Горький шоколад

Глава 4

Лиса хлопнула Розэ по плечу, чтобы та проснулась и немедля начала собираться. Комок запутанных красных волос приподнялся, вскоре показалось и заспанное лицо девушки, которая смогла уловить только час-два сна. Мучили кошмары, хватая за горло и стараясь вытрясти из неё душу, цветные всполохи возникали в прячущемся от ужаса сознании. Не давало покоя пересечение с бывшим, что смотрел на неё так, как всегда, будто она до сих пор ему принадлежит, нежелательное знакомство с выскочкой по имени Чон Чонгук и выстрел в ночи, после которого карканье ворон разлетелось по округе.

— Принцесса, извольте подняться, — шутливо произнесла Манобан, забираясь в шкаф и доставая оттуда шорты и простое хлопчатобумажное бра. Она устремилась в ванную комнату, оставив подругу подниматься с кровати и просыпаться. — Если Дженни придёт, а ты будешь не одета — пеняй на себя, малышка.

«Никакая я тебе не малышка», — подумала Розэ и села на постели, протирая глаза руками. По утрам она предпочитала не разговаривать с людьми вообще, лишь бы у них не было испорчено настроение после общения с ней. Сообразив, что имя Дженни Ким было произнесено не случайно, Пак сморщила лицо и широко зевнула, хватаясь за расчёску и пытаясь распутать будто бы слипшиеся волосы. Видимо, вчера лака нанесла слишком много, пропотела сильно, а потому придётся сейчас мыть голову.

— Давай-давай, иди, я освободила тебе ванную, — Манобан всегда была самым настоящим жаворонком, который вскакивал рано, даже не пил кофе и улыбался всем, пускай порой состояние позволяло только заказать путёвку на отдых. Лиса любила хореографа, который поддерживал физическое и, как ни странно, психологическое здоровье всех работающих здесь девушек. Сколько шуток срывалось с её уст, сколько слов поддержки было произнесено. И пусть порой Дженни перебарщивала со строгостью, слишком сильно надавливая на тела во время растяжки, её любили. Да, иногда она была невыносима, особенно когда плохое настроение захватывало в свои когти, но обычно она старательно прятала всё, что считала недостойным, глубоко внутри.

Розэ смывала с себя сонливость, намыливала волосы шампунем и вычищала их от пены. Прислонив руку к кафелю, она тряхнула головой и подняла глаза, позволяя воде затечь в глаза и каплями пробраться по шее и вниз. Она, будучи разбитой, не представляла, как танцовщицы, решившиеся работать до последнего гостя, сейчас поднимались, одевались на тренировку и шли в зал ждать тренера. Чистя зубы и вместе с тем суша волосы, хотя редко позволяла себе такие воистину цезаревские действия, Пак думала о том, как бы не заснуть прямо во время накачивания пресса, который уже ныл, что ему нужен отдых.