Я не могу уснуть без тебя

Достань все мои скелеты 3

Я не могу, из меня всё рвётся. Мне хочется выкрикнуть всё, что на душе, выплеснуть и забыть к чертям. Почему всё так усложняется? Почему я узнаю про искренние чувства Кары только тогда, когда она пропадает?! Какой же это бред, неужели нельзя, чтобы в жизни всё было проще? Если бог есть, то он, определённо, любит драму. Быстро сажусь в машину, кинув рюкзак на соседнее сидение. Хлопнув дверью, опускаю голову к рулю и прислоняюсь к нему лбом. Нужно успокоиться. Успокойся. Успокойся.

— УСПОКОЙСЯ! — Кричу и отчаянно, с силой, бью по рулю, после чего сильно сжимаю его руками. Волосы закрыли моё лицо и слегка приклеились к щекам, которые были уже мокрыми от слез. Чувствую себя просто отвратительно. Я опустошена. Голова просто раскалывается, закрываю глаза и перевожу дыхание. Не время истерить...

Я, как можно быстрее, вернулась домой. Открываю ноутбук и решаю пролистать всё до того вечера, когда она сказала мне, что играла со мной. Не хочу пропустить ни слова о её мыслях и чувствах, но у меня уже нет терпения, мне нужно разобраться в происходящем. Что бы там ни было, я должна это узнать.
****

Как я и думала... Это будет преследовать меня всегда. Я глупа. Так глупа, что позволила себе влюбиться. Позволила себе мечтать. Позволила себе жить в мечте. Когда мы лежали под звёздами, я будто была в невесомости. Всё было так прекрасно, и я уже решила, что Бени был прав, и бал оставит прекрасные воспоминания. Но, снова эта борьба внутри меня всё разрушила. Эми прикоснулась ко мне, её желание было взаимным, но как только я подумала о предстоящем — я испугалась. Было ощущение, что если она увидит моё тело, она увидит всё, что я делала. Увидит каждое ненавистное для меня прикосновение. Увидит моё прошлое. Когда я сказала, что играла с ней, и мне было просто интересно, то мне хотелось провалиться сквозь землю от её взгляда... Я так зла на себя. Снова ненависть к себе поглощает меня. Вспышки воспоминаний доводят до оледенения всех органов.

Мне было всего пять лет. Каждую ночь дверь в комнату открывалась, и нас проверяли с фонарем, все ли на месте. Я совсем не помню, когда именно это началось, но я всегда с ужасом ожидала свет от этого фонаря. На проверку всегда ходил только один человек. Этого человека звали Эндрю. Днём он улыбался, радовал детей веселыми рассказами, приносил вкусности, учил рисовать. Все дети его любили. Он брат Джусс, она души в нем не чаяла. Я помню, с каким восхищением она наблюдала за тем, как он с нами играет. Да, его все любили, кроме меня... Я была очень маленькой, но уже с первых дней чувствовала, что этот человек — не тот, за кого себя выдает. Он старался поднимать мне настроение, уделял больше внимания. Каждый раз, когда я игнорировала его старания, Джусс начинала читать мне нотации о том, что он хочет подружиться, а я его отталкиваю, но нельзя так себя вести. Знала бы она, какой он есть на самом деле. Каждый раз, когда свет фонаря падал на моё лицо, по моему телу проходился холод, и я начинала дрожать. Он подзывал меня к себе, брал за руку и вёл в заброшенный чулан здания. Каждая ночь была для меня испытанием. Его голос... каждый его шёпот, каждое прикосновение... Всё, что он делал, убивало во мне ребёнка. Нет, он не насиловал меня. Точнее, он не насиловал моё тело, ему нравилось другое. Ему нравилось заставлять меня трогать его.