Гражданская война в корне изменила царскую Филофию. Виктор Дарковски, успешный журналист, некогда бежавший за границу, возвращается на родину, надеясь залечить душевные раны. Но ему ещё предстоит побороться за спокойствие. Призрак умершей возлюбленн...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Крупные серебряные пуговицы на тонких ножках скользили в руках, покачивались средь складок ткани подобно буйкам в море. Реми с трудом просунул их в узкие петли и отягощено вздохнул.
- Никогда не понимал твоей любви к роскоши! - Произнес он, поднимая глаза на Виктора. Тот сидел в углу комнаты с вещевой сумкой у ног, старательно выбирая из своей одежды то, что могло бы быть Ришару по размеру. Услышав эти слова, Виктор демонстративно бросил дело, возмущенно воззрился на Реми.
- Это не роскошь. Это декор. Показатель качества жизни. Это о чувстве вкуса, в конечном итоге. Но если партия убедила тебя в обратном, то мне с тобой спорить бессмысленно. - Он резко встал, убрал руки в карманы брюк и еле сдержался, чтобы не зевнуть во весь рот: в восемь утра хотелось лениво возлежать на диване и пить холодный кофе, а не вызволять Реми из полицейского участка.
- Я бы не стал тебя беспокоить и попросил бы о помощи Эву, но она и до этого не удосуживалась отвечать мне, а здесь уж я решил не пытаться. - Сказал Реми с выражением мрачной задумчивости на лице: сведенные брови нервно подрагивали, глаза впились в точку, губы вжались одна в другую.
- Мы ведь никогда не были друзьями. С чего вдруг просить о помощи меня? Мало что ли друзей у тебя осталось со времен академии?! Новых и того больше, полагаю. - Виктор не сомневался в сказанном.
- Они почти все партийцы. Те, кто и захотел бы помочь, не смогли бы.
- Ах вот оно что! - Виктора этот факт изрядно позабавил.
