физиономией папа. Он так постарел... Вертикальные линии заполнили его лоб, у глаз собрались гусиные лапки, губы плотно сжаты, словно зашиты прочными нитями. Он сканирует меня недоверчивым взглядом, а затем расслабляется, наверное, осознав, что я не враг.
— Девушка? - окликнула меня мама, из-за этого я подпрыгнула от неожиданности.
Черт. Мама тепло улыбнулась и облокотилась плечом на косяк двери.
— Ой, простите... Я здесь с друзьями проездом и толком ничего не знаю. Не подскажите, где здесь можно плотно и вкусно перекусить? - первое, что пришло в голову - еда.
Гребаный Генри со своим обжорством! Естественно мне было известно, где в Салли Хилл вкусно кормят, просто другое ничего на ум не пришло.
Если вы когда-нибудь будете проезжать мимо нашего города, обязательно загляните в «Мокко». Это райское место, без шуток.
— А, конечно, - подключился к разговору отец, почесав макушку головы, — здесь недалёко есть хорошее заведение «Мокко». Его недавно отреставрировали. Самую вкусную еду вы найдёте там.
Да, мы с папой всегда были солидарны в этой теме. Хорошо, что «Мокко» успели починить.
Хлопаю ресницами, не желая прекращать разговор, который, увы, подходил к финалу. Вот бы растянуть эти несчастные мгновения. Мне больше не увидеть этих людей, дом, свою уютную и родную комнатку, «Старый гном», что отныне принадлежит маме. Старая жизнь Марго исчезло после её смерти в сражении с охотниками. Пришла пора прощаться.
— Спасибо... Ну, я пойду. До свидания, - улыбнулась я, стиснув до дрожи челюсть.
Главное не заплакать. Один. Два. Три. Три. Два. Один.
Медленно пячусь назад, чуть ли не поскользнувшись из-за мороза, этим самым напугав до чертиков родителей, совсем не помнящих меня. Что ж, это к лучшему. Ведь так? Зато теперь им ничего не угрожает. Они есть друг друга, и, быть может, скоро усыновят малыша и заживут счастливо.
— Будьте осторожней, милая. Берегите себя, - шутливо усмехнулся папа, торопливо прикрывая входную дверь, но потом тот останавливается и обводит взглядом серое небо, — вот это я понимаю - зима! Главное не отморозить мизинцы.
Кое-как сдержав смешок, я отгоняю нахлынувшие воспоминания: отец постоянно пускал шутки с мизинцами, этим самым намекая, что нужно одеваться теплее. Он совершенно не изменился.
Дерьмо, слишком тяжело оставлять их... Отпускать любимых людей - значит быть уверенным, что подобным поступком ты желаешь им счастья. Эгоисты долго не живут. Такова реальность.
Входная дверь, кажется, спустя вечность, закрывается, а я разворачиваюсь спиной к дому Ван де Шмидтов и тихонько, слушая хрустящий снег под ногами, иду в никуда.