Горький шоколад

Глава 2

Оставив шлепок на бедре бывшей, Нам Джун хмыкнул, буквально загоняя её в душевую кабину и заставляя под своим чутким руководством раздеваться. Розэ, не прерывая зрительного контакта, будто их не разделяла прозрачная стенка душевой, гипнотически медленно расстёгивала бюстгальтер, пояс для чулок и избавлялась от другого белья, вскоре стоя абсолютно обнажённой. Тёмный взгляд бывшего скользнул по её стройному телу, задел набухшие от холода соски и вперился прямо в лицо Пак, что включила душ.

— Мне кажется, на девушек в душе неприлично пялиться, тем более вы порвали, — Чимин принёс большое полотенце и хмуро скосил глаза на Кима, что явно удерживался от того, чтобы тотчас не снять с себя всю мешающую одежду, не прижать Чеён к стенке, не трахнуть сзади, грязно схватившись за рёбра и ругаясь. — Нам Джун, блядь, я сказал, на выход.

Розэ была действительно благодарна Паку, что тот отогнал мешающего мыться мужчину. В «Двух розах» часто практиковали нётаймори, потому рядом с кухней был специальный отсек, где девушка могла помыться. При первом разе сервировки Чеён услышала достаточно интересную историю: оказывается, в Японии эта традиция зародилась давно, якудза очень уж любили поесть суши и насладиться видом тел юных девушек. Зачастую брали девственниц, так как от них шла «особая энергетика», раскрывался совершенно другой вкус еды, но в клубах таких девушек не водилось (либо они тщательно себя скрывали), потому выбирали всех по жребию. Сейчас выбор пал на Розэ.

— Ты сильно гелями не натирайся, у Нам Джуна вроде аллергия на химию, — Пак сидел на стуле, отвернувшись от девушки. — Про Чонгука ничего не знаю, вообще его в первый раз вижу, он раньше через посредников действовал.

— Видимо, что-то произошло, раз решил действовать сам, либо Джун слишком птица высокого полёта, — при упоминании бывшего фырок сорвался с губ и скатился с водой вниз.

Розэ в своё время была посвящена во многие дела группировки Кима. Именно ей поручали сбыт холодного оружия, потому что с милой девушкой, что улыбалась и показывала разведённые ножки, было проще найти контакт. Ей же самой от этого всего было как минимум мерзко: тошнило после сделок и касаний, что отпечатывались, подобно клейму, и кислотой въедались в кожу, а потому, как только закрывались двери, она блевала, дрожа от страха, и надеялась, что это больше не повторится.