Огонь и Лед " Битва Пламени и Льда "

Глава 56.

Нашёл меня любимую? Теперь попробуй, спрячься.

Выйдя из ванной и прошлепав к кровати с лицом маленькой обиженной девочки, я буквально рухнула лицом в подушку.
— Забавная пижама. — улыбаясь, сказал Алек, снимая рубашку. — Очень симпатичный котенок — тебе идет.
— Не смейся над моей любимой пижамкой, — обижено буркнула я. — Она напоминает мне о тех счастливых днях, что я провела здесь будучи ребенком.
— Я не смеюсь над тобой, — ложась рядом на расстоянии почти полутора метров от меня, выдохнул Алек, откинувшись на подушку. — Ты и правда выглядишь очень мило.
— Спасибо, — прошептала я, двигаясь к нему и пытаясь обнять, но он отстранился, едва не свалившись с края кровати. Я приподняла голову сердито на него посмотрев. — И что же мне теперь, и обнять тебя нельзя?
— Зачем? — раздраженно спросил он.
— Мне приятно обнимать тебя, — возмутилась я. — Не понимаю, что в этом такого?
— Вот с кем я разговаривал всего двадцать минут назад?
— Со мной, — буркнула я. — Но ты меня не переубедил.
— Мммм… — прорычал он, хватаясь за голову.
Я обиженно на него посмотрела, чувствуя как в уголках глаз собираются непрошенные слезы.
— Знаешь, что, — раздраженно забормотала я. — Раз ты не хочешь, чтобы я тебя обнимала, тогда будь добр, принеси из ванной моего плюшевого мишку — вот он, точно не будет против объятий!
— Ты серьезно?
— Абсолютно! — отодвигаясь от него и поворачиваясь спиной, фыркнула я. — Хоть кто-то же должен любить меня и обнимать!
— Маленькая шантажистка… — выдохнул он, закатывая глаза.
Я почувствовала, как его руки обвиваются вокруг моей талии и притягивают к себе. Я довольно заурчала, пододвигаясь к нему ближе и укладываясь поудобнее, прикрыла глаза. Я старалась лежать спокойно, но близость желанного тела — сводила с ума. Ерзая туда-сюда, я то и дело терлась об Алека и вскоре почувствовала, что ему тоже не до сна.
— Прекрати крутиться! — разозлился он, отстраняясь от меня и ложась на спину.
— Не могу, — прохныкала я, нависая над ним.
Он сочувственно посмотрел на меня, аккуратно заправив прядь непослушных волос мне за ухо.
— Я знаю, чего ты добиваешься, но нет. — без раздражения и гнева, сказал он.
— Но почему?
— Ты видела свое лицо? — возмущенно спросил он. — И я уверен, что под этой милой пижамкой, ты прячешь куда больше синяков, чем я думаю, потому что если бы это было не так, ты бы надела один из своих куртизанских нарядов.
— У меня здесь нет ничего подобного, — наигранно возмутилась я, проводя ладонями по его груди. — А ты хотел бы, чтобы я оделась именно так, как ты сказал? — я соблазнительно провела языком по губам, томно глядя в его глаза, тлеющие в темноте изумрудными углями.
— В этом нет особой необходимости, — улыбнулся он, с нежностью глядя на меня. — Даже в этой детской пижаме с симпатичным котенком на твоей фантастической четверке, ты выглядишь не менее соблазнительно, чем вчера в своем откровенном белье. Поверь, я оценил.
— Поцелуй меня, — потребовала я.
— Не думаю, что это удачное решение. — нахмурился Алек.
— Ладно, — согласилась я, наклонившись и коснувшись губами его груди. Скользнув языком по прохладному мрамору живота, я опустилась ниже, к выпирающей, возбужденной плоти, проведя по ней указательным пальцем, а затем, сжала в руке.
— Ах, ты ж, рыжая бестия! — послышался стон удовольствия. — Но тебе меня не провести!
Схватив меня за руку, Алек выдернул меня из-под одеяла и, повалив на спину, принялся щекотать. Взвизгнув, я громко захохотала, катаясь по кровати.
— Так не честно! — извиваясь, как уж на сковородке, пищала я.
— Ты тоже играешь не по правилам! — смеясь вместе со мной, отвечал мой муж, щекоча указательным пальцем мои ребра. — Ты же не думала, что я буду терпеть подобное?
— Ааааа! — отбиваясь, кричала я. — Не надо! Прекрати!
— Скажи волшебное слово, — коварно улыбнувшись, потребовал Алек.
— Пожалуйстааа! — завопила я, не видя ничего сквозь слезы смеха.
— Неверно! — радостно сказал он. — Еще две попытки.
— Умоляю!
— Последняя попытка, моя дорогая, — склоняясь надо мной и заглядывая в мои глаза, прошептал он. — Подумай лучше, ведь от твоего ответа зависит выполню я твое желание или нет.
Ответ пришел из неоткуда, появился сам собой, опередив мои инстинкты, вырвался томно с вибрирующей хрипотцой:
— Я люблю тебя…
Алек расплылся в довольной улыбке и, прижав меня к себе, страстно поцеловал, расстегивая на груди детскую пижаму.
***
Ну вот, видишь, как будто ничего и нет! — удовлетворенно глядя на свое отражение в зеркале, сказала я.
Алек стоял у меня за спиной и, недовольно глядя на мое лицо, натягивал на себя рубашку.
— Но мы то знаем, что их стало как минимум на дюжину больше. — виновато сказал он, поправляя ворот и повязывая темный галстук.
— Ну и что? Они не болят и их не видно. — пожала плечами я. — Что тебя опять не устраивает?
После фантастической ночи наступило вдохновляющее утро, и я была в прекрасном настроении. Поддавшись охватившим чувствам, Алек был также страстен и настойчив как и в предыдущую ночь, подарив мне океан наслаждения. Я стараясь не уступать, училась быть не менее неистовой в ласках чем он, и наградой мне было его благодарное «люблю», случайно сорвавшееся с губ, во время накатывающих волн оргазма. Улыбнувшись мужу, я протянула ему браслет лукаво подмигнув.
— Застегнешь?
— Конечно, душа моя, — улыбнулся он, ловко застегнул браслет вокруг запястья.
— Он очень красивый, — выдохнула я, любуясь россыпью камней. — Спасибо тебе. Прости, что не поблагодарила раньше — я повела себя не очень красиво.
— Если он тебе так нравится, тогда может быть, ты не будешь против дополнения к нему? — протянув мне чуть меньшую по размеру коробочку чем вчера, спросил он, лукаво улыбаясь. — Я хотел оставить его на тумбочке, но подумал, что ты можешь снова на меня обидеться.
— Гораздо приятнее, когда ты даришь это лично, — улыбнулась я, раскрыв коробку: внутри лежали серьги из того же гарнитура, что и браслет. — Алек, они прекрасны! Спасибо, за такие шикарные подарки.
— Можешь поблагодарить меня поцелуем, — ослепив меня сверкающей улыбкой, ответил он.
— С удовольствием, — встав с пуфа, ответила я, подходя к супругу. — Спасибо тебе. — и потянулась к манящим губам, жаждя поцелуя.
На завтрак мы спустились опоздав на целый час — мой благодарный поцелуй перерос в ураганную страсть поглотившую нас обоих. Раз, мы предавались ласкам на кровати, и еще раз, порыв застал нас в душе, что абсолютно нам не помешало.
— Может в следующий раз все-таки перейдем к более глубоким проникновениям? — спускаясь с ним за руку, лукаво прошептала я, потянувшись к его уху.
— Ты такая ненасытная торопыга! — хмыкнул он, целуя меня в висок. — Нагуляй аппетит, и когда я буду готов дать тебе то, о чем ты просишь, ты будешь не просто парить в облаках, а помчишься открывать другие галактики!
— И когда это будет? — простонала я.
— Терпение, радость моя, терпение…
Больше я ничего не сказала, потому что мы приблизились к смотрящим на нас герцогине и семье Уилтшеров.
— Доброе утро! — лучезарно улыбаясь, поздоровалась я. — Простите, что не присутствовали на завтраке — мы проспали.
— Пустяки, — отмахнулась Элизабет с едва скрываемым восторгом глядя то на мое лицо, то на роскошные серьги, то на моего супруга, который с невозмутимым видом стоял рядом, изучая взглядом старинные полотна.
Заметив его заинтересованный взгляд, герцогиня поспешила завести разговор:
— Вы как раз вовремя, — улыбнулась она, обращаясь больше к Алеку, нежели ко мне. — Я только что показывала Альберту новые портреты Арона и Селены. Хочешь посмотреть?
— С удовольствием… — протягивая руку герцогине, ответил он. Бабушка тут же повисла на его руке, радостно затараторив о том, какие изумительные картины пишет новый художник из России.
Я задержалась возле своей любимой картины: Клермонт-Мэнор в вишневом цвету. Любуясь яркими красками, я не заметила, как возле меня возник Жак-Луи. Я оглянулась, заметив, что мы с ним остались почти наедине: Алек и герцогиня были далеко впереди, рядом с ними ревниво топтались Альберт и Клементина Уилтшеры.
С того злополучного дня как произошел скандальный инцидент минуло восемь лет. За это время мы ни разу не оставались с Жаком наедине, и, сейчас, перспектива провести в его обществе хотя бы минуту, вызывала у меня тошноту. Нахмурившись, я раздраженно посмотрела на мужчину, недовольно спросив:
— Что тебе нужно?
— Какая грубиянка, — пожурил он, приторно улыбаясь. — Я всего лишь хотел сказать, что ты, дорогая сестричка, очень сильно изменилась: стала такой пылкой, такой горячей. Мммм, — втянув воздух, будто принюхиваясь, промычал он. — Я сегодня был возле вашей спальни и слышал как ты стонала и кричала. Я теперь горю от желания. Почему тогда, со мной, ты была холодна и неподатлива, а с ним, стонала и визжала, как сучка? Почему?
— Может быть дело в мастерстве и праве выбора? — ядовито бросила я, едва сдерживая себя в руках, чтобы не разукрасить нахальную физиономию красавчику Жаку.
— Не смей так со мной разговаривать, маленькая шлюшка, — рассвирепел он. Его голос превратился в шипение, а лицо перекосила отвратительная гримаса ненависти. — Из-за тебя, меня выслали из Англии на целых четыре года!
— А из-за тебя, — зарычала я. — Я поставила крест на своих отношениях с мужчинами!
— И тем неимение, раздвинула ноги перед этим итальянцем?
— Ты суешь нос не в свое дело! — выругалась я, готовая капитулировать в этой перепалке, лишь бы Алек не услышал все, что говорит Жак-Луи, хотя по-моему, он уже достаточно был в курсе, чтобы оставить герцогиню и ее гостей, развернуться и направиться к нам. Я предельно четко понимала, что Алек просто свернет ему шею, и то, что это может случиться на виду у всех, мне, ой, как не нравилось.
— Оставь меня в покое и больше никогда не подходи! — оттолкнув его, я собиралась уйти, но он схватил меня за руку и развернул к себе лицом, требуя моего внимания.
— Ты не дала мне шанса доказать, что я не хуже чем твой мальчишка, а может и лучше!
— Может быть и так, но Алека я люблю, а тебя — нет!
Вырвав руку, я развернулась и практически грудью налетела на подоспевшего к нам Алека.
«Как он так быстро к нам подошел?» — изумилась я, и только потом испугалась, потому что в глазах этого пятисотлетнего «мальчишки», полыхала вся ярость ада.
Желая отвлечь его внимание от смотревшего с вызовом на нас Жака, я брякнула первое, что пришло в голову:
— Прости, любимый, — совладав со злостью и надевая на себя маску безмятежности, я ослепила его улыбкой. — Я немного задержалась, но уже иду. Обсуждали с Жаком семейные проблемы.
Но Алека так просто не проведешь, он продолжал с ненавистью сверлить взглядом моего брата, жалея лишь о том, что не может просто взять и оторвать ему голову.
— У тебя все нормально? — сдавленно спросил он, переводя взгляд почерневших от злобы глаз на меня.
— Да, все хорошо, — мягко сказала я, взяв его под руку и удаляясь прочь, оставив кипящего Жака далеко позади себя. — Я рада, что ты пришел.
— Я посчитал это необходимым…
Я думала, что Алек, пусть окольными путями, но попытается выведать у меня историю нашей вражды с Жаком, но нет, все то время, что мы находились в Клермонт-Мэноре, и всю дорогу домой, он так ни разу и не задал ни один наводящий вопрос.
***
Вернувшись в Хелсинг-Хаус, мы забрали чемоданы и, бросив все свои дела и вечно бдящих родственников, улетели в Арабские Эмираты. Солнце, море, раскалённый песок и любимый мужчина рядом — мне казалось, что я в раю. Каждый проведенный день напоминал мне прекрасную восточную сказку полную ярких красок, любви и незабываемых приключений.
Целые дни напролет, я таскала Алека везде, куда только можно было попасть. После целого дня такой беготни, он устало ворчал, что не знал, что женщины могут быть настолько любопытны. К счастью, в люкс-отеле Rixos за немалую плату можно было нанять водителя, который катал нас весь день. Мы посетили множество мечетей, дворцов, всевозможных площадей и достопримечательностей, но вот идти в хамам, Алек почему-то на отрез отказался, зато с удовольствием принял предложение выйти в море и поплавать с аквалангом среди коралловых рифов, и заплыть в несколько подводных пещер.
Несмотря на то, что мы соблюли некоторые правила по посещению данной страны — это касалось в первую очередь формы одежды; мужчины все равно бесстыдно пялились на меня, что приводило Алека в неистовое бешенство. Не выдержав постоянных пожирающих взглядов, он проворчал, что наденет на меня никаб. Решив над ним пошутить, я купила традиционное черное платье и никаб. Нацепив это одеяние на себя, где открытыми оставались только глаза, я подкралась к спящему Алеку и, запрыгнув на кровать, громко закричала. Спросонья мой муж подумал, что за ним пришла сама Костлявая с косой! Он так испугался, что чуть не скинул меня с кровати, но услышав, как я громко хохочу из-под складок ткани, вскочил и попытался меня поймать, но я успела выскочить в коридор, и целых двадцать минут, он гонял меня по этажам и территории отеля, до тех пор, пока я не сдалась. Пока он тащил меня обратно в номер, я хохотала так, что в итоге, у меня началась икота. Пряча коварную улыбку, он отпаивал меня водой и говорил, что это вполне справедливое возмездие. В итоге, он наказал меня еще и тем, что заставил проходить в этом платье целый день, что кстати, ему пришлось по-душе, потому что на протяжении всего дня, на меня не взглянул ни один мужчина, что заметно упростило Алеку жизнь и успокоило нервы.
Но бурными были не только дни, ночью, мы без остатка принадлежали друг-другу, изучая наши полыхающие страстью тела. Я одевала свои самые откровенные наряды, внимательно наблюдая за тем, что больше всего заводит мужа, лишая его возможности трезво мыслить и вовремя остановиться. Я хотела полностью подчинить его своей власти и заставить сделать то, что я все также продолжала неистово желать, потому  что традиционному сексу, Алек предпочитал страстные, безумные ласки, которые сводили меня с ума; но их мне все равно было мало, я хотела большего, и пока, у меня никак не получалось этого добиться, но я не теряла надежды, старательно оттачивая любовное мастерство, за которое лучшей наградой для меня было украденное с его губ «люблю».