No more dream

Глава 13.

Воскресенье начинается не с приятного пробуждения, а со звонка, который разрушает сонную тишину дома, словно взрыв бомбы.Звонят Намджуну, сообщая, что возникли проблемы с поставками, которые должны были состояться уже во вторник. Срывается сделка. А в это время полиция рыщет, обыскивая склад их компании и крупный дилерский центр.Братья подрываются и летят в офис, разбираться в происходящем.— Воскресенье, блять, — орёт диким зверем Юн. — Да вы издеваетесь?— Тише, Юнги, — обрывает его Джун, вслушиваясь в рваные объяснения его помощника.— Почему полиция сразу? Откуда разрешение у них? — пытается понять Хосок, названивая Чауми, которой нет на рабочем месте. Ему срочно нужны её мозги.— Так. Чонгук, ты с Хосоком едешь сейчас в центр. Вам надо убрать оттуда полицию. Они не имеют право там беспредельничать. Чимин, Юнги и Тэхён — на склад. То же самое. А мы с Джином...— Извините, — перебивает его заглядывающая в кабинет секретарша. — Господин Ким, там к вам пришли...— Кого ещё чёрт принёс? — рычит Юнги.— Комиссар! — одними губами произносит секретарша, и братья в секунду меняются в лице.— Этого ещё не хватало, — шепчет Чимин, бледнея.— Спокойно. Нам нечего скрывать. Пока что, — тихо добавляет Джун. —Отправляйтесь, как я и сказал. Я поговорю с ним, и позвоню вам. Постарайтесь вести себя вежливо с полицией. Нам не нужны лишние проблемы.Братья выходят из кабинета Джуна, скользя взглядом по человеку в сером костюме, сидящем в приемной. Он встаёт, как только Чонгук, замыкающий процессию, проходит мимо. Мужчина в сером костюме входит в кабинет Намджуна, не дожидаясь приглашения.— Комиссар полиции Чой Хён, — представляется мужчина с холодным взглядом.— Ким Намджун, — кивает в ответ генеральный директор, слегка наклоняя голову в качестве уважения, и жестом приглашая комиссара присесть. Сам он садится в своё кресло.— Нам поступил анонимный звонок, сообщающий, что на вашем складе и в одном из ваших дилерских центров хранится огнестрельное оружие. Как вы можете прокомментировать данное заявление, господин Ким? — голос комиссара, как сталь.— Как я могу прокомментировать нелепый анонимный звонок, господин комиссар? — умело играет удивление Намджун, пытаясь держать себя в руках. Он не понимает, что происходит, но злится. Остановить нарастающий гнев становится безумно сложно.— Анонимный заявитель утверждал, что вы переправляете оружие в Северную Корею и иные страны, включая Соединённые Штаты Америки, — продолжает допрос комиссар.— Это нелепо, — рычит Намджун. Комиссар приподнимает удивлённо бровь.— Послушайте, комиссар. Наша компания никогда не была замечена в подобных...мероприятиях, — тщательно подбирает слова Намджун. — Я не понимаю что происходит и почему ваши люди переворачивают сейчас вверх дном наши точки.— Мои люди сейчас делают свою работы. Чтобы предотвратить торговлю оружием и незаконное сотрудничество с Северной Кореей.Разговор явно заходит в тупик. Намджун понимает, что корейская национальная полиция вряд ли реагирует так быстро на какие-то непонятные анонимные звонки. И он также понимает, что от того, как он сейчас будет вести диалог с комиссаром, зависит многое. Очень многое.— Ваша компания с недавних пор сотрудничает с министерством экономики и финансов, — выдаёт Чой Хён. И Намджун сразу понимает, что происходит. Их подозревают. На них натравили полицию. Но они лишь действуют по наводке тех, кто выше. Во что их втянул министр?— Так и есть, — утверждает Намджун, не спеша ничего добавлять. Сейчас ему важно понять к чему клонит комиссар. Ведь он здесь, скорее всего, такая же пешка, как и сам Ким.— Как складываются ваши взаимоотношения с министром?— Хонг Нам провёл со мной пару встреч, чтобы обговорить в общих чертах задачи нашей кампании в сотрудничестве с министерством, — спокойно отвечает Намджун, избегая давать подробности.— И в чём же заключается ваше сотрудничество? — голос комиссара, словно режет ножом по нервам.— Задача нашей компании помочь реализовать проекты министерства, — уклончиво отвечает Джун, зная, что на этом от него не отстанут, но понимая, что имеет право не разглашать детали проектов.— Ким, — откидывается комиссар на спинку стула, выдыхая. — Я не считаю вас глупым человеком. Имел честь ознакомиться с вашей биографией и понимаю, что только человек, обладающий мозгами и острым умом, начиная с самых низов, мог добиться таких высот.Началась откровенная лесть. Намджун сжал руки в замок перед собой. Хотелось орать: "Почему мы? Отъебитесь". Но он лишь спокойно ответил:— Благодарю вас за высокую оценку моих умственных способностей комиссар, но это не моя единоличная компания. Я веду дела вместе с моими братьями.— Ах да, конечно. Братья. Не кровные узы вас связывают, но зато выращенные жестокими условиями детского дома, знаете, что такое преданность. Это верно, верно, — комиссар делает вид, что думает, а затем продолжает, медленно выговаривая. — Ким Сокджин, Мин Юнги, Чон Хосок, Пак Чимин, Ким Тэхён и младшенький Чон Чонгук. Никого не забыл?Эти игры Намджуна буквально давят. Ощущение, будто его загоняют под пресс. Он лишь кивает в ответ.— Так быстро развили бизнес. Вы действительно гении. Так ведь? Успешная компания. В такой, казалось бы, сложной сфере. К тому же бар и клуб. Ресторан. Автомастерские. Дилерские центры. Я в восторге! — притворно восклицает Чой Хён, не отрывая пронизывающего взгляда от Намджуна.Намджун хотел бы впиться руками в шею комиссара и душить его, наслаждаясь хрипами того, но он лишь растягивает губы в искусственной холодной улыбке:— Вы так щедры на похвалу, комиссар. Но какое отношение это имеет к анонимному звонку из-за которого ваши сотрудники всё-таки громят сейчас наш склад и центр?— Громят? Ну что вы, Намджун. Не надо так. Иначе мне придётся показать вам что такое "громят". Не вынуждайте меня демонстрировать.— Придётся показать? С какой целью?— Для сравнения. Чтобы вы не были голословны в следующий раз.Их напряженный диалог прерывает трель мобильного комиссара. Он кидает взгляд на дисплей, и тут же отвечает. Слушает собеседника, молча глядя в глаза Джуну и, так же молча, сбрасывает звонок.— Ну что ж. Мне пора. Было приятно познакомиться, Ким Намджун. Успехов вам, — он встаёт.— Но... — встаёт следом Джун, не понимая что произошло.— Полицейские уже провели обыск. Ничего не найдено. Как жаль, что анонимный звонок был о вас. Надеюсь, вы быстро вернётесь к работе. И да... — комиссар останавливается уже перед выходом из кабинета. — Будьте осторожнее.С этими словами он выходит, оставляя в кабинете недоумевающего Намджуна. Это явно было предупреждение. Их взяли под контроль. Прямо перед самой отправкой. Но оружие? Серьёзно? Они что, участники боевика какого-то?***— Нас предупредили или им реально поступал анонимный звонок? — спрашивает Юнги. Он сидит на краешке стола в кабинете Джуна. Все братья собрались, чтобы обсудить произошедшее, и понять что делать.— Не знаю. Судя по разговору с комиссаром — это предупреждение. Но проблема в том, что мы понятия не имеем что будем перевозить. Контейнеры министерства опечатаны. Взлом печатей не останется незамеченным. С другой стороны, полиция проверяла не склад отправки, а совершенно другой, никак не задействованный сейчас. И при чём там наш дилерский центр? — Джун хмурится. Голова готова взорваться от мыслей.— Люди напуганы. Их надо успокоить, — замечает Джин. — Это наши сотрудники. Мы несём за них ответственность.— Да, конечно. Отдай необходимые распоряжения, Джин, и дай им дополнительный выходной. Им стоит прийти в себя. Мы можем закрыть сейчас склад на пару дней или даже неделю? И поменять графики в расписании сотрудников дилерского центра? Надо дать им возможность отдохнуть, и в то же время восстановить работу центра, мы много потеряем, если не уладим произошедшее, — Намджун поворачивается к Чонгуку и Юнги.— Мы сделаем приятное мероприятие, привлечём СМИ, и обнародуем это раньше, чем жёлтая пресса, — спокойный голос Тэхёна, заставляет всех обернуться к нему. — Мы с Чонгуком поедем в дилерский центр и всё уладим. Джин поможешь нам с графиками?— Конечно, — кивает старший в ответ.Пока они разбирают, как теперь выруливать из создавшейся ситуации, каждый зависает параллельно в неприятных размышлениях. Это показательное выступление со стороны полиции даёт им понять, что игры кончились. Можно сколько угодно злиться на министра с его странными сделками, но так или иначе, они уже соучастники. При этом даже не зная чего.— Итак, — подводит итог долгой беседы Намджун, — наши текущие задачи: восстановить поставку и осуществить её вовремя. Успокоить наших людей. И дать понять СМИ, что у нас всё под контролем, пока наши поставки не накрылись медным тазом. А до следующей отправки нам надо понять, как вскрыть контейнеры министерства, сохраняя печать.— Последнее самое сложное, - выдыхает Хосок. — По документам там всё законно и чисто. Ничего такого к чему можно было бы прицепиться.— Будем думать. И расслабляться не получится, — трёт уставшие глаза Джун.***Пока они пытаются уладить все проблемы, телефон Намджуна разрывается от звонков. Принимая очередной из них, он рявкает в трубку:— Что ещё? — сдерживаться уже не получается. До скрежета зубов хочется выпить, но он не может себе этого сейчас позволить. Ему нужен трезвый и ясный ум. Хотя про ясность, это он погорячился. Не ясно слишком многое.— Господин Ким, — голос Монкут старается звучать холодно и спокойно, но он слышит волнение. — Что происходит?— Монкут? Ты... вы, — быстро исправляется он, — звоните по поводу поставки? Всё будет улажено. Сейчас мы стараемся решить все нюансы, чтобы она состоялась, как и было оговорено ранее.— Что произошло? Почему возникли проблемы? — она уже не скрывает тревоги.— Парадокс в том, что мы не знаем, — честно признаётся Намджун. Он мог бы сейчас соврать ей, как сделал бы с любым другим, выкручиваясь и решая проблему тихо, но почему-то говорит правду. — Мы всё решим.— Я приеду сейчас.— Не надо, — останавливает её Джун.— Тогда завтра, — сдаётся она.— Хорошо. Но что это изменит?— Я попробую помочь, Джун, — тихо говорит она. Он молчит. Не знает что ответить.— До завтра, — тихо говорит он и вешает трубку.***Братья возвращаются домой только после заката. Все настолько вымотаны, что нет сил даже говорить. Они в тишине едят лапшу, привезённую с собой из ресторана. Чимин сразу уходит к себе, говоря, что нет аппетита.— Мне кажется, Чимин переживает больше всех. Очень остро воспринял происходящее, — говорит Джин, покачиваясь в кресле в кабинете после ужина. Они с Намджуном решили посидеть у камина.— Да? Не заметил. Я переживаю за Чонгука. Он слишком молод, чтобы решать свалившиеся на его зону ответственности проблемы, — Джун делает глоток вина, искрящегося от бликов огня.— Он не один. Мы все поможем ему. Там не только его зона ответственности. Скорее наоборот, там больше наше... Но состояние Чимина волнует меня. Ты знал, что у него вернулись кошмары?— Нет, он не говорил, — Джун хмурится. Очередная тайна в которую его не просветили.— Я тоже не знал. Догадывался. Он не хочет говорить. Не знаю чем ему помочь, — тяжелый вздох.— Ты итак помогаешь ему, Джин-ни. Каждому из нас.— Панические атаки ещё были?— Нет. Странно, но нет.— Это хорошо.— Да. Не люблю это ощущение...бессилия.— Никто не любит, Джун-ни.***В понедельник они прибыли в офис раньше своих сотрудников. Даже Юнги без возмущений встаёт спозаранку. Братья выглядят сосредоточенными и серьёзными. Не до шуток.Монкут входит в кабинет Намджуна ровно в 9:00. На ней строгий брючный костюм и туфли-лодочки. Блузка застёгнута под самое горло, пиджак поверх так же застегнут. Идеально уложенные волосы и совершенный макияж не скрывают того, что она выглядит изможденной. Её явно что-то тревожит. Взгляд потухший. Уголки губ опущены вниз.— Господин Ким, — приветствует она, не поднимая на него взгляд.— С тобой всё в порядке? — игнорирует официоз Намджун.— Да. Что с поставкой? Есть шанс, что она будет отправлена вовремя? — она без приглашения садится на ближайший к ней стул, устало потирая лоб.— Делаем всё возможное. Сейчас ведём переговоры с таможней, — Намджун рассматривает её, не понимая, что привело её к такому состоянию. Неужели переживает так из-за поставки?— Хорошо. Ты можешь показать мне документы? Возможно я смогу переделать пару нюансов, чтобы таможня пропустила быстрее, — она поднимает на него глаза, и он видит там то, что ему не нравится. Он не знает, как дать этому логическое объяснение, но любой поймёт, что когда ты чувствуешь человека — ты замечаешь все, даже скрытые перемены. По глазам. — Что случилось, Монкут? — он садится перед ней на корточки, внимательно вглядываясь, и берёт за руку. Её пальцы словно ледышки. Она вздрагивает, хочет выдернуть руку, но он удерживает, перехватывая запястье. Она стонет, будто от боли. Намджун сдерживает нарастающее внутри подозрение, но опускает взгляд на её руку, и медленно отодвигает рукав пиджака.— Какого хуя? — рявкает он, а она закрывает глаза ладонью.— Монкут! Это что? — пытаясь сдержать себя, рычит Намджун. Он осторожно берёт её руку в ладони, полностью оголяя предплечье. На запястье синее пятно, чуть выше — следы пальцев. Именно это выводит Намджуна из равновесия. Холодной принцессе кто-то причинил боль. Физическую.— Я спрашиваю тебя, кто это сделал? — повторяет вопрос Джун.Монкут молча выпрямляется, будто ей в позвоночник кто-то вставил железный столб. Неестественно прямо. Расправляет до боли плечи. И осторожно, спокойно отцепляет от себя пальцы ошалевшего от этого представления Джуна. Раскатывает обратно рукав пиджака, закрывая синяки. А холод возвращается в глаза, подёргивая их инеем.— Это не твоё дело. Давай вернёмся к работе. Я жду документы. Постараюсь сделать всё в течение часа — двух.— Ты издеваешься сейчас? — Намджуну очень тяжело сдерживать себя. Неимоверно.— Нет, — спокойно отвечает она.Он встаёт, зарываясь пятернёй в волосы, ерошит их и стонет. Эта девушка до могилы его доведёт.— Мон, послушай, — он намеренно сокращает её имя, спокойно глядя на кривящиеся недовольно губы, — я не лезу в твою личную жизнь. Мы всё вроде выяснили. Ты ясно дала понять, что не заинтересована во мне. Но я не могу пройти мимо, если девушке причиняют физическую боль. Понимаешь? Просто скажи мне, кто это сделал?Он старается говорить мягко.— Может я заслужила это? Ты и тогда будешь защищать меня?— Чем же ты заслужила это?Она лишь поджимает губы и отворачивается. Он смотрит на неё какое-то время, вздыхает и набирает в телефоне номер юридического отдела. Пока несут документы, они молчат. Накручивая себя всё больше, Намджун вдруг встаёт, и подходит к ней, резко прижимая к себе. Не обращая внимания на вялые сопротивления с её стороны, он обнимает её хрупкое тело, накрывая тёплой ладонью её лопатки.— Я бы всё равно защитил тебя, принцесса. Твой лёд не остановит моё внутреннее желание защищать тебя ото всех, — тихо шепчет он ей на ухо, и она застывает в его руках. Она больше не сопротивляется, давая обнять себя. Но ничего не отвечает. Они стоят в тишине кабинета. Он вдыхает бесшумно аромат её парфюма и чувствует, как она, тихо вздохнув, кладёт голову ему на плечо. Эта идиллия длится лишь несколько минут, а ему кажется что прошёл час, прежде чем их объятия разорвал стук в дверь.Монкут тут же отпрянула от него, отворачиваясь и поднося руки к глазам. Намджун пошёл открывать дверь. Забрав документы, Мун поблагодарила его и вышла из кабинета. Вечером того же дня он получил от неё лишь короткое сообщение «спасибо».***Во вторник поставка отправлена. Это кажется чудом и благословением небес, потому что братья буквально не спали, пока лично не удостоверились, что контейнеры погрузили на борт самолёта. Только когда им пришло сообщение, что таможня пропустила грузы, а встречающая сторона уже производит выгрузку, они смогли выдохнуть. Почти двое суток прошло с момента отправки груза, и получения его второй стороной. И всё это время они были настолько напряжены, что к ним боялись обращаться по текущим рабочим вопросам. При этом никто не отменял продолжающийся разгрёб проблем после полицейских.Поэтому утром в четверг, не смотря на довольно ранний час, Намджун наливает себе стакан виски, перечитывая снова и снова сообщение о том, что всё прошло успешно.***Из-за напряжённости на работе, Джину получается отвлечься от мыслей об Эмили. Он даже в свой ресторан не успевает заезжать, лишь звонит администратору и спрашивает всё ли в порядке. Но каждую свободную минуту он возвращается мыслями к ней. Прокручивает в голове прошлое. Как заезженную пластинку, вспоминает её слова. Она сказала, что у неё не было выбора? Что это значит? Скоджин одёргивает себя, напоминая, что его просто предали и с усилием воли возвращается в суету дел.Вечером в четверг они с Чонгуком сидят в кафе недалеко от офиса. Оба хотят немного расслабиться перед тем, как вернуться домой. Они все выдохнули после успешно прошедшей отправки, но работу никто не отменял. Джин хочет поддержать младшего. Напряжение, сквозящее в его общении с Тэхёном, ощущается кожей. Между старшим и младшим сложились доверительные отношения, и Гук пытается хоть немного облегчить груз, висящий на душе.— Что между вами? — спокойно спрашивает Джин, помешивая пенку остывающего кофе.— Сам не знаю, Джин-ни, — устало и честно отвечает Чонгук. — Я не могу понять себя.— Ты...чувствуешь влюблённость к нему? — осторожно спрашивает старший брат. Чонгук краснеет и молчит, поджимая губы. Джин тяжело вздыхает, но молчит, давая младшему время.— Я чувствую...тягу к нему, — подбирает слова Гук.— Тэхён - ходячая сексуальность и притягательность, — хмыкает Джин. — Вы очень близки с ним, Чонгук. Очень. Вы словно братья близнецы. И при этом ты всегда восхищался им. Ты же о его похождениях слушал всегда с открытым ртом...— Откуда ты... — удивленно вскидывает брови Гук, отрываясь от своей кружки и уставившись на Джина.— Я твой старший брат. Я же за вами бегал всегда как... — Джин задумался, подбирая слова.— Как мамка, — улыбается Чонгук.— Типо того, — смеётся Джин. — Вы мои младшие и любимые. Я каждого из вас принял как родного. Невозможно было иначе. Вы в моей жизни появились как спасение. Так что следил, конечно. Иногда случайно слышал, иногда присматривал. Я же не вмешивался никогда в ваши личные дела. Но присматривать обязан был. И видел, как ты тянешься к Тэхёну.Чонгук лишь кивнул в ответ, снова опуская взгляд в чашку.— Тэхён любит эксперименты. Будь то работа с мотором и сердцем его любимой тачки, или секс. В этом весь он. Я никогда не поверю, что он хотел бы причинить тебе боль. Но Тэхён очень импульсивный. Эмоции через край. Сам не видит, где может ранить, задеть. И в вашем случае он тоже не понимает, что навредить может. А ты понимаешь, видимо, раз чувства свои пытаешься контролировать, — Джин внимательно смотрит на Гука.— Пытаюсь. Получается только плохо.— Получается, раз ещё не сдался.— Я на грани.— Чонгук, я хочу чтобы ты понял самое главное — для меня, для Джуна, для каждого из нас ты всегда будешь нашим любимым макнэ. Что бы ни происходило, что бы ты не делал. Никто не имеет права говорить тебе, что делать или не делать. Ты сам принимаешь решения. И сам несёшь за эти решения ответственность. Я переживаю за тебя не потому, что не приму ориентацию, а потому, что боюсь за тебя. И за Тэхёна. За вас обоих. За ваши чувства. Я не хочу, чтобы вы сделали больно друг другу.Чон молчит какое-то время, утыкаясь носом в ладони. Трёт глаза.— Спасибо. Спасибо, брат, — выдыхает он и поднимает взгляд на старшего.— Помни, что мы всегда есть у тебя.Они улыбаются друг другу.— Джин, почему ты не хочешь выслушать её? — неожиданно спрашивает Гук через пару минут. Джин давится кофе.— Чонгук, я иногда поражаюсь твоей лёгкости восприятия бытия, — недовольно бормочет тот.— Чего?— Ничего. Оставь меня в покое. Я не хочу говорить о ней.— Тогда почему ты постоянно проверяешь телефон? Ждёшь её?— Иди ты, — беззлобно ворчит Джин.Чонгук смеётся. Он понимает, что подловил брата. И хоть он переживает за него, но знает, что тот не злится. Джин расплачивается по счёту, и они выходят на улицу. Телефон Джина издаёт звук оповещения.Он открывает сообщение от неизвестного номера, и видит фотографию, где до боли знакомые черты тела в сумраке изгибаются, позируя камере. На ней только бельё. Следом приходит текст: "Я собираюсь выехать в этом на мото-прогулку, если не приедешь в течение 30 минут" и адрес. И Джин ни секунды не сомневается, что именно так она и сделает. Сумасшедшая просто.— Чёрт! — выдыхает Джин, не в силах оторвать глаза от телефона.— Что там? — любопытный нос Гука уже тянется заглянуть в экран, но Сокджин быстро блокирует телефон, и суёт в карман брюк.— Мне надо ехать.Чонгук молча смотрит на старшего. Как тот нервно оборачивается, сжимает свободно висящую вдоль тела руку в кулак, как напрягаются желваки.— Ясно, — не решается подколоть брата Чон. — Удачи. Я домой.Джин кивает в ответ и садится в машину. Машина приятно урчит, стоит ему завести мотор. Он ещё раз смотрит адрес и выезжает.Он заходит в квартиру по адресу, и тихо прикрывает дверь. Проходит внутрь. Она лежит на кровати в одном белье и чулках.— Что за игры? — раздражённо рычит Джин.— Ты всегда любил мои игры, — томно потягивается Эмили.— Нет! — врёт он.— Поговори со мной или трахни меня, — она закусывает губу.Его руки сжимаются в кулаки, сдерживая ярость. Она не успокоится, он знает. Он слишком хорошо её знает. Она всё та же и одновременно совершенно чужая. Он не может понять, что за магнит встроен в их тела, который не даёт ему спокойно послать её туда, где она и должна быть после всего, что сделала с ним.После минутного молчания, разливающегося напряжением между ними, он чертыхается и сдирает с себя одежду. Она подползает к краю кровати, помогая ему расстегнуть рубашку, снять брюки.Оставшись абсолютно голым, Джин грубо хватает её, притягивая к себе. Целует, кусая губы. Сжимает её полную грудь, щипая соски, заставляя стонать ему в рот. Её руки скользят по его телу, лаская царапая. Она обхватывает его возбужденный член, проходясь рукой вверх-вниз и постанывая. Он знает, что она течёт от одного лишь вида его вставшего члена. Всегда говорила, что ей сильно повезло с азиатским мужчиной с такими размерами. Они часто шутили об этом. В прошлом. Слишком далёком прошлом. Сейчас прошлое и настоящее так смешиваются, что Джину сложно выпутаться из этой паутины. Он сжимает её тело, сажая на себя. Она приподнимает бёдра, помогает, насаживается на него, тяжело и рвано выдыхая. Она начинает двигать бёдрами, скользя по нему. Он перехватывает инициативу и вколачивается в её тело, жмурясь, пытаясь сохранить иллюзию прошлого.— Джин, — шепчет Эмили, утыкаясь носом в его ключицу, вдыхая родной аромат. — Мне так плохо без тебя.Последние слова он еле расслышал, так тихо, почти беззвучно она их произнесла. Джин вдруг чувствует, как горячие слёзы текут по его плечу. Он останавливается, замирает, удерживая её в кольце рук и напрягается. Она плачет. Ему не показалось. Тело Эм вздрагивает от сдерживаемых рыданий. Он хотел бы уйти прямо сейчас. Но вместо этого поднимает её лицо. Джин смотрит в полные слёз, но до боли родные глаза. Ругает себя внутри за слабоволие.— Ты понимаешь, что возможно я не смогу простить тебя, даже если ты всё мне расскажешь? — спокойно, сдерживая себя, говорит он.— Просто дай мне шанс объяснить. Не забирай у меня возможность быть с тобой столько, сколько ты позволишь, — её голос дрожит. Она цепляется за него, словно за спасательный круг.— Хорошо, — соглашается он, не до конца понимая, о чём она просит. Быть её любовником? Серьёзно?Он не готов слушать всю её историю. Она не готова рассказать всё сразу. Он просто видит боль в её глазах и, как всегда с ней, сдаётся. Шанс. Пусть будет шанс. Он прижимает её к себе, и даёт ей время выплакаться. Ни о каком сексе и речь быть не может. Он не робот. Когда она успокаивается, он осторожно, словно драгоценность, несёт её в душ.— Приведи себя в порядок. Я подожду.Он закрывает дверь, оставляя её в душевой, и идёт одеваться.Они проводят этот вечер вместе. Как когда-то давно. Они разговаривают так, будто не было этих трёх лет боли. Будто они старые приятели. С трудом обходят темы, которые могут перерасти в разговор, которому ещё не время. Внезапно Эмили вскакивает и, улыбаясь, скрывается за дверью гардеробной. Джин с сомнением ждёт её возвращения. Только бы не очередная эротика, к этому он сейчас абсолютно не готов.Но Эм несёт в руках шлем. Она хранила его шлём. Он скрывает улыбку. Надо же. Столько лет уже ему. Он проводит рукой по сияющему чистотой чёрному шлему со знакомыми узорами. Молнии. Они выбрали парные шлемы с молниями, потому что когда-то Эмили сказала, что между ними будто ток проскочил, когда они впервые друг друга увидели. И Джин согласился. У них с самого начала всё было словно разряд молнии. Так и продолжалось. Напряжение не отпускало. Ни сексуальное, ни эмоциональное. Спокойный обычно Джин в порывах ссор с Эмили превращался в тайфун. А её эмоции можно было измерять прибором, которым проверяют напряжение тока. Он бы явно зашкаливал в показателях.— Может прокатимся? — улыбнулась ему Эм.Джин окинул себя взглядом. Офисная одежда — не лучший вариант для прогулок на мотоцикле. Дорогущий костюм хорош только для того, чтобы сидеть в комфортном кресле, но никак не мчаться наперегонки с ветром. Она засмеялась так звонко.— Офисный планктон, — цокнула на него и снова убежала. Принесла в руках джинсы и футболку. Вот на этом его перекрыло. Его вещи. Это его вещи.— Откуда? — выдавил из себя.— Я же сама твои вещи собирала. Эти — оставила.Он смотрел на неё, пытаясь понять, прочесть, но в то же время не желая вдаваться в подробности. Они были слишком близко к разговору, который может многое изменить, как в его жизни, так и в её. А может обернуться лишь новой волной разочарования. Джин молча взял вещи из её рук и ушёл, чтобы переодеться. Удивительно, но вещи были в общем-то как раз. Он слегка подкачался за это время, но влез. Было непривычно.Из подземного гаража он помог ей выгнать мотоцикл, на котором она гоняла, как сумасшедшая, привлекая его внимание. Он провёл рукой по сидению, будто здороваясь, и смело оседлал железного коня. Улыбку сдержать не получилось. Он скучал. Скучал по этим ощущениям, по этому "коню". Эмили села сзади и обвила его руками за талию. Они одели шлемы и, как в старые добрые времена, будто пара, оба в чёрном, рванули на встречу ветру. Скорость и мнимое ощущение свободы. Это всё, что им сейчас было необходимо.Они катались до полуночи. Джин наслаждался, чувствуя себя мальчишкой. С таким азартом гонял между машинами. Тело всё помнило. Как управлять, как наклоняться, как маневрировать. Сокджин чувствовал прикосновения её рук, её тело, прижимающееся к нему и странно, но привыкал. Ощущал себя на месте. Там, где должен был быть здесь и сейчас. Он впервые за это время смог отпустить все волнения, тревоги и сомнения. Просто летел вперёд, иногда пугая её манёврами, и смеясь от её визгов.Он остановил мотоцикл возле её дома и снял шлем. Погладил руль мотоцикла.— Спасибо, — улыбнулся ей, прощаясь.— Тебе спасибо, — робко улыбнулась в ответ. И никакой дерзости, очередных просьб или манипуляций. Только её улыбка, которой влюбила его в себя когда-то.Они тепло попрощались, он оставил лёгкий поцелуй на её губах (не удержался), и уехал домой.