Под объективом ночи

Глава 5.

Звонок будильника неприятно ударил по вискам. Ей хотелось сделать вид, что она не слышит и не видит ничего, плотнее кутаясь в уют одеяла и отворачиваясь от солнца, проникающего сквозь, не задёрнутые, шторы. Она переворачивается на другой бок, протягивает руку в поисках и... Не находит никого рядом. И, кажется, что всё правильно. Всё так и должно быть. Тянется сладко, с тихим расслабленным стоном, когда, внезапно, перед глазами яркими вспышками начинают мелькать картинки прошлой ночи, словно кинопленка запущенная через проектор.

Хосок.

Его горячие губы. Жадные руки, оставляющие после себя метки, напоминающие о том, что всё, что произошло, ей не приснилось. Застыв, широко распахивает глаза и рывком садится в постели. Отдернув одеяло, давит стон. Бедра усеяны красными пятнами так невыносимо кричащие, что это следы рук Чона. Тазобедренные косточки наливаются краской, и она знает, что скоро начнут переливаться всеми цветами радуги.

Лиен подтягивает к себе колени, упирается в них локтями и запускает пальцы в волосы. Кожа головы болит. И девушка тоже знает причину.

Причина, которой рядом не оказалось сейчас.

— Хосок... — зовет надтреснутым голосом, вслушиваясь в тишину квартиры. Ничего.

Неприятный осадок полоснул нервы. Она скидывает одеяло, опуская босые ступни на прохладу пола, морщится и втягивает со свистом воздух. После ночи с Чоном она едва может ходить. Всё тело отзывается болью, но Ким с удивлением понимает, что ей это нравится. Ей нравится ощущение внизу живота при каждом шаге. Ей сладко от того, как до сих пор подрагивает каждая мышца. Ей хочется улыбаться, как школьница, потому что Хосок вчера сделал её счастливой. В первый раз.

— Хо! – голос звонче, тишина острее.

Войдя в комнату, понимает, что Хосок ушел. От осознания этого сердце падает куда-то в колени, а перед глазами картинка даёт рябь.

Он ушел.

Ушел и ничего не сказал. Ушел, пока она спала. Он... Сбежал?

Ей не хочется в это верить. Лиен снова и снова обводит мрачным взглядом комнату, где ещё видны следы прошлого, но ни его вещей, ни того, чтобы хоть как-то доказало ей, что он всё ещё здесь, нет. От былой улыбки не осталось ни следа.

— Твою мать. – Будто ставя точку, поднимает голову и резко выдыхает.

Не то, чтобы она не догадывалась, что так будет. Нет. Она ещё тогда, увидев его на пороге своей квартиры, слишком явно осознала, что их дружба под ударом. Ударом безумного, всепоглощающего, животного желания.