Огонь и Лед " Битва Пламени и Льда "

Глава 43.

Шёпот мертвецов.

   Наконец, вода закончилась, и мы вышли на присыпанный известковым крошевом каменный пол тоннеля. Некоторое время мы шли молча, и лишь хлюпанье воды в моих сапогах и звуки шагов, нарушали абсолютную тишину. Я решила, что сейчас самое время сказать спасибо за все, что сделал для меня Алек.
   — Знаешь, — неуверенно начала я, — я хотела тебе сказать спасибо за все, что ты для меня делаешь, включая риск, на который ты идешь каждый раз, когда у меня в голове возникает очередная дурацкая идея. Ты очень смелый человек.
   Алек посмотрел на меня, удивленно приподняв бровь.
   — Спасибо. Хотелось бы мне сказать тоже самое о тебе, но прости, иногда твои выходки, и правда, дурацкие. Ты никогда не думаешь о последствиях! Хотя, да, признаться честно, смелости тебе тоже не занимать. Но Селена, чуть-чуть, хоть самую капельку, необходимо думать о том, что удача не бесконечна, и в один прекрасный момент она предъявит тебе счет! Ведь это произошло с тобой во Вьетнаме?
   От неожиданности, я споткнулась и чуть не упала, но парень успел поймать меня за руку. Я сердито посмотрела на него.
   — Начали за здравие, закончили за упокой?
   — Не понял? — глядя на меня как на пациента психиатрической клиники, переспросил он.
   — Так говорят русские, когда начинают разговор с хорошего, а заканчивают плохим! — пояснила я.
   — А, русские... Специфический народ, знаменитый тем, что никогда не имеет плана действий, но страшен своей импровизацией! — хмыкнул Алек.
   — Знаешь, называть людей, которые запиваю водку пивом и медведей дома держат — специфическими, по-меньшей мере странно.
   — Это все сказки. — произнес он. — Русским многое любят приписывать, абсолютно им не свойственное. Так они обрастают всякими мифами и небылицами, и кажутся нам, прямо, волшебным народцем! Не думаю, что они такие психи, что запивают водку пивом — это просто невозможно!
   «А медведи значит, тебе не кажутся странным?» — хмыкнула мысленно я. — «Ох, как же ты ошибаешься, итальянец!»
   — Ну, не скажи, я была в России — удивительная страна и не менее удивительный народ! Но так как они пьют — с ними соревноваться не стоит, лично у меня, столько здоровья нет! — закончив свою речь, я почесала в том месте где располагается печень, уж кто-кто, а эта боевая подруга хорошо помнит поездку в самую Мощную Державу Мира.
   — Так что же все-таки произошло? — не купившись на мои уловки, переспросил Алек. Судя по-всему, он не был намерен оставлять эту тему, пока не получит полноценный и четкий ответ.
   — Ну зачем это тебе? — теряя крупицы надежды не быть разоблаченной, жалобно переспросила я.
   — Ничто так не мешает спать по ночам, как неразгаданная тайна. Селена, чего ты так боишься? Ведь ты же знаешь, что я никому ничего не скажу! Ты можешь мне верить и я хочу тебе помочь, ведь я же вижу, как это мучает тебя!
   — Дело не в том, скажешь ты кому-то или нет! — немного истерично воскликнула я.
   «Так, я нервничаю — это не хорошо!»
   Пытаясь взять себя в руки, я сделала глубокий вдох. Я собиралась продолжить, но так и не смогла подобрать нужных слов.
   — А в чем же тогда?
   — Я… боюсь, что ты меня возненавидишь! — выпалила я.
   Алек остановился и, бережно взяв меня за локоть, развернул к себе.
   — Селена, разве я посмею так поступить с тобой, видя как ты страдаешь из–за этого? К тому же, все мы не без греха. И я в том числе.
   Я смотрела в его прекрасное бледное лицо и понимала, что лучше всех, меня может понять только он. Тот, кто прошел ужасы пыток и боли, кто мечтал о смерти, но вынужден был бороться ради других… Тот, кто как и я, ежедневно ходит по острому лезвию бритвы… Он поймет! Должен понять….
   — Мне тяжело об этом говорить. — стараясь проглотить образовавшийся ком в горле, глухо прошептала я.
   — Я терпеливый слушатель. Могу подождать, пока ты соберешься с мыслями. — мягко произнес он. — Если хочешь, я могу задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. Может так будет легче?
   Поразмыслив, я утвердительно кивнула. Удовлетворившись моим согласием, Алек задал свой первый вопрос:
   — Ты наткнулась на плохих людей?
   — Да, я попала в плен.
   — И тебе пришлось убивать?
   — С чего ты взял? — вопросом на вопрос, ответила я.
   — Я воспользовался некоторой информацией. — глядя перед собой, вымолвил он.
   — Какой, и кто тебе ее дал, я могу узнать? — стараясь не выдать дрожь в голосе, поинтересовалась я.
   — Разумеется. Помнишь первую тренировку, свидетелями которой мы стали? Знаешь ли, зрелище не для слабонервных, я бы даже сказал, что надо быть отчаянным психом, чтобы спокойно присутствовать на этой бойне! Мы тогда ушли. Попросту, не смогли находиться в доме и вышли на улицу, где возле реки встретили Пола. Он был очень озадачен тем, как ты изменилась и поделился этим с нами. Он все гадал, что же с тобой произошло, но так ничего не смог предположить в силу неискушенности своего ума пороками. Но я знаю, что может так искалечить разум и душу, поэтому сразу догадался в чем может быть проблема. Хотя и без этого, все было очевидно. — чуть слышно выдохнул он.
   — Ах, Пол! Ты прав, у него и в самом деле чистый и неискушенный разум, он даже не смог бы допустить такого варианта! Он очень солнечный человек, и я рада, что судьба подарила мне шанс быть его другом! — вспомнив о своем приятеле, я непроизвольно растянула губы в улыбке. Но вернувшись к истоку нашего разговора, помрачнела. — Мне пришлось там очень несладко. И я рада, что у меня есть такой человек, как Марк, который научил меня всему, чем я в последствие и воспользовалась. Да, я убивала… и на моих руках много крови… Но повторись ситуация опять, я поступила бы точно так же… Хоть тяжесть этого греха огромным весом давит на меня.
   — Можешь рассказать подробнее? Как ты туда попала? — осторожно поинтересовался Алек.
   — Все довольно просто, банальная неосторожность и я в плену у работорговцев. К тому же непереносимость к несправедливости, усугубила и без того мое прискорбное положение.
   — Каким образом?
   — Вместо того, чтобы предложить им выкуп, я свернула шеи двум охранникам, которые пришли за мной. Но не все прошло гладко, как хотелось бы. Один из охранников поднял шум, и на смену двум, прибежало двадцать…
   Запинаясь и долго подбирая слова, я вкратце пересказала Алеку о моем пребывании в плену.
   — Как тебе удалось бежать? — спросил он.
   Я украдкой глянула на него, парень был бел как полотно. Решив навсегда закрыть эту тему для разговора, я продолжила самую трагичную часть истории.
   — Меня долго били и пытали. Это продолжалось до тех пор, пока я не потеряла сознание. Очнулась я в сырой и темной каморке, на куче грязного тряпья. Я не знала, сколько прошло времени, потому что утратила связь с реальностью, провалившись в мучительную агонию боли. Через некоторое время дверь открылась и на пороге появился их главарь. Он сказал, что я тысячи раз пожалею о том, что Бог подарил мне жизнь, так как он приготовил для меня нечто особенное… — меня передернуло от отвращения, но я продолжила. — Суть заключалась в том, что он позволил всем желающим пользоваться мной до тех пор, пока им не наскучит… Пятьдесят человек: диких, грязных, похотливых… — я чуть не захлебнулась от ненависти, выплевывая эти слова.
   Алек остановился, как вкопанный, не в состоянии вымолвить ни слова. В его глазах полыхал такой гнев, что мне показалось, будто он сейчас вырвется наружу и сожжет все дотла.
   Обескураженная его реакцией, я запаниковала.
   — Если тебе неприятно это слышать, я не буду продолжать! — я чувствовала себя неловко и не желая смотреть на него, отвела взгляд в сторону.
   — Прости меня, если моя реакция оскорбила тебя! Я ни в коем случае не хотел, чтобы ты истолковала все именно так! — делая шаг в мою сторону и, взяв меня за плечи, он посмотрел мне в глаза. — Дело вовсе не в тебе. То, что произошло с тобой — это ужасная трагедия, и я ненавижу себя за то, что не могу ничего исправить для тебя! Но послушай меня внимательно, — стараясь поймать мой взгляд, он аккуратно взял в ладони мое лицо, — что бы ты мне сейчас не сказала, для меня, ты остаешься все той же Селеной, моей Селеной, которую я безмерно ценю и уважаю. Поэтому заверши свою историю, и если тебе будет угодно, мы больше не коснемся ее никогда!
   Я почувствовала, как на глаза набежали предательские слезы. Не желая того, я устроила Алеку негласную проверку, и он с абсолютным достоинством прошел ее. Ведь он не подозревал, что самое интересное и в то же время ужасное, кроется во второй части моей повести.
   Собираясь с мыслями, я сделала несколько глубоких вдохов и развернувшись, смахнула непрошеные слезы. Алек стоял вплотную ко мне и его прохладное дыхание щекотало затылок. Не дождавшись продолжения, он решил повторить свой вопрос:
   — Как тебе удалось выбраться?
   — Опять таки, банальная неосторожность. Они решили, что я слаба и беспомощна. Возможно в тот момент так и было, но они не учли одно «но»: мою способность бороться до конца и безумное желание жить. В моей голове родился план. В принципе, он был весьма прост: убить первого, кто зайдет ко мне и завладеть его оружием. Такой желающий нашелся очень быстро. Обезумевший от предвкушения и желания, он так увлекся, что даже не насторожился, когда мои руки легли ему на плечи, а затем и на голову… Негромкий хруст, и все что когда-то было жестоко, агрессивно и похотливо, неподвижной кучей лежало на грязном полу. К сожалению, у него с собой был только мачете, но этого мне было предостаточно, чтобы расправиться с единственным охранником приставленного возле моей каморки, у которого на плече висел автомат… Я выждала момент когда он зайдет посмотреть где его товарищ… Ну я думаю, дальше ты понимаешь…
   Мне удалось убить человек пятнадцать, прежде чем они обнаружили мертвых охранников и подняли тревогу. Вначале они не могли понять, кто вырезает их людей, пока, наконец, не обнаружили меня. Вот тут-то, и началась настоящая резня… Я помню все как будто в тумане: выстрелы, крики, кровь. Мне чудом удавалось не попасть под их пули… Видимо это был не мой день конца, хотя, я ежесекундно думала о том, что следующее мгновение может стать для меня последним.
   Вместо того, чтобы двигаться к выходу, я все дальше уходила в глубь пещер… и не зря. Там я наткнулась на камеры, в которых находились предназначенные для продажи в рабство люди: мужчины, женщины, дети. Мне удалось открыть несколько камер. Люди начали выбегать. Кто-то пытался помочь другим заключенным пленникам, кто-то бежал прочь, не обращая внимания на крики помощи — страх завладел их умами, они шумели и толкались, не взирая на мои просьбы вести себя тише и организованней. Разумеется, шум привлек оставшихся бандитов — их было не больше пятнадцати, и у всех было оружие.
   Несколько мужчин вызвались помочь. Я с радостью поделилась с ними своим трофейным оружием, предусмотрительно снятым с убитых бандитов.
   Началась перестрелка. Меня ранили. Как все закончилось, я не помню. Меня нашел молодой монах из Буддийского монастыря — израненную и едва живую. Я умирала от боли и потери крови. Он перевязал мне раны и вынес из пещер, а после несколько дней, нес на себе вглубь леса к подножью горы, на вершине которой находился их храм.
   Его знание медицины спасло мне жизнь. Во время коротких привалов, которые он милосердно делал ради меня, из-за того, что мое тело болело так, что мне страшно было пошевелить даже пальцем. А он, вместо отдыха, собирал для меня травы и обрабатывал раны.
   Подъем в горы занял у нас несколько дней. Взбираться вверх было довольно хлопотным делом, Яцынь совсем выбился из сил и, чтобы немного помочь ему, я старалась идти сама, но моих сил хватало совсем ненадолго. Я если честно, думала, что не переживу этот подъем, и меня немало удивляло упорство моего спасителя. Но он молча нес меня на себе, не обращая внимания на мои просьбы оставить свою ношу… Надежда вернулась лишь тогда, когда впереди показались стены храма.
   Три месяца я провела в монастыре. Ранение было не очень серьезным — обошлось, а вот раны нанесенные плетью, занесли в кровь инфекцию, которая чуть не отправила меня на тот свет. Но монахи старательно и упорно выхаживали меня, и через месяц, я могла уже вставать с кровати и немного ходить по своей комнате.
   Умиротворение царившее в стенах монастыря, немного сгладило и даже стерло из моего сознания  пережитое. Будучи отрезанной от внешнего мира, я пребывала в полной гармонии и спокойно восстанавливала форму. Здесь никто не предавал значения моей фамилии и титулу, никто не пресмыкался и не лебезил. Я просто жила. Дышала полной грудью, и лишь тот факт, что Вильгельм ничего не знает о том, что со мной и где я, заставлял задумываться о скором возвращении домой.
   Я ненадолго замолчала, собираясь с мыслями и давая Алеку время переварить услышанное. Прошло несколько минут, прежде чем он задал свой следующий вопрос.
   — И каким оно было, возвращение домой? — голос его прозвучал немного сдавленно, но в нем слышались ноты облегчения.
   — Впечатляющим, эмоциональным, трогательным… Я никогда не забуду глаза Вильгельма в те минуты, когда я переступила порог его дома. В них смешались удивление, недоверие, радость, злость и в конце, застыла боль.
   — Боль? Почему?
   — Он раньше меня осознал, что та Селена, которую он знал — умерла, что перед ним стоит нечто иное, осталась лишь оболочка, остальное, безвозвратно утеряно… Он видел лед и смерть в моих глазах, понимал, что случилось непоправимое, но выведать так ничего и не смог. Он лишь говорил, что в глазах мертвеца больше тепла и жизни чем в моих.
   Вернувшись в мир, я начала терять покой, а вместе с ним и рассудок. Моя агония привела меня к порогу безумия. Вильгельм ничем не мог помочь и чуть не запер меня в психушку. Благо Пол подоспел вовремя. Его присутствие и забота немного вернули меня в нормальное состояние. Я училась жить заново, как инвалид, как калека желающий снова быть нормальным. Мне удалось добиться неплохих успехов, и вскоре я смогла восстановиться в университет. В то время мы с Полом учились на третьем курсе, а в экспедицию я отправилась во время летних каникул.
   Жизнь понемногу приходила в норму: я уже перестала шарахаться каждого громкого стука или хлопка, перестала спать с оружием в руке, вот только кошмары, все также продолжали мучить меня каждую ночь. В университете у меня из–за этого возникли проблемы: разумеется, никто не хотел жить в одной комнате со странной Селеной, которая как душевно больная кричит каждую ночь во сне, пугает и не дает спать другим. Из-за этого меня отселили отдельно. Не сказать, что это усложнило мне жизнь, наоборот, но то, что в меня тыкали пальцем и шептались за спиной — выбивало из колеи.
   Я замолчала, вспоминая то нелегкое время моей жизни, которое чуть не отправило меня в комнату оббитую матрасами. Алек же, нетерпеливо поглядывал на меня, ожидая продолжения, но я не торопилась с ним, потому что не знала, что ещё добавить к вышесказанному. Наконец так ничего и не дождавшись, он продолжил расспрос.
   — Когда ты поняла, что изменилась?
   Я хмуро на него посмотрела.
   «Ну надо же, какой любопытный! Можно подумать, для него это так важно!»
   Меня охватило легкое раздражение, и не скрывая его присутствия в голосе, я продолжила:
   — В студенческие годы у меня было увлечение: мне нравилось драться на ринге.
   — Бои без правил, если быть точным, — перебил меня Алек.
   — Откуда ты….? — сощурив глаза, я уставилась на него. Он посмотрел на меня, приподняв брови. До меня тут же дошло: — Пол! — возмущенно прошипела я. — Ему не следовало об этом говорить.
   — Возможно, но именно тогда, он увидел в тебе кардинальные перемены.
   — Не он один. Все начиналось как обычно: азарт и задор, но где-то в середине боя все изменилось. Картинки пережитого мною, как в цветном калейдоскопе, одна за другой, стали всплывать у меня перед глазами. Я потеряла контроль. Лишь на секунду вышла из себя, а в последствие, это чуть не стоило человеку жизни. Опомнилась я, когда меня оттащили в угол ринга два здоровых парня. Я посмотрела на своего противника: он лежал в луже крови и не подавал никаких признаков жизни. Я выиграла тот бой, но награда мне показалась незаслуженной. Всю выигранную сумму, я отдала тому парню, с которым соревновалась, и извинившись, навсегда покинула этот спорт.
   — Почему ты никому кроме Марка не сказала о том, что с тобой произошло? Почему не обратилась к психотерапевту? Пусть он бы не вылечил тебя, но возможно, ему бы удалось взять твоего «демона» на короткий повод.
   — А ты считаешь, что прийти в врачу и заявить: я тут пятьдесят человек убила, и меня кошмары мучают, Вы случайно не знаете, как с этим справится? — это по-твоему, нормально? Мне бы согласились помочь? — удивляясь такой несообразительности, зло съязвила я. — А на счет остальных: я боялась, что меня не поймут, возненавидят, начнут презирать… Марк понял бы меня, он служил в Афгане и тоже пролил немало крови. А остальные, те немногие, кто знает о Вьетнаме, возможно, они и догадались, но об этом не принято говорить вслух.
   — Я думаю, никто бы не посмел, обвинить или возненавидеть тебя. Ты спасла гораздо больше жизней, чем отняла, и это дорогого стоит. Не каждый способен на такой героический поступок. Пусть о нем невозможно говорить вслух, но в глубине души, ты должна гордиться собой! — попытался оправдать меня Алек.
   Я печально посмотрела на него.
   — Я пытаюсь успокоить себя тем же, но, увы. Это мой крест, который я буду нести на себе всю свою жизнь. И шепот мертвецов, вечность будет терзать мою душу!
   В темноте тоннеля сказанная мною фраза прозвучала особо трагично. Узкое и темное пространство невыносимо давило на меня, а холод сковывал тело. Больше Алек ничего не стал спрашивать, разговор был окончен, и я была этому несказанно рада. Желая поскорее вырваться из этого места, я ускорила шаг, не допуская к себе мысли, что в конце тоннеля может оказаться тупик. Возвращаться назад мне совсем не хотелось, мы шли около получаса, и мысль, что в случае чего, придется повернуть назад — наводила ужас.
   — Кажется мы под кладбищем! — прошептала я.
   Свет фонаря скользнул по потолку, где от времени и влаги, каменная кладка обвалилась, и через отверстие виднелся старый деревянный гроб, днище которого прогнило, и оттуда свисала истлевшая рука с кружевными рюшками на рукаве.
   — Значит, тоннель привел нас в деревню?! Не удивительно, что мы так долго идем! Радует то, что мы скоро выберемся. Тебе срочно надо в тепло, а то ты уже посинела от холода. — говоря это, Алек подошел к обвалу и посветил фонарем вверх. Через доски виднелся череп покойника с пустыми глазницами.
   — Фу, какая мерзость! — закрывая рукой нос, скривившись, сказала я. Запах разложения окутал нас. Не желая больше вдыхать трупный яд, я перешагнула через кучу камней и земли, и заторопилась дальше.
   — Таковы правила жизни, — грустно улыбнулся парень, — мы рождаемся, живем, стареем и в конце, деревянный ящик в двухметровой яме.
   Я закатила глаза.
   «Ну и обманщик, это правило жизни не для него писано, живет себе уже пятьсот лет, и даже морщинки ни одной нет!»
   Я порадовалась тому, что он идет следом и не видит моего ехидного выражения лица, а то бы точно что-то заподозрил.
   От этих мыслей меня отвлек луч фонаря, который, наконец, уперся в крутую каменную лестницу, поднимавшуюся к потолку тоннеля и теряющуюся в темноте. Обрадовавшись, что наконец-то увижу дневной свет и вдохну свежий воздух, я почти бегом кинулась к каменным ступеням. Но меня ждал сюрприз, лестница упиралась в невысокий наглухо закрытый каменный ящик. Я так и застыла приоткрыв рот, пока меня не нагнал Алек.
   — Я что-то ничего не понимаю, это что? — удивленно спросила я, поворачиваясь к парню.
   Он внимательно посмотрел вверх и улыбнулся.
   — Все достаточно просто!
   Сказав это, он подмигнул и уверенно зашагал по лестнице. Послышался скрежет камня и едва различимый луч света скользнул вниз. Через секунду, парень исчез в образовавшейся бреши, еще мгновенье, и он смотрел на меня сверху, протягивая руки.
   — Что ты там копаешься, давай поднимайся ко мне! — проворчал он.
   Не растрачивая время на пререкания, я кинулась по ступеням вверх. Алек помог мне вылезти и, бережно поставив на пол, сделал шаг назад. Я тут же обернулась, посмотреть откуда он меня только что вытащил. На мгновение я растерялась, не увидев никакого отверстия в полу. Передо мной возвышался каменный саркофаг со сдвинутой вбок крышкой. Я удивленно захлопала глазами, понимая, что только что вылезла из гроба.
   — Мы что, в склепе? — прохрипела я.
   — Да, — подходя к каменной двери, ответил Алек. Он провел рукой по торцу камня. — Она не запечатана. — и слегка налег на нее плечом.
   Каменная створка хрустнула и медленно поползла в сторону, запуская яркие лучи света в сырой и холодный склеп. Недолго думая, парень шагнул навстречу солнцу. Не желая более оставаться в погребальной, я последовала его примеру.