No more dream

Глава 11.

Лёжа в своих кроватях, все семеро братьев ощущали неправильность происходящих с их семьёй событий. Было ощущение надвигающегося апокалипсиса, который непонятно переживут они или нет. От этого чувства не помогал избавиться ни алкоголь, ни размышления о предстоящей гонке.Утро субботы началось с подозрительной тишины. Никто никого не будил. Никто не орал и не возмущался. В последнее время такая тишина была редкостью. Чонгук распахнул глаза, чувствуя нарастающую панику. Он схватил телефон и уставился округлёнными глазами на время.— Наступил конец света? Почему никто не разбудил? — бормочет он, и бежит в коридор, проверяя, нет ли там зомби. Он спускается вниз в одних пижамных штанах, вслушиваясь напряженно в тишину дома. Но останавливается на середине лестницы, потому что видит внизу Тэхёна. Тот не один. Он с девушкой. С прислугой.Чонгук как завороженный смотрит за ними. Он видит как девушка обнимает Тэ за шею. Как она поглаживает его плечи, облизывает губы и жеманно улыбается. Тэхён стоит к нему спиной, но Гук уверен, что раз девушка позволяет себе такое, значит тот не против.Картинку разрушает грубый голос Намджуна.— Да какого хера, блять? Тэхён, что происходит?— Всё в порядке, Намджун, не обязательно кричать и будить всех, — оборачивается на злой голос Тэ. Девушка вздрагивает.— Серьёзно? Да вроде проснулись все уже, — хмыкает Джун.Тэхён переводит взгляд на лестницу и видит Чонгука. Они не отрывно смотрят друг от друга. До Гука, словно в замедленной съёмке, доходит, что он сейчас видел.— Чонгук, это не то, что...— Всё в порядке, — бросает младший, не дослушав. Он разворачивается и быстрым шагом удаляется обратно в комнату, не обращая внимания на выкрикивающего его имя хёна. Он закрывает дверь на ключ и идёт в душ. С него хватит.***— Тэхён, мы же договаривались, никакого секса и флирта с прислугой и сотрудниками, — Намджун старается говорить спокойно, но раздражение в голосе скрыть не удаётся.— Ты тоже придерживаешься этих правил, Джун? — спокойно заявляет Тэ, развалившийся в кожаном кресле кабинета.— Какое сейчас это имеет отношение? И да, я придерживаюсь...— Нет, ты нарушал эти правила, Намджун, — Тэхён встаёт. — И я не спал с ней. И даже не флиртовал. Она начала это первая. У меня интуиция на людей, которые хитрят и лгут. Я хотел выяснить, с какой целью она это делает. Не более того. Но ты, конечно, сделал свои выводы. Что ж. Я пойду...— Давай поговорим, Тэхён. Что происходит в последнее время между нами? — Намджун ерошит волосы. Дурацкая привычка.— Мы уже говорили об этом. Возможно, не пришло время, чтобы говорить что-то более откровенное. Ты уже сложил обо мне своё впечатление, к чему лишние слова? Ты хочешь говорить лишь обо мне. А я бы послушал о тебе.— Что это значит? — недоумённо смотрит на младшего брата Джун.— Извини, я хочу поговорить с Чонгуком сейчас. Думаю, он понял всё примерно так же, как и ты. Безусловно, в этом есть и моя вина. Из-за моей репутации даже мои самые близкие люди видят во мне то, чего не было.Намджун мог бы его остановить, но не хочет. Не видит смысла. Он не узнаёт своего брата. Откуда столько холода в словах? Откуда презрение во взгляде?Намджун в порыве эмоций берёт телефон и отправляет одно простое сообщение: «пообедаем?».***— Чонгук, давай поговорим, — Тэхён стучит в дверь младшего уже несколько минут. Он уверен, что тот в комнате. Устало прислонившись лбом к двери, он скребет дверь, будто это поможет. Когда он слышит звук поворачивающегося ключа, он отстраняется и даже слегка улыбается. Он знал, что его Гук-ки не сможет долго обижаться. Им просто надо поговорить вот и всё. Но Чонгук выходит из комнаты полностью одетым, захлопывает дверь перед носом Тэ и оборачивается, чтобы закрыть её на ключ.Тэхён хмуро оглядывает разодевшегося Чонгука. Чёрная кожанка, белая полупрозрачная футболка с глубоким вырезом, оголяющим ключицы, чёрные, обтягивающие накаченные бёдра, джинсы и белоснежные кроссовки. Уложенные волосы, спадающая на глаза чёлка.— Ты куда-то собрался?— Верх сообразительности, — бормочет Чон, и, закрыв наконец дверь, идёт в сторону лестницы.— Подожди, — Ким хватает его за рукав кожаной куртки. — Давай поговорим?— О чём? — Гук смотрит на руку Тэ с такой неприязнью, но тот не отпускает.— О том, что ты видел...— Что я видел? — голос Чонгука словно лёд. — Ты вправе трахать кого хочешь, Тэхён. То что попался Намджуну — твои проблемы. Да я и не думаю, что это проблема для тебя.— Мы не трахались, Гук! — восклицает старший.— Мне похуй, — тихо выдаёт Чонгук и отцепляет от себя руку Тэхёна.— Ты уверен? — предпринимает последнюю попытку Тэхён. Но Чонгук не отвечает ничего. Тэ смотрит в удаляющуюся спину младшего и тяжело вздыхает. День начался просто дерьмово.***Чимин понятия не имеет что делать. Как справляться со всем, что навалилось. Кажется, ситуация с Лин стала последней каплей.Он еле разлепил веки, нащупывая в слепую противно вибрирующий на прикроватной тумбочке телефон.— Какого... — ругается Чимин севшим со сна голосом и смотрит на экран.Ему не нравится то, что он видит там. Это будит его моментально. Он сбрасывает скомканное одеяло с постели и бежит в душ, печатая на ходу: «скоро буду».***Время близится к гонкам, но разъехавшиеся кто куда братья так и не появляются. Хосок, Юнги и Джин принимают решение ехать сами, названивая ежесекундно братьям. По крайней мере, удалось выяснить, что с ними всё в норме, но в гонках они принимать участие не будут. И это шокирует троих. Что бы ни случилось, братья всегда появлялись на заездах. Даже не смотря на то, что сегодня проводилась не самая важная гонка, сам факт, что они не поехали и даже не предупредили — вводил в ступор.— Вы сегодня не полным составом участвуете? — удивлённо вскидывает брови Бао.— Так вышло, — коротко кивает Хосок, поджимая губы. Он и сам не рад.Бао хмыкает в ответ, завершая регистрацию тех, кто присутствует. В их команде не хватает Намджуна, Чимина, Тэхёна и Чонгука. Помимо подозрений, душащих Хосока каждый день, добавляется волнение. Он понятия не имеет где его братья. Вся ситуация раздражает до скрежета зубов. Джей-Хоуп ненавидит чувство бессилия, а сейчас он ощущает именно это.Юнги курит, сидя на капоте Nissan Skyline. Хосок подходит и молча смотрит в толпу. Джин даже не вышел из машины. Он выглядит в последнее время потерянным, но братья не знают, как ему помочь. Обычно всем помогает Джин, а не наоборот.— Ты звонил им? — нарушает молчание Хо.— Нет. Намджун прислал сообщение. Пожелал нам удачи. На этом всё, — Юнги выдыхает дым в сторону. Мин вдруг понял, что устал от недомолвок. Он злится.— Да хер бы. Так значит так. На следующий заезд сами будут проходить отбор. Устал волноваться за их задницы.— Это верно, — разминает шею Хосок.Юнги оборачивается и видит Доён. Злость с новой силой захлёстывает сознание. Он отворачивается и пробегается взглядом по толпе девушек.— Пойдём с девочками познакомимся? — Юнги отшвыривает окурок и идёт к толпе.— С чего вдруг? Перед гонкой? Ты чего? — удивлённый Хосок идёт следом.Мин намеренно начинает заигрывать с девушками. Несколько из них откликаются на его резковатые намёки, ластятся к нему, не смотря на то, что он ничего не обещает. Все принимают правила игры. Он бросает короткий взгляд в сторону дерзкой девчонки, уже неоднократно отшившей его, и ухмыляется. Она внимательно наблюдает за ним и его действиями, яростно сверля его взглядом. Его это вроде как забавляет, но легче почему-то не становится. Хосок отстраненно улыбается девушкам, и хмуро смотрит на ту, что набралась смелости коснуться его. Та сразу же одергивает руку.— Да ты не пугай девочек взглядом своим режущим, — смеётся Юнги.— Ты себя то видел? В гневе страшен настолько, что даже у меня трясутся поджилки, — не отстаёт Хосок.Они слышат первый сигнал, оповещающий о скором начале гонки.— Удачи, брат, — Хо похлопывает Юнги по плечу.— И тебе, — кивает Шуга.Они обмениваются рукопожатиями и оба делают короткие взмахи в сторону машины Джина, стоящей недалеко. Получают такой же взмах руки из машины брата.Юнги садится в автомобиль, похрустывая костяшками рук, готовясь к старту. Неожиданно пассажирская дверь открывается. Он поворачивается с матом на губах, готовый разложить быстро и доходчиво, но удивлённо смотрит как на сиденье плюхается Доён. Удивление быстро сменяется раздражением. Что она себе позволяет? Они сверлят друг друга глазами несколько секунд. Он закидывает руку на руль и прямо спрашивает:— Ты понимаешь, чем это закончится?Молчание в ответ.— Выходи из машины, если не готова к последствиям, — жёстко говорит Мин, отворачиваясь от неё. Он уверен, что она сейчас поколеблется, но выйдет. Ему эти игры не интересны. Услышав звук пристёгиваемого ремня, он лишь поджал губы. Упёртая.***Очередной стрирейсинговый заезд проходит с не меньшим количество машин, чем было на прошлой неделе. Но соперников много новых. Именно так постепенно проходит отбор. От гонки к гонке, пока не отберут лучших, кто сразится в финале.Машины рычат, хозяин каждой надеется на победу. Грид-гёрл даёт старт, машины срываются и несутся по ночному городу.Юнги ведёт машину молча, иногда матерясь.Джин видит спасение в этой гонке, чтобы отвлечься.Хосок отдаётся скорости, чтобы расслабиться.Для каждого из них в гонке гораздо больше смысла, чем финиш и победа. Это выброс адреналина. Это переключение ролей в жизни. Это повод снять удавки галстуков с шеи и побыть теми пацанами, которыми пришли в этот мир. Это способ убежать от проблем на несколько часов. Это запах борьбы, соперничества и вкус победы или поражения. Это единение с машиной и дорогой, единение с какой-то далёкой частью своей души. Гонка — это особая форма любви. Скорость — это особый вид эйфории.Заезд прошёл без происшествий, зато с эмоциями. Первым финишировал Джин, будто оправдывая своё второе место в драг-заезде. Следом за ним, отставая лишь на долю секунды, влетает Юнги и, не притормаживая особо, сигналит брату, уезжая с места финиша и за пределы гонок. Стоит ли говорить, что третьим пришёл Хосок? Зубами вырывая победу у соперника.И пока их противники злились на то, что братья снова взяли первые места, Джин и Хосок уже двигались по пути к бару.***Обычно Юнги едет с братьями в клуб. Но сегодня у него другие планы. Он хватает телефон, и быстро печатает сообщение, что на тусовке его сегодня не будет. Отшвырнув телефон, возвращает внимание на дорогу, и приоткрывает окно, закуривая. Скорость большая, ветер завывает в машине и заставляет Доён прижимать непослушные пряди волос, разлетающиеся по салону. Мину нравится. Ему нравится, что ветер не выдувает её запах, а кидает ему в нос новые нотки, заставляя его тянуться к ней. Юнги хочется вдохнуть полной грудью, что он и делает. Он не смотрит в её сторону. Не хочет там увидеть напряжение или очередной повод для отговорок. Он просто увозит её подальше от города.Они заезжают на смотровую площадку, пустующую в такое время, не смотря на выходной день. Мин глушит мотор. Делает последнюю затяжку и откидывается на спинку кресла.— Почему ты поехала со мной? — его голос слегка хрипит.— Почему ты флиртовал с теми девицами? — она вскидывает бровь и разворачивается к нему.Юнги смотрит с недоумением. Не ожидал от неё такого. Думал, промолчит. Улыбается своей кошачьей улыбкой и, не тратя больше ни секунды, наклоняется к ней. Он обхватывает рукой её затылок, притягивая к себе, и впивается поцелуем в её губы. Нетерпеливо, жадно втягивает её губу, слегка посасывая и тут же выпуская, проходится языком меж её губ и врывается в её рот так же неожиданно, как ворвался в её жизнь. Поцелуй становится неуправляемо горячим. Доён не может сдержать тихий стон и тянется ещё ближе к Шуге, обхватывая руками его шею, впиваясь в плечи. Она не сопротивляется его натиску, не спешит оттолкнуть, как обычно. Будто поняла, наконец, что ещё одного отказа этот мужчина не потерпит, а она уже решение приняла, что если не попробует с ним всего, что так ярко обещали его глаза, не простит себе. Сколько можно жить прошлым, в конце концов, пора бы перевернуть все страницы, чтобы начать новое. Этот мужчина заслуживает не просто чистого листа, а чистой книги. Ведь с ним явно получится своя, особенная история.Чувствуя податливость девушки, слизывая с её губ приглушенные стоны, Мин не сдерживается. Тормоза свои внутри горячего тела отпускает, и руками сжимает её. Жмёт к себе, гладит, ласкает и совсем не хочет отпускать. Он будто глотнул воды из ручья после долгой дороги по пустыне. Доён хочется пить. И он никак не может оторваться.Член болезненно ноет, разрывая изнутри ширинку джинсов, кажущихся сейчас чрезмерно жёсткими. А рука сама собой спускается к её шортам и расстёгивает, пока второй он зарывается в её шелковистые чёрные волосы. Доён замирает на секунду. И он вместе с ней. Лишь мягко поглаживает её волосы, тяжело дышит в унисон с ней, а второй рукой, едва касаясь, водит по животу, не переступая границы.Она поднимает на него затуманенный взгляд, и он видит на дне её зрачков тревогу. Так хочется успокоить её, защитить. Юнги касается кончиком носа её и делает языком лижущий жест. Словно котёнок. Она улыбается. Он не может ничего сказать, он не готов. Но ей кажется и не слова совсем сейчас нужны.Она впервые сама тянется к нему и целует. Сначала робко, едва касаясь, а затем вдруг прикусывает его губу и проникает язычком в его рот, заигрывая с ним. Ему нравится. Он плавно движется рукой ниже, проникая за пояс джинсовой ткани. Она слегка откидывается, утягивая его за собой, не отстраняясь. И это её молчаливое согласие совсем ему голову сносит. Его пальцы скользят ниже, поглаживают. Она выдыхает и жёстко хватает его за волосы, притягивая ближе.Скоростной рычаг неприятно давит в бок, но Мин даже не замечает этого. Он поглощён своей девочкой, такой дикой и такой горячей.— Кошечка, да ты вся горишь, — шепчет он ей, проникая в неё пальцем и нежно поглаживая. Она лишь стонет в ответ и закатывает глаза, когда он начинает поглаживать её клитор. — Стоило так долго сопротивляться мне?— Юнги, — выдыхает она, когда он проникает в неё уже двумя пальцами, собирая обильную влагу и снова возвращаясь к нежной горошинке, которую хотелось бы сейчас ласкать губами, но приходится пока лишь пальцами.Он смотрит, как Доён краснеет, но не от смущения. Как извивается под ним, слегка насаживаясь на его пальцы, меняя угол. Её глаза закрыты, ресницы трепещут, дыхание сбилось. Капелька пота течёт по виску и он тут же слизывает её, заставляя её делать очередной рваный вдох. Такая податливая, такая отзывающаяся. Юнги чувствует, что она близко к оргазму. Он прижимается губами к её шее, и начинает всасывать её нежную кожу. Его язык пробегается по свежему засосу, будто дразня. Доён тихо вскрикивает и кончает, кусая губы и сжимая волосы Юнги. Её тело дрожит.Мин оставляет лёгкие поцелуи на её шее, на её щеках и губах, будто успокаивая.Она открывает глаза, и он падает в серо-голубое небо. Смущения там точно нет. Там будто раскрывшийся бутон, показавший себя во всей красе. Юнги медленно подносит руку ко рту и, не отрывая от неё взгляд, облизывает пальцы, только что ласкавшие её. Она смотрит и облизывает свои губы в ответ, тяжело сглатывая. Затем берёт его руку, заставляя его прекратить, и обхватывает губами, завершая начатое им. Её язычок пробегает по всей длине пальцев, ласкает. Она вбирает в рот пальцы Юнги и посасывает их. Шуга сдерживает стон и отдаёт мысленную команду члену уняться, иначе ширинка просто разорвётся. Будто читая его мысли, Доён кладёт руку на его бедро и поглаживает, двигаясь выше. Когда её маленькая ручка накрывает его вздыбленную ширинку, он тянется к ней за поцелуем.Он уже готов взорваться, кончить в штаны, как мальчишка, когда находит в себе силы оторваться от ней.— Мне мало тебя, — шепчет ей на ушко, и тут же отстраняется, заводит двигатель, резко газуя.Он увозит её в свою квартиру, потому что понимает, что ему надо больше. Больше её прикосновений. Больше её стонов. Больше её тела. Голого, горячего тела под ним.В квартиру они буквально вваливаются, а не входят. Мин сдирает с себя футболку, открывая ей обзор на красивое, подкачанное тело. Тянет её на кровать. Она садится сверху, сжимая его бёдра своими, прижимаясь к нему всем телом. Он стягивает с неё футболку и отшвыривает, накрывая ладонями полушария груди, будто взвешивая. Он откидывается назад, она ведёт по его телу пальцами, обводя татуировку на боку.Целовать его, касаться его, царапать от эмоций и наслаждения. Она потеряла голову рядом с ним. Доён закусывает губу от нахлынувших эмоций. Ей так хорошо в эту секунду, что страшно. И это не образ речи, страх поднимается где-то изнутри и норовит захлестнуть волной, испортив всё, но его сбивает потрясающий голос Мина.— Ты мне должна... — он ухмыляется и показывает взглядом на ширинку, намекая на минет. А она смотрит на эту кошачью моську и не сдерживает улыбку в ответ.— Нет, — качает головой и продолжает гладить кубики пресса.— Верёвки из меня вьёшь, — цокает он и тянет её на себя, снова целуя.Страсть накрывает их с головой, выгоняя страхи, сомнения, прошлое раздражение и какие-либо мысли, теребящие израненные души. Они сливаются будто в одно целое. Он нетерпеливый, но нежный с ней. Будто чувствует, что она ещё не готова к его чрезмерному напору, каким он бывает часто.Он подминает её под себя, переворачиваясь вместе с ней, освобождает их обоих от одежды и нависает сверху. Нежными поцелуями покрывает её тело, слегка кусая. Когда он входит в неё, она задыхается от ощущений. А он замирает, чувствуя какая она тесная.Он начинает плавно двигаться. Она цепляется за его плечи. Он ускоряется, не в силах больше сдерживаться и прихватывает зубами её нижнюю губу. Она обхватывает ногами его поясницу, вжимаясь сильнее.— Юн! — нежный вскрик ему на ушко. И оргазм сотрясает её красивое тело, заставляя царапать его кожу. Он делает ещё несколько сильных толчков и кончает. Они тяжело дышат, не расцепляя объятий. Он быстро целует её в кончик носа и встаёт, стягивая презерватив.— Я в душ. Потом ты, — говорит он на ходу. Доён удивлённо смотрит в удаляющуюся по направлению к ванной комнате спину и кутается в простынь. Резко стало неуютно.***Чимин уже давно пьян. Он напивается чуть ли не весь день, но всё ещё стоит на ногах, хоть и шатается. Он пробовал поспать пару часов, но получилось хреново. Опрокидывая в себя очередную порцию виски, он даже не морщится. Пьяными красными глазами окидывает бутылки алкоголя на полках, ухмыляясь бармену. Неуклюже поворачивается на барном стуле, чуть ли не падая с него. Он смеётся с самого себя и, всё-таки повернувшись, облокачивается на барную стойку, разглядывая мутные пятна танцующих. Перед глазами всё кружится.— Чимин? — удивлённый голос брата заставляет Пака попытаться сконцентрировать взгляд.— О-оо,— тянет он. — Джин? Какими судьбами?— Ты зачастил, — игнорируя вопрос, констатирует Джин.— Завидуй молча, — фыркает Чим, и машет бармену, чтобы тот подошёл.— Это не зависть, Чимин. Мы переживаем за тебя, — Джин кивком головы показывает бармену, чтобы тот не подходил.— Вам не понять, — резко меняется тон Чимина, уголки губ опускаются вниз. От улыбки не осталось и следа.— Не понять? Ты пьёшь слишком много. Это длится уже...— Три года, — перебивает брата Пак.— Что? — Джин наклоняется, чтобы лучше видеть брата, но понимает, что в глазах того сейчас лишь алкогольная пелена.— Я слишком много пью вот уже три грёбаных года, — тихо, но абсолютно чётко выговаривает Чимин.— Но началось всё раньше...— Да, раньше. Ты прав.— У тебя проблемы с алкоголем.— Нет, у меня проблемы с жизнью. А алкоголь помогает мне держаться на плаву.— Тебе надо стоять на ногах, а не плавать в алкоголе, Чимин, — Джин обхватывает предплечье брата, пытаясь обратить его внимание на себя, выдернуть из невесёлых мыслей, явно тянущих его на дно.— А когда я стоял на ногах твёрдо? Разве было такое? — Чимин поворачивает к старшему и пристально смотрит в его глаза.— Чимин, что происходит? Ты же можешь поговорить со мной. Почему сейчас...— Не могу ,— обрывает его Чимин, и снова отворачивается.— Ты не хочешь говорить со мной?— Нет. Прости.— Поехали домой.— Не могу. Я хочу ещё выпить.— Тебе уже хватит. Серьёзно. Идём.— Я не смогу уснуть.— Сможешь, идём. Я побуду с тобой.— Как в детстве?— Как в детстве, Чимин-щи. Идём. Я отвезу тебя.