Искра

Глава 9

Спрятанный среди скал мелкий заливчик был таким уютным… таким спокойным. На разноцветную гальку игриво набегали прозрачные волны. Кое-где в галечный пляж вклинивались полосы крупно-зернистого песка. На взгорке росли сосны.
Остро пахло солнцем и солью.
Крупный черный кот сидел у самой кромки прибоя и заворожено щурился на яркие блики на водной ряби. Рядом, прижатая камешком, трепыхалась на теплом ветру золотая прядь волос. Обмусляканая, но выполосканная в океане, она сейчас сушилась, пока чернуля соображал, чем же перекусить на пустынном берегу. Долгий путь маго-кота был окончен. Несколько дней он отчаянно махал крыльями, стремясь туда, куда звало его сердце. Черныш даже сам не понимал, что в полете использовал точечные проколы, похожие на маленькие порталы в воздухе. Ему это было безразлично — котишка мыслил образами, а не понятиями. И главным для него был результат. А его результат лежал неподалеку. Всего-то на той стороне залива, возвышаясь грозными серыми башнями могучей крепости. И хотя любимый хозяин находился где-то за спиной, маленький кот отдавал себе отчет, что самостоятельно ему Рэниари не спасти.
Вот только, чтобы добраться до подмоги, нужно было подкрепиться — есть хотелось просто зверски. Кажется, раньше, рядом с Хозяином Черныш так не голодал. Сейчас же он готов был сожрать с потрохами первого встречного!
Черныш не знал, что был магическим животным, и для нормальной жизнедеятельности ему требовалась не только земная еда. Раньше Рэниари неосознанно питал его силой Искры. Теперь же магической подпитки не было. И котенок пытался восполнить ее обычной едой, воруя ее где только можно.
Придушенно взмякнув, Черныш поднялся в воздух, зацепив когтем драгоценную прядь Хозяина. Он хорошо чувствовал старшего супруга Рэниари. Но, в том-то и дело, что маго-кот не воспринимал Эдмира хозяйским продолжением, чувствуя какое-то несоответствие. Хозяин не полностью впустил мужа в сердце. А значит, нужно было искать подмогу в другом месте.
Спикировав в рощицу красных южных сосен, Черныш изловил пару мышей. Фиговый перекус… Кот ностальгически вспомнил шикарную дворцовую кухню, которую так весело было обворовывать. Ммм! А какие там были перепелки!..
Тяжело вздохнув, маго-кот бесшумно пошел по пружинящему ковру из моха и опавшей хвои. Чувствительный нос ловил обилие разнообразных ароматов, что упорно перебивал запах Океана и рыбы. Рот наполнился слюной предвкушения. А на песчаной косе деловито бегали довольно крупные крабы, растаскивая водоросли после недавнего шторма.
Тихонько подкравшись, Черныш, азартно блестя глазами, припал к песку, наблюдая за пахучей добычей. Вновь прижав золотой локон Хозяина камнем, кот всем своим существом отдался древнему инстинкту охоты. Прозрачные волны в мелких барашках пены едва не касались его лап. Но котишка терпел — очень уж кушать хотелось.
Ленивые песчаные рыбы выползали на берег: погреться в лучах южного солнца. Юркие крабы сновали вокруг, очищая чешую серебристых красавиц от водорослей и ракушек. Но стоило только тени промелькнуть на солнце, как «обед», лихо махнув хвостом, уходил в волну, сразу скрываясь на глубине. Так что Черныш не желал рисковать, распугав добычу раньше времени.
Вот неподалеку, лениво шевеля плавниками, на золотистый песок выползла толстая… сочная!.. аппетитная рыба, надменно шевеля выпученными глазами. И Черныш подобрался всем телом, превратившись в символ азарта.
Бросок!..
И живой слиток серебра хлещет хвостом по морде, пока более счастливые товарки удирают с пляжа в Океан, а взрыхленный когтями и плавниками песок оседает в шипящую волну.
Водоросли из кучи, что протаранил Черныш, ловя свой обед, потешно повисли на ушах и холке кота. Но тому было все равно — главное, можно было перекусить. Черная шерсть звереныша стояла дыбом, с крыльев тоже свисали водоросли, кончик носа флегматично прищемил крошечный крабик, повиснув на ноздре и вызывая неудержимое чихание.
Возмущенный Черныш, отбросив рыбу подальше от воды, скосил глаза на незваного гостя. Но тому был пофиг яростный взгляд маго-кота. Бедный кот попытался стряхнуть нахального краба, но тот вместо того, чтобы отпустить злосчастную ноздрю, уцепился уже всей клешней за чувствительный кончик носа бедолаги!
Отчаянный мяв котенка заставил с воплями подняться ворон с ближайших деревьев. Мотнув головой, Черныш с облегчением почувствовал, как с его многострадального носа слетает зловредный краб, чтобы еще в полете уцепиться за мохнатое ухо кота, повиснув на нем прихотливой сережкой!
Сев от неожиданности на попу, Черныш опасливо скосил глаз на задумчиво покачивающегося краба, тоже выпучившего на него темные шарики глаз на гибких стебельках. Золотые глаза маго-кота тут же опасно сощурились, и черная лапка потянулась к мелкому засранцу.
Краб занервничал.
И, отцепившись, упал на песок, торопливо засеменив боком к воде. Но мохнатая лапа мстительно придавила ходячий деликатес. И, подцепив когтями, потянула к пасти с острыми зубами.
Похрустев закуской и оценив вкус, Черныш с вспыхнувшим воодушевлением в глазах кинулся на порскнувших от него перепуганных крабов…
…Спустя час, наевшийся до безобразия кот, подхватив в пасть высохший на ветру золотой локон, тяжело поднялся в воздух. И часто махая крыльями, полетел в сторону серых башен крепости.
✴️✴️✴️
Аррид Голубая Жемчужина, проклиная несговорчивость главного управляющего Цитадели, не желавшего давать денег на покупку новых якорей, шел по берегу бухты, в раздражении пиная пустые раковины жемчужниц. Нет, они смогут обойтись и старыми якорями. Но купец притаранил какие-то крайне заковыристые, которые очень уж хотелось испробовать!
Занятый мысленной перепалкой, старый моряк подскочил как укушенный, когда мимо него, подобрав до голых задниц юбки, резво проскакали прачки, что собирались полоскать белье на впадающем в море ручье. Впереди всех, выпучив глаза, летела дородная вдова Вэрта, на которую Аррид давно заглядывался. Восхищенно присвистнув и оценив продемонстрированные ему телеса и могучие ягодицы красотки, моряк повернулся, пытаясь понять, что же так напугало женщин.
На него летел КОТ.
С крыльями, лапами и хвостом…
Довольно крупный для кота, но притом невинно-очаровательный…
Но разве кошаки летают?!..
А еще у него в пасти развевалась прядь волос подозрительно знакомого цвета…
✴️✴️✴️
Утро началось уже привычно — с принудительной близости.
Нет, Рэниари брали очень нежно, даже осторожно. Но тут же связывали, если молодой человек начинать сопротивляться.
Вот и в этот раз, не дождавшись ответа на свои домогательства, Эккуар зафиксировал его с помощью шелковых шнуров и отымел.
— Когда же тебе надоест сопротивляться? — Даже с каким-то интересом вопросил князь, когда они оба много позже лежали без сил на проклятой постели.
— Ты все равно сдашься мне… рано или поздно, но сдашься, — с этими словами князь встал, стараясь держаться подальше от вожделенного тела. Даже сейчас, уставшее от сопротивления и принудительной страсти, оно неудержимо манило его.
Пленник не отвечал, лежа ничком и пряча лицо в сгибе локтя.
Тяжело вздохнув, Фейринель накинул на себя халат и положил на столик толстую книжку, что вытащил из кармана: он собирался ее отдать еще с вечера, но забыл, одурманенный телом Искры.
— Это дневник последней императрицы, — произнес он осторожно. — Я обещал тебе его принести… Написано, правда, на неудобоваримом и очень архаичном языке… но все тебе заделье, чтобы не скучать. Последние страницы писал второй муж эльфийки. Тот, что держал ее в плену.
Рэни все так же лежал, не отвечая и не шевелясь… раскинув в стороны длинные ноги и выставив на обозрение маленькие ягодицы все в пятнах ночных засосов. Князь невольно ощутил, как его член вновь встал по стойке смирно. Словно и не проработал всю ночь. Но Искра… Искра вызывала у него безудержное желание!
И, со стоном качнувшись, Фейринель вновь накрыл собой желанное тело, сходя с ума от наведенной страсти…
Рэни, что же ты со мной делаешь?!..
— Ну, почему?! Почему?!.. — час спустя, не добившись ответа от пленника, Эккуар тряс упрямого мальчишку за плечи, опять борясь с желанием бешено целовать твердо сжатые губы и эти закрытые глаза. — Ты даже смотреть на меня не хочешь! Почему, Рэни?! Чем Эдмир, ТАК поступивший с тобой, лучше меня? Почему ты именно ЕМУ хранишь верность? Ты же не хочешь мне сказать, что ЛЮБИШЬ его?!!!
— Не знаю, — впервые за долгое время ответил Рэниари, открывая свои яркие глаза. — Я уже ничего не знаю… Кроме одного — ТЫ мне не нужен!
— Зато ты нужен МНЕ! — В ярости прошипел Фейринель, отпуская своего несопротивляющегося пленника. — На что ты надеешься, Рэни?! На возвращение к Эдмиру? Нужен ты ему будешь как муж!.. Только как Искра, которую можно запереть в темнице и трахать, чтобы не позорить себя связью со шлюхой… не позорить таким отцом наследника престола!
Заметив, как непроизвольно вздрогнул юноша, Эккуар с радостью продолжал ранить словами.
— Неужели, ты думаешь, что сумеешь вернуться к прежнему образу жизни? — Раздосадованного князя вело желание ударить побольнее. И он заставлял себя бросаться резкими словами. Снова и снова. Раз уж ему ТАК плохо, то пусть и мальчишке будет не лучше. Пусть потеряет всякую надежду на возвращение к своему муженьку — может, хоть тогда станет помягче к влюбившемуся в него мужчине. — Ну, на что?!.. На что ты надеешься?! Ну, хоть на миг представь себе, ЧТО будет, если ты вернешься к «любимому» мужу! Презрение… море презрения!.. и брезгливость! Будь ты обычным человеком, тебя бы или убили, чтобы не позорил честь Келлиадиров… или заперли в горном монастыре Отца-Неба с самым строгим уставом… та же тюрьма… где бы ты сдох спустя месяц, не выдержав порядков. А твоего сына или отравили или просто лишили права наследования, как ребенка с гнилой кровью! Но ты Искра, и любимый супруг предпочтет запереть тебя где-нибудь поблизости, чтобы трахать и получать силу. И он станет каждый день попрекать тебя твоим «грехопадением»… твоей не сдержанной супружеской клятвой! Ты этого хочешь?! — Яростно тряс князь широко распахнувшего глаза Рэни. Чтобы тут же нежно прижать к своей груди задыхающегося от беззвучных рыданий пленника. — Но я… Я никогда!.. ни в чем тебя не упрекну… только останься со мной! Останься добровольно.
— Смотри! — Князь вытянул вперед левую руку, другой все еще прижимая к себе Искру. — Смотри, что я для тебя придумал… — из раскрытой ладони Эккуара с тихим шорохом крыльев вылетел целый рой золотых бабочек. Это действительно было красиво, но Рэни с усталым вздохом отвернулся от порхающей вокруг красоты.
Как для маленькой девочки, право слово…
— Я не откажусь от тебя, Рэни, — князь с настойчивой лаской повернул к себе его лицо, снова начиная целовать высокие скулы юноши. — И если в самом начале ты был нужен мне только как Искра, то сейчас… Сейчас я хочу тебя, как мужчина желает любимого мужчину. Подумай над моими словами, мальчик. Твое будущее возможно лишь рядом со мной. Как и будущее твоего сына.
Все-таки не выдержав напряжения в чреслах, Фейринель вновь навалился на тонкое тело пленника, сразу входя в разработанный еще ночью проход. И раздавшийся в ответ на это тягуче-приглушенный стон… такой низкий… такой!.. сводящий с ума скрытой страстью!.. заставил князя окончательно потерять голову, лаская даже сейчас сопротивляющееся тело!
Горячая плоть все глубже проникла в Рэниари, не принося наслаждения. Сильные руки Фейринеля смыкались на его боках. Пальцы, до того слегка пощипывающие чувствительные соски, как бы в отместку за невнимание больно впились в истерзанную плоть, вызвав невольный стон юного короля, заставив изогнуться, в тщетной попытке уйти от неприятной боли. Все нарастающие движения в его теле… силы, стремительно покидающие его…
Голова юноши кружилась все быстрее, все неприятнее… не спасало даже то, что он лежал ничком, согнутый едва не пополам, пока между его ног яростно двигался Фейринель, все убыстряя фрикции.
В какой-то миг он почти полностью вышел из тела пленника, чтобы в следующий миг ударить внутрь со всей дури, достав, наконец, до нужной точки. И Рэниари захлебнулся невольным криком, прошитый своим первым в плену удовольствием!
Торжествующий смех тюремщика, раздавшийся сразу после этого, принес Рэни физическое страдание. И если раньше он еще мог отговариваться тем, что не чувствует возбуждения… что берут лишь его тело… то теперь оно само предало своего хозяина!
— Дааа… малыш!.. Тебе хооороошооо!.. — простонал на нем Фейринель, выгибаясь назад от пронзивших его сладких судорог. — ДАААААА!!!..
Руки князя нежно очертили линию сведенных в судороге бедер юноши. И затем Эккуар задергался на нем, с утробным воем выплескиваясь глубоко в тело пленника.
И обмяк…
✴️✴️✴️
Только спустя час после ухода князя Рэниари сумел встать на ноги.
Напившись дармовой силы, Фейринель уходил от него, покачиваясь словно пьяный и с шальной улыбкой на полных губах. Набежавшие затем маги оставили Рэни совершенно равнодушным — он уже успел привыкнуть, что с ним обращаются как с дорогой вещью.
Вот и в этот раз его безвольное тело выкупали, вылечили и уложили на уже перестеленную постель, заодно уставив стол изысканными блюдами с княжеской кухни. Но юноша продолжал лежать, не делая попытки встать — уже был научен горьким опытом. Поначалу стоило подняться, и он тут же терял сознание от слабости. Уж лучше полежать и подождать, чтобы вернулись хотя бы крохи сил.
На душе было мерзко и пусто. Слова Эккуара ударили по больному. Рэни и раньше не слишком-то верил в любовь мужа, а уж в свете последних событий и вовсе засомневался. А ведь он, несмотря ни на что, все еще любил Эдмира. Любил болезненной, раненой любовью, разуверившейся во взаимности. Его вера начала было оживать в последнее время… Но после того, что случилось — нужна ли будет мужу шлюха на троне? Или его действительно запрут, чтобы качать силу?
Или же он навсегда останется пленником этой проклятой башни?..
Осторожно пошевелившись, Рэниари осторожно сел. На лицо тут же упали выращенные по приказу князя пряди волос. К счастью, сейчас они достигали не задницы, а только лопаток. Так что не слишком мешались.
Приноровившись, Рэни все-таки встал на ноги. Нда… шатало его знатно. Тело отказывалось подчиняться своему хозяину. Ноги дрожали, словно желе, а пониже спины все онемело. И это несмотря на усилия магов-целителей!
Закашлявшись, молодой король сплюнул на пушистый ковер кровяной сгусток. Совсем дело плохо. Этак он тут и загнется, еще до того, как его затрахает Фейринель.
— Ну и ну!.. — просипел он, с брезгливостью рассматривая свои почти прозрачные руки.
Действительно, плохо. Долго он так не протянет…
А зачем ему жить?
Рэниари поднял голову, по-новому рассматривая свою роскошную темницу.
Никогда он не понимал… даже презирал!.. самоубийц. Проще простого решить все свои проблемы, покончив счеты с жизнью. И пускай остальные разгребают оставшееся после тебя дерьмо. Не просто трусость несусветная, а самая настоящая подлость!
Легко умереть, но вот жить трудно.
А теперь, оказалось, бывают моменты, когда уйти из жизни — это единственный выход.
Присев на край постели, Рэни задумался, перебирая шелковый шнур, которым так любил его связывать князь.
Что он потеряет со своей смертью?
Самого себя…
Ему только восемнадцать лет. Даже для чистокровных людей это самое начало жизни. А уж для полуэльфа даже не молодость, а самый конец детства!
Он потеряет того, кому когда-то отдал свое сердце… кто его предал… и кто, наверное, все-таки любит его… Не увидит больше Барра и его шебутных супругов… Цитадель… не окунется в искрящийся солнцем Океан… не увидит, как растет его ребенок… не защитит Эрэна от опасностей мира… не познакомится со своими маленькими кузенами…
Многое потеряет.
А что приобретет?
Ни Совет Лордов, ни Эдмир никогда не простят второму королю, что он оказался в постели врага. И пусть это произошло не по вине юноши, но всю жизнь слышать за спиной сальные шепотки… намеки о своей нечистоте… знать, что его ребенка попрекают отцом-шлюхой…
И это в том случае, ЕСЛИ его освободят из плена.
Рэниари невольно зажмурился, представив себе, КАК Эдмир выводит бывшего пленника из башни… в одной полупрозрачной рубашке, что ему разрешалось носить! Как брезгливо кривятся лица воинов, рассматривающих его засосы…
НЕТ!
Только не это!
Юноша яростно замотал головой. Супруг Верховного короля должен быть безупречен. И даже тень позора не должна пасть на наследного принца! Его сын не виноват, что его отцу досталась ноша Искры. К тому же, если Фейринель продолжит наливаться дармовой силой, ни к чему хорошему это не приведет. Будут только новые войны… новые жертвы…
Тогда уж смерть! Всяко лучше, чем сдохнуть среди этих ковров от внутреннего кровотечения и слабости, выпитый до дна.
Сейчас бы к сыну, обнять его, прошептать что-нибудь ласковое. В последний раз подарить частичку тепла, своей любви… Вновь увидеть Эдмира, посмотреть ему в глаза, прошептать «люблю». Между ними было много плохого, но хорошего было все-таки много больше.
Слез не было… лишь пустота и отчаянная решимость довести все до конца.
Простите меня… если сможете. Эд… Эрэндис… Барр… Лотэ… Сэри… простите все. Так надо. Я не смогу вернуться, не смогу посмотреть в ваши глаза. Хочу верить, что вы меня не осудите… ведь иногда жалость страшнее презрения.
Эдмир.
Я не смогу быть рядом с тобой. Вот ты-то меня никогда не простишь. Всегда будешь помнить, что мое тело осквернено чужими руками.
Наверно, я не умею любить… или слишком сильно люблю тебя, мой сероглазый король.
Прости…
✴️✴️✴️
Удерживаясь за резной столбик кровати, Рэниари выпрямился. Длинный шнур, забытый слугами, шелковой змеей проскользнул сквозь пальцы. Чем не веревка — прочная, достаточно длинная и скользкая, как всякий шелк. И мыла не надо…
Лучше поторопиться, пока никого не принесло проверять слишком ценного пленника.
Он чувствовал себя на удивление спокойно… даже как-то отстраненно. Ни страха, ни слез, ни истерики. Всего лишь исполнение докучливого дела. Наверное, он сошел с ума, но в душе не осталось ничего, кроме пустоты и решительности оборвать слишком опасную жизнь.
Так будет лучше и для него, и для дорогих ему людей…
Только сердце почему-то гулко-гулко билось об ребра, как будто желало вырваться на свободу.
Потерпи… скоро все закончится…
Перебросить через планку балдахина шнур и соорудить на его конце скользящую петлю было делом нескольких минут. Руки сами, без участия разума, делали нужное. Вот только почему-то слегка подрагивали.
Продев голову в петлю, Рэни зажмурился… и, не давая себе задуматься даже на миг, шагнул с кровати в пустоту.
✴️✴️✴️
Площадка на вершине Главной башни давала великолепный обзор. Вся Меайра лежала как на ладони!
Было видно, как слегка искрит магический купол мисиранцев, которым они накрыли дворец, блокируя магов противника. Как на дальнем берегу Лазурной суетятся совсем крошечные человечки, пытаясь выбить прорвавшихся на ту сторону врагов. Как горят отдельные кварталы столицы — некому тушить пожары. И как безмятежно-спокойны другие части города, почему-то не тронутые нашествием.
Ее высочество Исса Келлиадир поправила вздыбившийся от ветра воротник камзола. Надо было еще раньше надеть мужской костюм — в нем намного удобнее бегать по лестницам, чем даже в амазонке. И почему она раньше никогда… даже на охоту… не надевала камзол и штаны? Наверное, потому что Сорондо не одобрял на сестрах подобную одежду…
Далеко внизу в плиты дворцовой площади с треском врезался немаленький файербол, взметнув высоко в воздух камни вперемешку с землей. Хорошо хоть людей поблизости не было.
Они держались уже три дня…
Парадные и жилые покой дворцового комплекса оказались переполненными беженцами из близлежащих кварталов, ранеными гвардейцами и городскими стражниками, что уцелели после взрывов в казармах. Хорошо хоть Итарон очнулся и сумел связаться с Эдмиром. Но вот способ связи ввел принцессу в шок. Исса получила достаточно разностороннее образование, чтобы знать, ЧТО требуется для прорыва магической блокады такого уровня.
Кровная связь…
Итарон ее брат.
Старый маг вынужден был признаться, когда она потребовала прямого ответа.
Исса до сих пор не могла принять это родство. Для нее старший брат всегда был один — Соро. А, оказывается, был еще один… сводный.
Правда, была еще одна хорошая новость посреди всей этой жути — Эстель наконец-то пришла в себя! И целители уверяли, что раненая сестра выживет. Даже шрамов от отравленного клинка не останется.
Как жаль, что Лаурэ ушла на следующее перерождение.
Исса тяжело вздохнула, подбирая под головную ленту выбившуюся из косы прядь волос. Пора было идти на Совет. Вот еще докука! Из всех советников самыми адекватными были лишь Итарон, Верховный жрец главного храма Отца-Неба да старый маркиз эр Эрдо, каким-то чудом задержавшийся в Меайре. Остальные… даром, что молоды!.. только панически метались по периметру блокады. И, как принцесса подозревала, если бы у лордов была гарантия, что Анэрас их пощадит — давно бы потребовали от нее сдаться на милость победителя. К счастью, часть из них или успела поцапаться в свое время с Ваоттиро, ставшим союзником Мисирана. Или имели владения на западе и невольно не раз соприкасались с подданными короля Анэраса II в яростных схватках.
Вот жрецы оказались во дворце не случайно. Их вызвали, когда искали след похищенного Рэниари и когда пытались спасти тяжело раненую Эстель. И только благодаря Верховному и его подчиненным удалось отбить первые, самые опасные атаки мисиранцев!
Зайдя перед Советом в комнату наследного принца, Исса с бесконечной нежностью склонилась над спящим младенцем.
— Какой же ты красивый, — тихонько вздохнула девушка, присаживаясь на мягкую скамью у колыбельки. Стоявшая рядом кормилица молча поклонилась высокородной леди и бесшумно вышла. — Боги!.. Если бы ты только знал, Эри, какие приключения выпали на твою долю, едва ты родился! И кто бы мне сказал, милый, где сейчас твой ами. Слава Отцу-Небо, хоть до старшего отца удалось докричаться…
Маленький наследник престола безмятежно спал, выпростав из пеленки ручки с крепко сжатыми розовыми кулачками.
Так не хотелось уходить из этого места покоя и сонной неги. Но ее присутствие было необходимо на Совете.
Тяжело вздохнув, Исса поднялась со скамьи и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.