No more dream

Глава 31.

— Кто из вас приходится родственником госпожи Ли Кюн Доён? — женщина в белом халате хмуро оглядывает столпотворение молодых мужчин.— Я! — подскакивает Юнги, быстро подходя к медсестре.— Вы ей...- сильнее хмурясь смотрит на него женщина, подмечая запёкшуюся на футболке кровь.— Близкий. Человек, — едва выдавливая из себя слова отвечает Юнги.— Хм...— Просто скажите что с ней! — торопит женщину Тэхён.— Я могу давать информацию о состоянии здоровья пациента только родственникам, — поджав губы поворачивается к нему медсестра.— Жива. Она жива? — замирая от страха перед ответом, игнорирует слова о родственниках Мин.— Жива. Госпожа Лин сейчас спит. Она пришла в себя после операции. Более подробную информацию я могу дать только...— Я её жених! — выпаливает Мин, поджимая губы.— В таком случае, вы можете пройти в её палату, — подозрительно щурясь, недоверчиво разглядывает Шугу мед работница.— Жених, — хмыкает Тэхён. — Держи нас в курсе её состояния. Мы едем к Вану, узнать всё, что они с ребятами смогли нарыть. С тобой останется...— Нет, не надо. Езжайте все. Я справлюсь. Обязательно напишу, когда что-то выясню, — торопливо хлопает брата по плечу Мин, и бежит по коридору за удаляющейся медсестрой.В голове набатом стучит лишь одна мысль «жива». Она жива. С остальным они справятся. Мин чувствует растущую внутри уверенность.— Я должна записать вас. Ваши данные? — спрашивает медсестра, проходя за стойку регистрации.— Мин. Мин Юн Ги, — представляется он торопливо. — Когда я смогу увидеть Доён?— Сейчас заполните документы, поговорите с врачом, который провёл операцию и я провожу вас, — спокойно инструктирует его женщина.Он нервничает, нетерпеливо хрустит пальцами и чешет затылок, пока мед работница заполняет огромную кипу бумаг. От грубости и желания поторопить её останавливает лишь мысль, что Доён жива, и сейчас он должен просто проявить терпение. Когда к нему подходит мужчина в медицинской форме, с проседью в области висков, Юнги уже готов сорваться с места, лишь бы сказали где её палата. Доктор начинает заполнять какую-то очередную стопку бесконечных бумаг, отвечая на вопросы Юнги.— Внутреннее кровотечение смогли остановить. Угрозы для жизни нет. Ей просто надо время на восстановление. И осторожное вождение, — на последних словах врач смотрит усталым взглядом на Мина.— Понимаю. Я всё понял. Спасибо, что спасли ей жизнь! — Юнги суёт руки в карманы джинсов, не зная как вести себя. — Чем я могу помочь ей сейчас? Может быть нужны какие-то лекарства? Особый уход? И как я могу отблагодарить вас, доктор? Пожертвование больнице?— Вы все вопросы решаете деньгами, господин Мин? — трёт переносицу доктор, вздыхая. — Госпоже Лин сейчас необходим отдых и забота. Всё лечение будет проходить по графику и будет оплачено в рамках её медицинской страховки. Просто дайте ей время.— И всё-таки если что-то... — Юнги запинается, ловя взгляд доктора. — Извините, я не умею благодарить. Я понимаю, что невозможно оценить её жизнь деньгами. Просто, когда я думаю, что могло бы быть...я готов был отдать всё, что у меня есть, чтобы она выжила.— Не надо думать о том, что могло бы быть. Просто берегите её. И объясните ей, что участие в уличных гонках небезопасно для жизни, именно поэтому запрещено. Я же не дурак, господин Мин. И поблагодарите того, кто додумался позвонить в службу спасения и не вытаскивать её из машины. Иначе неизвестно чем бы это могло закончиться...— Я понял вас. Так и сделаю. Вы расскажете мне, что ей сейчас можно, что нельзя? Какой уход ей необходим?Разговор Юнги с врачом прерывает вбегающий в отделение регистратуры мужчина. Юнги оборачивается, внимательно всматриваясь в черты, которые кажутся смутно знакомы.— Здравствуйте. Мне нужна информация о поступившей к вам госпоже Ли Кюн Доён! В какой она палате? Как её состояние? — выпаливает мужчина, тяжело дыша после бега.— А кем вы приходитесь ей? — учтиво интересуется женщина, переводя взгляд с мужчины на Юнги.— Я её брат.— Брат? — севшим вдруг голосом, эхом повторяет Юнги. Мужчина оборачивается на голос Мина, и удивлённо смотрит на парня.— А вы кто?Юнги не считал себя особо умным или гениальным. Но он и идиотом себя не считал. А вот сейчас он именно так себя и почувствовал. Истеричным идиотом. Вглядываясь в черты лица мужчины напротив, он пытался найти сходство с Доён. Пытался вспомнить ситуацию, когда принял этого мужчину за её любовника. Пытался оправдать себя. Честно пытался, но не мог.— Это жених вашей сестры, — подливает масла в огонь медсестра.***Джексон уже ждёт братьев, когда те один за другим въезжают в ворота поместья.— Как Юнги? — спрашивает он у Тэхёна, который подходит к нему первым.— Главное, что Доён жива. Остальную информацию ждём от него. Он остался с ней в больнице. Много интересного откопали? — входит в дом Тэ, придерживая дверь остальным братьям.— Интересного, пожалуй, да. Сами чуть не запутались во всех хитросплетениях. Сейчас будем разбираться вместе, — хмурится Ван.Все проходят в кабинет на втором этаже, где часто работает Намджун.— Туан и Чжебом будут с нами на связи, — настраивает рацию Джексон.— Мы можем начать с того, чтобы отправить охрану к палате Доён? Как вообще решить вопрос того, чтобы в больнице за ней присматривали наши люди? — нервно постукивает пальцами по столу Джин.— Сложно, но попробуем. Чжебом, слышал задачу? — уточняет Ван и, получив утвердительный ответ по рации, откладывает её.— О ком узнали? Чхве или Хонг? — готовит для записей бумагу и ручку Намджун. Любитель всё записывать и зарисовывать — так ему становится понятнее, приходят в голову нужные мысли.— И о том, и о другом. И о Джеймсе.— Недурно. С кого начнём?— А начнём мы с истории. Так что устраивайтесь поудобнее, информации будет много.***Стоит отдать должное брату Доён, который не стал разбираться при навострившей уши медсестре. Он внимательно слушает врача, задавая уточняющие вопросы, и лишь кидает напряжённые взгляды на Юнги. Врач в свою очередь не стал разбираться в семейных странностях своей пациентки. То ли от усталости, то ли уже имея подобный опыт. Обоим мужчинам разрешили остаться в палате Доён на некоторое время.— Ты видел, что произошло? — спрашивает брат Доён, когда из палаты выходит мед персонал.— Нет. Но я всё выясню, — хмуро отвечает Юнги, тщетно отгоняя чувство вины, скручивающее изнутри.Мужчина в ответ лишь молча кивает и садится на стул у стены, оставив Юнги место возле кровати Доён. Он устало прикрыл глаза, сложил руки на груди и замолчал, явно давая понять, что не настроен на диалог.— Юнги, — слабый хрип разносится по палате, нарушая напряжённую тишину. Мин, всё это время сидевший у кровати Доён, держа тёплую ладонь поверх её ледяной руки, подскакивает, нависая над девушкой.— Доён! — слегка сжимает холодные пальцы девушки Юн. — Я здесь.— Ты жив? — девушка слабо сжимает руку Мина в ответ, тяжело открывая слезящиеся глаза, и заходится сильным кашлем.— Позови врача! — бросает мужчина Мину и наклоняется к Доён. — Может воды, котёнок?— Нет, — сипит девушка, откашлявшись. — Минхёк...— Сестра, разве можно так пугать меня? — молодой мужчина проводит нежно пальцами по волосам Доён, сдерживая эмоции.— Прости меня, — шепчет Доён. — Юнги...— Потом. Ты всё расскажешь мне потом. Сейчас тебе нужны силы, — перебивает её брат, продолжая гладить.Пока врач и медсестра проводят осмотр и ставят капельницу пришедшей в себя девушке, мужчины выходят. Юнги нервно прохаживается перед дверью. Брат Доён спокойно стоит, облокотившись на стену напротив.— Ты пойдёшь первым. Вам надо поговорить, — спокойный голос заставляет Юнги остановиться и удивлённо уставиться на мужчину. — Она хочет видеть тебя. Я поговорю с ней позже.— Спасибо, — кивает Мин, не находя что ещё ответить.Когда врач снова разрешает им войти, Юнги оглядывается, получает одобрительный кивок брата Доён, подтверждающий, что готов пропустить того вперёд, и заходит, осторожно закрывая за собой дверь. Он двигает стул обратно к кровати девушки и берёт её руку в свою. Доён внимательно смотрит за ним, слабо поворачивая голову.— Ты простишь меня? — всматривается в её глаза Мин.— Ты идиот. Просто идиот, Юнги, — повторяет свои слова, брошенные ему на гонках, словно окончательный вердикт, но улыбается слабо.— Признаю. Виновен, — тяжело вздыхает Мин, готовый всё отдать за эту улыбку.— Я не хотела тебя прощать, Юнги. Если бы не эта авария, не простила бы, — утекает с лица Доён улыбка, а Шуга чувствует внутри всю боль, что причинил ей опрометчивыми словами. — Но из-за того, что случилось, я видимо нашла в себе силы прощать идиотизм твоей натуры.— Я разберусь с этим. Выясню, кто это был! — рычит Мин.— Ты им памятники поставь, — с губ Ли срывается смешок. — Я бы ни за что не простила то, что ты наговорил, идиот мой любимый.— Ты сейчас... — замирает Мин, не договорив. Доён, кажется, сама испугалась того, что сказала и, тяжело сглотнув, закрывает глаза. Юнги не улыбается. Не чувствует радости внутри. Он ощущает, как липкий страх сковывает его внутренности от осознания, что он мог бы не успеть этого узнать. Понять.— Я люблю тебя, — шепчет Мин, наклоняясь к её лицу, и оставляя мягкий, осторожный поцелуй на потрескавшихся, холодных всё ещё, губах. Она открывает глаза, неуверенно глядя на взъерошенного парня.— А памятники я им поставлю, кошечка. Мраморные, — хрипло добавляет он, ведя пальцами по швам и царапинам, оставленным осколками. Доён вздрагивает.— Не говори так. Никто не заслуживает смерти, — отвечает она, вглядываясь в глаза дикого кота, который, непонятным им обоим образом, втиснулся в её сердце и решил там задержаться, периодически раздирая его в клочья, заставляя её страдать.— Когда я узнал, когда я увидел тебя там... — Юнги тяжело говорить, картинки так красочно встают перед глазами, словно мёртвые из могил.— Не надо. Давай поговорим об этом позже. Врач сказал, что для скорейшего выздоровления мне нужны положительные эмоции, — слабо улыбается Доён. — Лучше скажи мне. Я теперь девушка Короля или я облажалась, делая ставку на тебя?— Ты королева, — улыбается Шуга в ответ.— Королева — это жена короля, глупый. А я...— Выйдешь за меня? — сжимает её руку Юнги.На несколько секунд в палате зависает тишина. Юнги судорожно думает, что он сейчас такое ляпнул и почему. Тишину разрушает смех, прерываемый хрипами.— Шуга! — хохочет Доён. — Да кажется сотрясение получил ты, а не я.— Почему ты так говоришь? Я же...— Что здесь происходит? Тебе нужен покой, почему ты смеёшься на всю больницу? — заглядывает в палату брат Доён.— Минхёк! — старается успокоить смех девушка. — Познакомься, это Юнги. Мин Юнги. Юнги, это мой старший брат Ли Мин Хёк.Минхёк кивает Юнги в знак одобрения знакомства и получает кивок в ответ.— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, возвращая взгляд сестре.— Хорошо. Теперь хорошо, — улыбается она. — Вам обоим надо поехать домой и хорошенько выспаться.— Я останусь здесь! — возражает Юнги.— Нет. Вы оба, — Доён кивает на одного, а затем на другого, — прямо сейчас поедете домой. Мне надо поспать. И вам тоже. Я буду рада видеть вас завтра.— Доён, — пытается убедить её в обратном Мин.— Пожалуйста, не спорь со мной хотя бы сейчас, — она слабо сжимает его ладонь. — Здесь я под присмотром врачей. Со мной всё будет в порядке. Завтра у меня будет больше сил на разговоры. И надеюсь ты тоже немного придёшь в себя.— Ладно. Только сегодня, — ворчит Юнги и встаёт, уступая место брату Доён. — Я приеду утром. Спи крепко.Он целует её в щёку, урывками вдыхая её аромат, смешанный с больничным запахом, и выходит из палаты.***Вот уже битый час братья пытаются разобраться с информацией, которую на них обрушил Джеймс. Когда они услышали звук открывающейся двери, они уже знали, что это приехал домой Юнги. Охрана оповестила, что тот въехал на территорию поместья. На часах уже далеко за полночь, глаза слипаются от усталости, а мозги судорожно пытаются соединить всю информацию.— Рассказывайте, — устало приземляет свою пятую точку на подлокотник кресла Юнги.— Нет, сначала скажи как Доён? — Джин озвучивает главный вопрос за всех.— Жива. Теперь цела. Спасибо Тэхёну. Неизвестно чем бы это закончилось, если бы не он, — Мин поворачивается к брату, молча выражая то, что выразить словами крайне сложно. Тэхён кивает в ответ, принимая безмолвную благодарность.— Утром к ней? — уточняет Намджун, отрываясь от бумаг и приподнимая очки.— Да. Посплю несколько часов и поеду, — кивает Юнги. — Так что расскажите мне всё и пойдёмте поспим.Братья вымученно переглядываются, понимая, что сейчас надо пересказать Юнги все те хитросплетения, которые обнаружил Джексон и его ребята.— Ну что ж. Начнём с того, что министр и игорный король знакомы. И, видимо, достаточно близко, — начинает Хосок, беря на себя функцию посвящения Юнги в новый поворот событий.— Не понял? — удивлённо смотрит Мин на брата.— Нет, давай ты не будешь перебивать и послушаешь. Иначе запутаемся все к чёрту. А наша цель сейчас как раз распутать этот змеиный клубок. Намджун, давай сюда свои схемы, чертёжник, — Хосок пододвигает к себе бумаги, тщательно расписанные братом.— До того, как стать министром экономики и финансов, господин Хонг Нам имел, на первый взгляд, достаточно чистую репутацию. Но это лишь на первый. Если приподнять маску благородности и служения своей стране, покажется прогнившее содержимое. Чхве Ту Куан отдавал долг родине и параллельно сколачивал мелкую банду, которая переросла потом в преступную организацию. Там же, в армии, он познакомился с будущим министром. Бык, Лис и Змея. Их было трое друзей, — Хосок делает глоток воды, просматривая по схеме что рассказать дальше, стараясь опустить лишние детали.— По прозвищам, в принципе понятно, за что они даны, но поясню, — прерывает Хосока Джексон. — Быком Чхве стали называть после того, как он буквально изрезал на куски партизана, пойманного им лично, когда тот отказался давать какую-либо информацию. И за тяжёлый характер. Если вывести его из себя, он превращается в реального быка, сметающего всё на своём пути. Хонг Нам получил прозвище Лис за свою хитрость и обманчивое лицо благо порядочного гражданина. Он никогда не марал руки сам, всегда находил с помощью кого реализовать свои грязные планы. А вот личность Змея до сих пор уточняется. По одним данным он уже умер, по другим — он жив, но никак не связан с преступным миром.— Да. Итак. Армия, — продолжает Хосок. — Оттуда они возвращаются с определённым уровнем знаний и связей. Чхве применяет это всё для того, чтобы нагнуть игорный бизнес и мир проституции. Становится одним из тех мафиози, которые выживают при зачистке государства. И понятно почему. Потому что его задницу, не марая своих лап, прикрывает Хонг Нам, уже занимающий пост министра, быстро взлетев по карьерной лестнице. Дальше становится интереснее. Но сначала остановимся на этом. Их связь уже даёт нам неплохое информационное оружие. Мы можем применить это, если правильно сыграем следующую партию. Они явно в сговоре и используют нас, как пешек. При том давно.— Не понимаю. Если они знают друг о друге, то почему Чхве давит, чтобы мы завершили сделки с правительством? — спрашивает Чимин, так же усиленно пытающийся разобраться во всём, как и его братья, понимающие всё, но явно не до конца.— Они нашли козлов отпущения. В лице нас. За министром уже давно начали вести особо активную слежку со стороны полиции. Им надо кого-то слить. Как они собираются выкрутить тот факт, что контейнера их, а обвинять будут нас — большой вопрос. Но они не дураки. И явно что-то задумали, — напряжённо отвечает Намджун.— Слишком много непонятного, — бормочет Джин.— Да. К этим вопросам мы ещё вернёмся. А пока что разбираем змеиный клубок дальше. Следующая гадюка в списке — Ким Инсон. Он же Джеймс. Вполне успешный, хоть и озлобленный стритрейсер. Родился с золотой ложкой в заднице. Почему бы спокойно не наслаждаться жизнью? Вместо этого он открыто начинает нам угрожать. И слишком активно подтверждает угрозы своими действиями. Смысл? И мы нашли этот смысл, — щёлкает пальцами Хосок.— Я убью его и всех его шакалов! — рычит Юнги. Руки сами собой сжимаются в кулаки.— Подожди с угрозами. Дело осложняется тем, что твой заклятый враг, является племянником Чхве. Наш престарелый мафиози не имеет собственных детей, зато его сестра родила двух сыновей. Инсон — старший сын. И он лишь помогает своему дядюшке реализовать план.— Какой план? Если они хотят свалить на нас свои махинации, то зачем им нас убивать? — спрашивает Чонгук.— Подозреваю, что так как у нас есть, чисто гипотетически, шансы выпутаться из этой истории и рассказать в полиции правду, которой даже могут поверить, то нас проще убрать. Обвинить и убрать, — хмыкает Тэхён.— Минимизировать нам шансы успеть оправдаться. Снизить наши шансы выйти из тюрьмы. Чем меньше нас останется в живых, тем меньше у нас будет шансов закончить эту историю в нашу пользу. И тем больше у них будет возможностей похоронить нас во всех смыслах, — заканчивает начатую Тэхёном мысль Намджун.В кабинете повисает на некоторое время тишина. Братья пытаются увидеть выходы из сложившейся ситуации. Вообще возможно ли это? Есть ли шансы выжить при таких условиях?— Комиссар. Комиссар полиции, — задумчиво бормочет Намджун. — Джексон, проверьте комиссара полиции Чой Хёна. Он не может быть тем самым Змеем? Он явно связан с министром, я уверен в этом с той самой встречи, когда полиция обыскивала наши склады.— Проверить комиссара полиции, — хмыкает Ван. — Ты хоть понимаешь о чём просишь, Намджун? У меня конечно крутые хакеры, но я не агент национальной безопасности и вообще не сотрудник спецслужб.— Понимаю. Это сложно. Но можем ли мы хоть как-то выяснить это? Фотографии? Имена? — настаивает Джун.— Мы попробуем. Парни, слышали запрос? — подносит рацию Ван, дожидаясь утвердительного ответа.— Если комиссар полиции замыкает их троицу, то почему они хотят сдать нас полиции? Не вижу логики — зарывается руками в волосы Юнги.— Логика. Не могу объяснить. Пока что это на уровне интуиции. А это бывает важнее логики, порой, — потирает виски Намджун. — Пожалуй это всё, чем мы обладаем сегодня. Наши цели теперь...— Попытаться выжить, блять, — вздыхает Юнги.— Примерно так. Но если сформулировать точнее, то для того, чтобы предпринять попытку выжить в этой западне, нам необходимо теперь найти слабые места этих людей. Если таковые есть. И выяснить что возможно про комиссара полиции, — заканчивает свою мысль Намджун, устало откидываясь на спинку стула.— Давайте продолжим завтра? Голова уже ничего не соображает, — устало выдыхает Чонгук.— Да. Кто хочет выпить перед сном? Я лично иду за виски, — поднимается Джин.— 22 августа — день рождения женщины, в которую я по уши влюбился и которая отшивает меня, как кусок дерьма. День, когда Мин Юнги стал законным Королём дрифта. И второй день рождения Доён Ли. Отличный повод напиться в драбадан! — хлопает руками по столу Намджун, и идёт следом за Джином, чтобы налить себе выпить.— Секундочку. Влюбился? День Рождения? Что я, блять, опять пропустил?— эмоционально восклицает Тэхён.— Можно подумать ты оповестил нас о том, что у вас с Чонгуком отношения, — хмыкает Хосок, собирая разбросанные по столу бумаги.— Что, простите? — удивлённый возглас Джексона заставляет всех рассмеяться.— Надеюсь, ты не гомофоб, — хлопает по плечу Джексона Юнги.— Нет, но тем не менее, эта информация немного неожиданная. Хорошо, что ещё не налили виски. Я бы поперхнулся и разлил драгоценный напиток. Я смотрю, у вас личная жизнь бурлит?— Сам то может расскажешь, как дела на личном фронте? Или ты только на боевом? А может и на боевом уже личный? — подмигивает Джексону Тэхён, прижимая к себе красного, как помидор, Чонгука.— С вами никакой личной жизни! — театрально вздыхает Ван, принимая стакан виски со льдом из рук Джина.— Юмор и алкоголь - два лучших способа справиться с неприятностями жизни! — улыбается Джин.— То есть вот то дерьмо, что на нас свалилось, ты называешь неприятностями? — уточняет Юнги, отпивая глоток янтарной жидкости, и щурясь. То ли от удовольствия, то ли от крепости напитка.— Если я назову это персональными гробами для нас, тебе станет легче? — парирует Джин.За шутками, смехом - уставшие глаза каждого. В одних можно было заметить страх. За себя. За семью. За близких. В других — желание сдаться, отсутствие сил на борьбу. Страх, что не получится. Страх, что возможно осталось жить и улыбаться не так долго, как хотелось бы, как планировалось. Но всё это тщательно скрывается за мощными стенами близости и родства. За вуалью храбрости и веры друг в друга. Даже внутренний конфликт недоверия, обиды, горечи предательства, кажется, забыт или всего лишь отступил под натиском гораздо более серьёзных проблем.— Лин дома? С ней всё в порядке? — спрашивает Юнги, пялясь при этом в телефон. Там мигает раздражающий значок открытого диалогового окна, где он пишет и стирает сообщение для Доён, не решаясь отправить.— С ней всё в порядке. Она в моей комнате, — спокойно отвечает Чимин, отпивая глоток виски, и пристально наблюдая за Юнги.— В твоей комнате? — отрывает взгляд от телефона Юнги.— Да. В этом доме. В моей комнате. Надеюсь спит. А ты долго ещё будешь удалять сообщения или уже отправишь ей? — улыбается Пак.— Подсматривать нехорошо, — бурчит Юнги. — Так и не смог я тебе привить хорошие манеры с детства.— Невозможно привить ребёнку то, чем сам не обладаешь, — ухмыляется Пак. — Хороших снов пишется через "о".— Иди ты! — шипит Мин, закрывая от настойчивого Чимина экран телефона, и хмурясь. — Правописание не мой, может конёк, зато я отлично разбираюсь в технике.— Технический гений. Может грубо сейчас скажу, но ты сегодня чуть не потерял её. Просто напиши. Она будет рада, даже если прочтёт это только утром, — вздыхает Чимин.Юнги поджимает губы, но с братом мысленно соглашается.— Иди к своей, — мягко посылает брата Мин.— И пойду, — отставляет стакан Чимин и встаёт. — Всем доброй ночи. И выспитесь за меня. Я сегодня впервые буду спать на собственном диване.— Лишишь девственности диван, а мог бы... — мечтательно начал Тэхён.— Заткнись! — рявкает Чимин и выходит, хлопнув дверью.— Мы тоже пойдём, — Тэхён встаёт и протягивает руку Чонгуку. Тот закатывает глаза и обходит брата, игнорируя жест парочки.— Хороших всем снов. Надеюсь, завтра мы можем выспаться, — он пожимает руку Джексону и выходит, двигаясь в направлении своей спальни.— Только потише предавайтесь любовным утехам, — смеётся Джин.— Не подслушивай, завистливый старпёр! — ухмыляется Тэхён, подмигивая, и выходит, догоняя Чонгука.— Через неделю, чуть больше, день рождения Чонгука, — потягивает виски Намджун. — Пора бы подумать о подарке и празднике.— Лучшим подарком будет жизнь и спокойствие. Но это выше наших сил, — отвечает Хосок.— Подумаем о подарке позже. Надо идти спать, — отталкивает от себя стакан Джин. По гладкой поверхности натурального дерева тот скользит, словно шайба по льду.— Доброй ночи, — кивает Намджун.Джин вытягивается на белоснежных простынях, чувствуя усталость в теле даже после горячего душа. Глаза закрываются, мозг пытается успокоить лихорадочный бег мыслей, чтобы уснуть. Но вибрация телефона на прикроватной тумбочке заставляет старшего брата тяжело вздохнуть и взять мобильник в руки. Он видит отправителя сообщения и застывает. Лучше б не смотрел.