Искра

Глава 17

Рэниари уже привык просыпаться вот так — прижатым к горячему, твердому телу принца.
Его муж. Его старший.
Юноша не чувствовал к наследнику ничего, кроме досадливого равнодушия. Очередной политический брак, каких много.
А еще нога Эдмира обязательно оказывалась закинутой на бедро Рэни, и в живот упирался каменный стояк мужчины. Старший супруг не признавал одежды в постели, ложась спать голышом. И Рэниари, с которого в начале каждой ночи упорно стаскивали пижамные штаны, в конце концов плюнул и тоже перестал одеваться. Да и чего ему стесняться? Мужа, который за неполную неделю успел дотошно изучить все его тело? Или слуг, вышколенных настолько, что напоминали големов?
Почти всегда утро начиналось с жарких ласк Эдмира, что обожал будить свою Искру, нежно готовя к вторжению. Принц медленно брал полусонного парня, двигаясь глубоко и сладко. Их близость в постели была полной и всеобъемлющей. Рэни не сопротивлялся и не зажимался. И уж тем более не лежал бревном. Его с самого детства готовили к роли младшего супруга. Юноша свыкся с будущим политическим браком без любви и понимания. Так что хотя бы в плане телесной близости ему повезло, и Рэниари не собирался по-детски злиться, лишая себя маленьких радостей.
Вот только после взаимной разрядки он равнодушно отворачивался от мужа, ограничивая общение с ним рамками этикета. Эдмир молча злился, пытаясь хоть как-то расшевелить парня и все еще надеясь на вспышку прежних чувств. В первые дни после обряда принц брал мужа так часто, как только мог. А мог он часто. Рэни даже перестал одеваться, кутаясь в один халат. А какой смысл, если его озабоченный муженек мог в любой момент ворваться в спальню и разложить младшего в любой позе? Рэни не протестовал — таков долг младшего, дарующего новую жизнь. Эдмир был вправе приказать слугам держать непокорного мужа. А вот этого юноша не желал.
В остальном же жизнь бывшего графа не стала тяжелее. Его кормили, за ним ухаживали, его ласкали… как комнатную собачку. Толпы портных и ювелиров вертелись вокруг юного консорта под пристальным вниманием самого наследника — Эдмир ни на миг не выпускал Искру из-под наблюдения. Ему даже разрешили управлять Цитаделью, правда, с помощью мага, преданного лично Эдмиру, отказав в праве связать клятвой собственного волшебника. Рэни было все равно: графство перейдет по наследству к его второму сыну, так что принцу не резон пакостить по мелкому, мстя за невнимание младшего мужа. Правда, Эд расщедрился, послав мага в крепость для нужд проживающих в ней. Благодаря чему бывший граф мог полностью контролировать работу своих управителей, пользуясь магической связью. За владение он был спокоен — люди Цитадели приняли его замужество с пониманием, отказавшись принести присягу королевскому дому. Аргументировано это было тем, что цитадельцами уже выбран правитель — Рэниари или его дети. Принц поскрежетал зубами, но не стал возражать.
Юноше даже разрешили видеться с родственниками и гулять в крепостном саду, расположенном на вершине Северной башни. Многочисленные деревца и кустарники в объемных фаянсовых кадках выстраивали прихотливые лабиринты на небольшой в общем-то площади, позволяя жителям замка забыть о тесных стенах и мрачном великолепии старой твердыни. Вот только высокий парапет помимо прихотливых зубцов красовался тонкой ажурной решеткой в два человеческих роста — и не бросишься вниз, кончая счеты с жизнью (если у пленника крепости вдруг появится такое желание). Да и было бы из-за кого! Рэниари еще повезло с браком. Многие младшие и того не имели. Подумаешь, жизнь с нелюбимым! Плевать! Есть его семья, преданные лично ему вассалы, а вскоре появится его ребенок. Тот, кого Рэни будет любить, и кому отдаст свое сердце, некогда отвергнутое принцем.
Вельможный пленник с нежностью прислушивался к себе, пытаясь ощутить пресловутую связь с магическим коконом, о которой писалось во всех романах, и о которой не переставая твердили его наставники совместно с Асином. Но пока не чувствовал ничего. Единственное, что юноша знал точно — его малыш здоров. Кокон развивался великолепно, не доставляя своему носителю никаких неудобств. Вот только целителям, которых Эдмир приставил присматривать за мужем, что-то не нравилось в самой ауре Рэни. Лорд Итарон, возглавлявший консилиумы магов, склонялся к тому, что непонятки напрямую связаны со статусом Искры, об организме которых почти ничего не было известно.
Наконец, измученный слишком плотной опекой Рэни сквозь зубы вынужден был просить Эдмира оставить его в покое. Покоя он не получил, но хотя бы осмотры стали пореже.
В конце недели роскошного заключения принц торжественно объявил супругу, что их семейные покои готовы, и они оба могут отправляться во дворец. После чего остался в спальне, с явным удовольствием наблюдая, как слуги купают и одевают молчаливого юношу. Как укладывают золотой водопад волос в затейливую косу, перевивая тяжелые пряди нитями ярких рубинов. И только убедившись, что супруг неотразим, наследник подхватил Рэниари под локоть, утягивая в магический портал, созданный Итароном.
Переход из комнаты без окон, служившей ему спальней все это время, заставил Рэни испытать кратковременное головокружение. Невольно зажмурившись, юноша распахнул глаза уже в одном из огромных залов королевского дворца, оглушенный приветственными криками со всех сторон. Поглазеть на супруга принца собрались как придворные, так и слуги вперемешку со свободными от дежурства гвардейцами. Хотя появление во дворце Рэниари носило неофициальный характер — до его представления двору юноша как бы и не существовал — все знали, что будущий король именно сегодня доставит в родовое гнездо отца своих наследников. Упустить шанс разглядеть того, кто свел с ума Бешеного принца, не мог никто из многочисленных обитателей дворца.
Первым молодоженов встретил сам король.
Рэниари увидел высокого, несколько усохшего от возраста, но все еще красивого мужчину. И невольно отметил, что именно так будет выглядеть Эд в старости.
Если только доживет до нее, мрачно подумал юноша, чувствуя прилив внезапной тошноты, от которой захотелось срочно скривиться. Благо Итарон оказался поблизости и заметил недомогание консорта. Пара пасов руками, и весь дискомфорт исчез. Странно… Судя по тем книгам, что заставлял его зубрить Асин, такого на слишком раннем сроке быть не должно. Если только неисправен сам кокон. Но последнее полный бред. Лучшие маги королевства трудились над этим артефактом. Да и целители уверяют, что беременность развивается превосходно.
Нет, ребенка Рэни не желал потерять. Оставшись практически один на один с огромным и довольно враждебным миром, юноша всеми силами стремился сохранить частичку себя, воплотив ее в сыне или дочери.
— Отец, позволь, я сам покажу мужу наши с ним покои, — Эдмир властно обхватив Рэниари за тонкую талию, потянув несопротивляющегося мужа к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Уже поднявшись на пару ступеней вверх, принц надменно глянул через плечо на дворян свиты. — Прошу всех следовать за нами.
Придворные с радостным гомоном сплошным потоком устремились за царственной четой: увидеть семейные залы наследника считалось привилегией! Вряд ли после Большого обряда хоть кому-то из аристократов удастся получить приглашение во внутреннюю часть семейных покоев, ибо маги закроют их от любого проникновения извне. Попасть в святая святых смогут лишь немногие: близкие родственники и те, кого принцы допустят до своего гнезда, а так же их личные слуги, связанные магической клятвой.
Рэниари, чинно следуя за мужем, скользнул непроницаемым взглядом по довольному лицу мужа. Покои, что демонстрировал старший принц, оказались не просто великолепными. Они были… уютными при всем богатстве отделки. И весьма обширными. Король не поскупился, отдав сыну все Западное крыло дворца. Бывшие комнаты Эдмира, что переделывал под себя Дориан, отныне были закрыты. А своего мужа Эд привел в апартаменты, некогда принадлежавшие его деду с бабкой. Прежнего в них не осталось ничего кроме стен. Эдмир приказал полностью сменить обстановку. И явно на ней не экономил, впрочем, сумев избежать переизбытка роскоши.
Рэниари не мог не признать, что увиденное ему нравится. Здесь было достаточно места, чтобы выстроить свой собственный, независимый ни от кого мирок. Просторные спальни, несколько гостиных, от маленьких до больших. Светлая, украшенная медальонами из голубого агата, столовая с богато вызолоченной мебелью красного дерева, личные кабинеты принцев с приемными. Библиотека. Оружейная. Детские. И даже зал для торжеств, не столь огромный, как Главный, но украшенный изысканными арабесками из перламутра, золота и серебра.
И, несмотря на то, что супругам полагались разные спальни, принц явно вознамерился проводить ночи на половине Рэниари.
Что ж, этого и следовало ожидать.
Придворные тоже отметили, что оба супруга будут спать вместе, не преминув поахать и повосторгаться неистовой страстью влюбленных друг в друга супругов. Особенно извращались дамы, всячески стараясь, чтобы их изысканное щебетание достигло ушей Эдмира — в надежде на место любовницы, а может даже и самой фаворитки. В их глазах Рэниари уже был отрезанным ломтем, которого не собирались допускать до власти, даже несмотря на Большой обряд, после которого супруги становились равными партнерами. Для аристократов бывший граф оказался всего лишь красивым приложением к власти его старшего мужа. В конце концов, страсть непостоянно наследника истает утренней дымкой, а место фаворита стоит присмотреть уже сейчас. Нет, многие дворяне и дворянки с радостью пофлиртовали бы с красивым консортом, или попытались вскружить ему голову, в надежде через Рэниари повлиять на наследника, вот только сам Эдмир ясно дал понять, что не потерпит никаких поползновений в сторону мужа. А к Бешеному принцу при дворе привыкли относиться серьезно — тот никогда не разбрасывался обещаниями. Потому-то Рэни и удостаивался лишь ослепительных улыбок, опасливо-восторженного внимания… и никаких попыток приблизиться. Что его полностью устраивало. Он не собирался лезть в дворцовый водоворот, предварительно не разобравшись в его течениях. Но и отсидка в роскошных покоях, на что явно надеялся старший муж, тоже не входила в планы юноши. Если уж он связал свою жизнь с будущим королем, то следовало и вести себя как супруг властителя, а не испуганный мальчишка из провинции.
Очутившись напоследок в огромной комнате с частыми, узкими витражами от пола до потолка, Рэни, удерживая на губах восторженную улыбку, незаметно, краем глаза, отслеживал реакцию окружающих. Если честно, юноше было до одури страшно. Так страшно, что холодело в груди, и пересыхали губы! Одно дело планировать и изучать интриги по рассказам других. А другое — самому оказаться в круговороте мутных страстей. Сможет ли он справиться с опытными интриганами, что толпились вокруг него, выражая восторг и преклонение пред наследником? Выжить, остаться собой и отвоевать хотя бы крохи личной свободы? Или все-таки он останется тем, из кого просто выкачивают силу, не считая за личность…
Жаль, что в этой спальне он не один, а посреди шумной толпы. В этой комнате хорошо отдыхать, наслаждаясь комфортом, а не втихую рассматривать придворных, мучительно соображая, с чего начинать первые шаги при дворе.
А комнате было наплевать на внимание жадной толпы. Она празднично встречала нового хозяина яркими бликами от разноцветных оконных стеклышек, расцвечивая мозаичный пол неповторимым радостно-пестрым рисунком летнего утра. Изящные панели из янтарного дерева и колонны из мохового агата, что поддерживали не слишком высокий, купольный свод с расписными плафонами… Шелковые обои-вставки с тонкой серебристо-золотой росписью… Спальня полнилась светом, травяными бликами и золотисто-солнечными вкраплениями янтарных оттенков.
В центре, на невысоком подиуме раскинулось обширное ложе под пышным балдахином. Частые складки плотного шелка подхватывали золотые крученые шнуры, украшенные богатыми кистями. На небольшой кушетке подле окна белело покрывало из пушистого даже на вид меха. Полупрозрачные занавеси трепетали на ветерке из открытых дверей в личный сад принцев, разбитый на отдельной террасе, полностью изолированной от остального дворца. Эта терраса чем-то напомнила Рэниари оставленный в далекой Цитадели любимый сад: та же искусственная высота, вознесенная над городом с помощью массивных каменных блоков, утонченная красота редких цветов и мелодичное пение крошечных фонтанчиков под сенью невысоких, раскидистых деревьев.
Большой камин из бело-золотого полупрозрачного мрамора уютно расположился на противоположной от выхода в сад стене. Рядом несколько кресел. Низенький столик на кованых ножках с мраморной столешницей гордо выставлял на обозрение вазу разноцветного стекла с оранжерейными лилиями. В воздухе, несмотря на открытые окна, плыл приторно-удушливый аромат (Рэни даже поморщился), от которого сопровождавшие молодую чету придворные едва не впали в экстаз — оказывается, эти цветы являлись огромной редкостью и ценились крайне дорого. Выслушав восторженный писк какой-то дамы, юноша нацепил на лицо благосклонную улыбку и вежливо кивнул тут же расплывшемуся в самодовольной ухмылке Эдмиру.
«Ты еще грудь вперед выпяти, — с раздражением подумал про себя Рэниари, не переставая удерживать на лице дежурную улыбку. — Совсем на петуха будешь похож!»
Ничего не поделаешь — теперь его жизнь навсегда связана с этим человеком. Хочешь, не хочешь, а придется держать марку супруга наследника и отца будущего короля Хилдона. Не след другим знать о его настоящих чувствах.
Эд, закончив демонстрировать придворным спальню, развернулся к мужу.
— Любовь моя, личных слуг тебе позже представит управляющий покоями. Все они верой и правдой будут служить нам с тобой. И все они под заклятием верности, — придворные удивленно ахнули, расценив заявление своего господина как знак его могущества. Не каждый мог похвастаться подобным: слишком дорого стоил ритуал заклятия. Обычно его накладывали на одного-двух самых доверенных людей. А тут целая толпа! Как же принц щедр к своему мужу! Как любит его! Ах!.. Ах!.. Ах!..
И только немногие правильно поняли подоплеку столь щедрого дара — младшему принцу не доверяли, расширив обычную охрану до тотальной слежки.
— А теперь позволь представить тех, кто удостоен чести находиться рядом с тобой! — Эдмир махнул рукой, и из толпы придворных выступило несколько человек.
— Лорд Лоран герцог Вэон! — Высокий молодой мужчина с непроницаемым, слишком серьезным для обычного вертопраха лицом, с достоинством поклонился супругу наследника. — Можешь звать его по имени. Он мой лучший друг и советник, можно сказать — правая рука!
Рэниари вежливо кивнул. Герцог ему нравился, несмотря на то, что частенько присутствовал при неприятных для юноши свиданиях с Эдмиром. Лорану явно частенько не одобрял поведение сюзерена, и Рэни за это готов был простить ему многое.
— Также в твою свиту войдут младшие графы Ворональ… если сами того захотят, — многозначительно добавил принц. И с Рэниари едва не слетела благожелательная маска очарованного провинциального дурачка.
Сволочь!
Прекрасно ведь знает, что ни Баррэт, ни его мужья не останутся в этом крысятнике, называемым двором! И плевать, что юный дядюшка желает поддержать племянника, разделив с ним его золотую клетку. Рэни и сам не позволит Баррэту жить рядом с «братцем», что его едва терпит. Пусть возвращается в Круглый Холм, целее будет. Как и Сэри с Лотэ.
— Спасибо, ЛЮБИМЫЙ супруг, — Рэниари так мило улыбнулся Эдмиру, что у того несколько увяла восторженная улыбка. — Вы так обо мне заботитесь! Не думал, что НАШИ покои будут столь великолепны. Позволено ли мне сейчас немного отдохнуть в столь красивом месте?
— Хорошо, любимый, — чуть ли не проскрежетал принц, стараясь удержать себя в рамках приличия. Хотелось стиснуть строптивца в руках и целовать, целовать, целовать до боли в опухших губах!
Окружавшие молодоженов придворные с понимающими улыбками отворачивали, считая, что пара желает остаться в одиночестве. Лицо Рэниари стало на редкость безмятежным, глаза сияли чистейшим светом нежной наивности, завершая облик прекрасной, беспомощной фиалки. Вот только принц был уверен, что у этой «фиалки» такие шипы, что никаким розам не снилось!
С трудом заставив себя оторвать взгляд от супруга, Эдмир, поклонившись, вышел из комнаты, утягивая за собой возбужденную осмотром чужого богатства свиту.
— Буду ждать вашего приглашения, драгоценный мой, — оставил за собой последнее слово его высочество, опалив Искру жадным взглядом.
«Будь моя воля, век бы ты его не дождался!» — мрачно подумал Рэни, провожая взглядом уходившую толпу. Двери мягко, без стука, затворились, оставив в спальне самого консорта да пару молчаливых, безупречно-вежливых слуг, что замерли, глядя в пол, у арки входа.
Губы юноши уже сводило судорогой от нарочитых улыбок. Да так, что ему не сразу удалось прекратить идиотски улыбаться, настолько в лицо въелась чужая маска — придворным шакалам не стоит видеть его настоящий облик.
Не обращая внимания на непрошеных свидетелей (да у него теперь вся жизнь будет под колпаком!), юный консорт сделал пару шагов на подгибающихся ногах и без сил повалился на кушетку, утонув в пышном мехе покрывала.
Вот он и оказался в золотой клетке.
✴️✴️✴️
…- Мама…папа… — выдохнул юноша, тщетно пытаясь стянуть на обнаженной груди остатки разорванной рубашки, и не замечая камзола, что протягивал ему маркиз. Сам мужчина стоял за спиной несостоявшегося любовника, не зная что ему делать — то ли все-таки накинуть на плечи парня свой камзол, то ли шагнуть вперед и попытаться все объяснить родителям мальчика, то ли ретироваться из библиотеки. Деззиона медленно, но верно пробирала крупная дрожь, вызванная внезапным гневом. Старого воина не оставляла мысль о грандиозной подставе — не мог же этот мальчишка не слышать его шепота?! Так почему не дал понять, что его спутали с другим?! Почему продолжил эту злую шутку?! Неужели охота целенаправленно велась именно на маркиза, с целью брака?!
Высокий, светловолосый лорд, чья несколько оплывшая фигура, облаченная в богатый наряд, выдавала в нем далеко не воина, что-то невнятно-зло рявкнул обалдевшей молодежи, и те исчезли из библиотеки даже не споря. Оставшаяся столь же пышнотелая, как и супруг, брюнетка с большими голубыми глазами на до сих пор красивом лице безмолвно раскрывала рот, пытаясь что-то сказать, но видно шок был сильнее. Тонкие пальцы, отягощенные перстнями, натягивали ткань богатого платья так, что несчастный атлас мог в любой момент треснуть под таким напором.
— Извольте объясниться, что вы делаете с моим сыном?! — Сразу же, как только свидетели исчезли, взвился мужчина, яростно сверкая темно-карими глазами и сжимая кулаки на наборном золотом поясе с болтающимся слева декоративным кинжальчиком, отягощенным грудой редких самоцветов. — Вы решили скомпрометировать наш род?!!
— Может… вы хотя бы представитесь?.. — в любое другое время надменный аристократ Тарлит Деззион никогда бы не позволил подобного тона даже от короля, но сейчас… Сейчас он был смущен, зол, растерян! И чувствовал потребность защитить жавшегося к нему мальчишку, хотя и подозревал заранее срежессированный спектакль со стороны юного соблазнителя. Но что бы ни случилось, старый вояка не привык уходить от ответственности. Вот и сейчас он грудью встретил бешеный оскал отца мальчишки.
— Я лорд Эвессар, глава клана Мевередж! А это моя супруга — леди Рионелла! А кто вы такой, что посмели остаться наедине с моим сыном?! — О-ей!.. А вот это была проблема и немалая!
Лорд Тарлит интуитивно подобрался. Стоявший напротив него обрюзглый тип в драгоценных шелках и золоте был главой могущественного пограничного клана. Мевереджи держали в своих руках все северные торговые пути. А их глава предпочитал сражаться не на мечах, а на долговых обязательствах, опутав многих своей золотой паутиной. Не удивительно, что Деззион его не узнал: в свите сюзерена Мевереджей — маркиза Суом Арн-Гит-Доро — главу семьи представлял старший сын и наследник лорд Салудир, вполне вменяемый молодой человек, с которым у старого маркиза было заключено несколько торговых договоров. А это, значит, его младший брат…
— Сожалею, что наше знакомство состоялось при таких… обстоятельствах, — маркиз смущенно поклонился, сгорая от стыда: так опростоволоситься! — Я лорд Тарлит, маркиз Деззион. И здесь произошла досадная ошибка, в которой никто из нас не виноват.
— Наша семья не потерпит ТАКИХ ошибок! — Срываясь от ярости на тонкий писк, лорд Эвессар побагровел, не обращая внимания на свою оседавшую на пол супругу: леди благовоспитанно упала в обморок, правда, умудрившись почему-то изящно осесть в так кстати подвернувшееся кресло, а не мимо него. — Или вы думаете, что другие свидетели этой сцены будут молчать?! Да они с радостью прополощут наше имя по всей стране! И мой сын потеряет право на нормальное замужество! Чем вы все исправите? Да я сгною вас!..
А вот это было откровенной блажью! Никто и никогда не стал бы обвинять юношу, решившего развлечься перед брачным союзом. Наоборот, девственники в семьях не особо приветствовались — многим не нравилось возиться с зажатым и боящимся своего первого раза парнем. И уж тем более лорду-торгашу не следовало угрожать личному вассалу короля с титулом маркиза!
— Вы слишком эмоциональны, лорд, — с заметным холодком отозвался Деззион. Нет, он, конечно, чувствовал свою вину, но не до такой же степени, чтобы позволить вытирать об себя ноги! — Советую хорошенько подумать, прежде чем угрожать МНЕ! Я не снимаю с себя вины за произошедшее…
— Вот и отлично! — Тут же пошел на попятную Мевередж, видимо сообразивший, что перегнул палку. — Вы женитесь на нашем сыне полным браком! Ваши титул и имя будут хорошей компенсацией нашему роду!
Деззион почувствовал, как неприятно онемели его скулы, а сердце на миг замерло болезненным комком где-то под горлом.
Валиэль…
Мой прекрасный Валиэль! Я теряю тебя…
Прости меня, любимый…
— А меня не желаешь выслушать, отец?! — Стоявший досель с низко опущенной головой юноша вдруг вскинулся и решительно отодвинул опешившего маркиза в сторону. — Ты вправе приказать мне стать мужем любого, но не смеешь указывать, с кем и когда мне делить постель! Своих любовников я выбираю сам!
— Ах ты, щенок!!! — Побагровевший, с трясущимися щеками лорд Мевередж замахнулся и, несомненно, отвесил бы сыну тяжелую оплеуху, позабыв про маркиза, если бы не подскочившая с кресла женщина. Леди повисла на руке мужа, умоляюще тараща коровьи глаза, хлопая длинными ресницами и что-то нежно лепеча. Смотрелось это довольно нелепо, но лорд на удивление быстро успокоился. — Так это твоих рук дело?
— А ты как думал? — Зло ухмыльнулся парень в одутловатое от прилива крови лицо родителя. — Или ты думал, что я просто так спущу тебе с рук твой договор с Читт-Нор-Гилом?! Он несомненно молод и красив, но сволочь распоследняя! Я, конечно, тоже не нежный эльфенок, но даже моего сволочизма не достанет, чтобы выжить в его доме! Он уже свел в могилу первого мужа, захапав его приданное. Но ты же купился на аренду изумрудных копей, которые он тебе предложил за меня! Решил многоходовку с Читт-Нор-Гилом провернуть?! Сделать меня равным ему в полном браке?! А потом управлять его владениями через внуков?! Ха-ха три раза!!! Так он тебе и дался! Скорее уж он поимеет мое приданное вместе с моей задницей, а я как-нибудь «случайно» не вернусь с охоты или рыбой траванусь в его замке! Да, именно я подстроил это свидание! Видишь ли, у меня есть тот, кого я люблю. Вот только вам он не пришелся бы ко двору! Всего лишь младший сын обедневшего рода! Вот и пришлось мне изворачиваться — подговаривать друзей, чтобы заманили вас с мамой сюда, когда мы УЖЕ будем кувыркаться …да растрепать всему двору, кто мой любовник! Ты бы не смог этого игнорировать, как и твой разлюбезный Читт-Нор-Гил! Особенно Читт-Нор-Гил! Слишком большой собственник… ты ведь еще и поэтому следил за мной — не желал, чтобы «зятек» отказался от того, кем уже попользовались?! Вот только почему-то на свидание пришел другой…
— Простите меня, маркиз! — Решительно развернулся юноша в сторону внимательно наблюдавшего за семейной сварой Деззиона. — Я был слишком напряжен… решалась моя судьба! Я плохо слышал, что вы мне шептали — слишком сильно шумела кровь у меня в ушах. Но поверьте, я не желал вас ТАК подставлять. И, тем более, принуждать к неприятному для вас браку. Я действительно ждал другого… того, кого люблю…
— Кто… кто он?! Кто тот, с кем ты планировал все провернуть! — Как-то уж слишком мягко поинтересовался отец, зло сощурив глаза и постукивая ногой по паркету. — Говори!
— Ты его не знаешь, — очень спокойно заявил юноша, гордо вскидывая светловолосую голову. — Но он достоин моей любви! Жаль, что моя записка была кем-то перехвачена, иначе он уже был бы здесь, чтобы вместе со мной принять общую судьбу!
— Мне жаль, мальчик, — тихо произнес Деззион, с глубоким сочувствием глядя на раскрасневшегося мальчишку. — Я пришел сюда совершенно случайно в поиске того, кого люблю. И наткнулся на вашего избранника… что бежал, бросив вас на произвол судьбы, как только встретился со мной. Он даже не отреагировал на пинок под зад. Хотя был при оружии.
— Нет… он не мог… ОН бы никогда не убежал! — Тут же вскинулся юноша, резко побледнев. — Он…
Теперь перед взрослыми стоял не уверенный в себе молодой дворянин, а совсем юный мальчик, растерянный и несчастный. Карие глаза молили о помощи — скажи… ну, скажи, что ОН не струсил!.. что ОН придет… обнимет!..
Спасет…
— Он сбежал, как только я на него наткнулся, — устало повторил Тарлит, усаживаясь в кресло. Кажется, мальчика все-таки придется спасать. Старший Мевередж не видит, что ради выгоды убивает собственного сына. Для лорда Эвессара младший отпрыск всего лишь выгодный товар, не больше. Деззион кое-что слышал об этом Читт-Нор-Гиле. И не слишком хорошее. — Случайно или нет, но все-таки я скомпроментировал вас, юноша. И потому будет справедливо предложить для решении проблемы фиктивную помолвку. Это единственный способ спасти ваше имя.
— Фиктивная помолвка?! — Лорд Эвессар едва не задохнулся от негодования. — Имя нашей семьи стоит большего! Или вы, маркиз, не желаете принять нашего сына?! Я дам за него хорошее приданное.
Маркиз со вздохом поднялся с кресла и, подойдя к все еще потерянному ребенку, взял его безвольную ладонь, нежно поцеловав холодные от пережитой трагедии пальцы.
— Я бы с удовольствием назвал тебя мужем, — Тарлит ласково заглянул в карие глаза, сияющие непролитыми слезами, — но у меня тоже есть тот, кого я люблю всей душой… Единственное, что я могу для тебя сделать — этот фиктивная помолвка. Спустя какое-то время ты сам ее расторгнешь, заявив, что стал свидетелем моей измены. Моему имени это не повредит, а тебе поможет. Мне жаль, что ты ошибся с выбором своего избранника, малыш. Поверь мне — если бы ОН любил, то дрался бы со мной за право быть рядом с тобой. А не бежал трусливо, получив коленом под зад.
Лорд Мевередж что-то опять возмущенно загавкал за спиной Деззиона, но старый воин видел только этого мальчика, способного бросить свое имя в грязь, только бы не быть разменной монетой для других.
Юноша с тоской посмотрел на маркиза, упрямо прикусив губу. А затем медленно вынул согревшиеся пальцы из ладони маркиза.
— Спасибо! — Произнес решительно, смаргивая слезы. — Я благодарен вам, лорд! Благодарен, что вольно или невольно, но вы открыли мне глаза на того, кто недостоин моих чувств. Что пытаетесь защитить чужого вам человека. Но позвольте мне отказаться от столь щедрого предложения. Это только моя ошибка. А за ошибки нужно платить. И… я не хочу использовать ваше имя, ибо надеюсь все-таки встретить того, кто примет меня со всеми моими недостатками.
— Какие слова! — Не мог не высказаться его отец. — Хватит лить сопли. Ты станешь фиктивным женихом маркиза, и точка! Ты еще несовершеннолетний, и только я могу принимать решение за тебя!
— А вот это позвольте решать мне, уважаемый отец! — Раздался от дверей библиотеки спокойный, рассудительный голос.
Невольно обернувшись, Деззион увидел высокого, богато одетого молодого человека. Черноволосого и кареглазого. Неудивительно, что Тарлит не сразу признал в его младшем брате породу Мевереджей.
Сын и наследник лорда Эвессара и его представитель в Совете. Лорд Салудир собственной персоной.
— Это была полностью моя задумка, отец, — со вкусом улыбнулся молодой человек. — Мама, прекрати падать в обморок, ты изомнешь платье! Весьма удачно, что почти весь двор сейчас пялится на наследника и его мужа, так что никто ничего не услышит. Прости, малыш, но мне с самого начала не нравился твой гвардеец. Но ты и слышать ничего не желал о своем избраннике. Он же рассчитывал заполучить тебя ради богатого приданного. Этот типус сильно проигрался в кости, да и дворцовая жизнь требовала много золота. А тут появился ты, столь неопытный и влюбленный… Я был не против твоих развлечений с ним, но что-то большее…
— Да как ты посмел! — Взвился лорд Эвессар, брызгая слюной, а его жена схватилась за щеки от изумления. — Ты же знал, кому я планировал отдать в мужья твоего брата!
— Именно поэтому я и решил скомпроментировать малыша, — отрезал его наследник, не обращая внимания на вопли отца. — Тебе застило глаза сияние изумрудов, и ты решил заполучить камешки за счет жизни сына?! Да, это я все организовал! Вас должны были увидеть с гвардейцем. И ты бы, ребенок, сам убедился, насколько труслив и подл твой избранник. Он бы свалил всю вину на тебя, да еще и денег бы потребовал за молчание. Такое уже было, но тогда ему дали укорот, а история не стала достоянием общественности. Так что ты еще легко отделался. Ну, а я убил разом двух зайцев — и тебя от афериста спас, и твой брак с садистом разрушил! Отец, не говори мне о своих правах! Ты сам передал всю власть в клане мне, как своему преемнику. И мои полномочия подтверждены Советом! Ты не сможешь их отобрать без веской причины. Интересно, как ты будешь объяснять ее перед лордами после сегодняшнего скандала? И прекрати третировать моего брата! Он под моей опекой по твоему же приказу!..
— Гмм… леди, господа, — индифферентно произнес маркиз, чувствуя себя лишним на этом празднике чужих претензий. — Позвольте откланяться… и не мешать вам.
— Мы еще не договорили с вами, лорд Тарлит!.. — рявкнул было Эвессар, против которого единым фронтом встали его сыновья.
— Благодарю вас, Деззион, что… пусть и невольно!.. но помогли спасти моего брата! — Решительно вклинился Салудир, повернувшись к отцу спиной. — Моя благодарность безгранична!
Тарлит, более не задерживаясь, откланялся и, покинув библиотеку, напоследок успел поймать лукавый взгляд леди Рионеллы. Голубоглазая брюнетка послала ему благодарную улыбку, на миг выпав из образа волоокой коровы. Но прежде, чем Деззион в изумлении неприлично разинул рот, в кресле вновь сидела заламывающая руки недалекая леди, глупыми причитаниями отвлекая на себя разъяренного мужа.
Старый лорд плотно прикрыл дверь библиотеки и торопливо зашагал прочь, то и дело качая головой. Все, что Деззион сейчас чувствовал — только бесконечное облегчение, что удалось с наименьшими потерями выйти из дурацкой ситуации. И у него вновь появилась возможность посвятить себя поискам пропавшего возлюбленного.
Где же ты, Валиэль?!
✴️✴️✴️