Розовая пыль |Лиза Ира|

13

Часть 13
— Как давно вы заметили слежку, агент Андрияненко? — Учитывая обстоятельства, встречу с агентом Директор решил провести на конспиративной квартире.
— Сразу после презентации фонда Лазутчиковой, в самом начале операции. За домом, в котором вы меня поселили, периодически ведется наблюдение. Я пока не выяснила, кто следит за мной, — СБ Лазутчикова или кто-то из конторских. Но следят очень грамотно. Стряхнуть их бывает крайне сложно. Когда я с Лазутчиковой, слежки нет — ее охрана, конечно же, отсекает все.
— Лиза — это не наши люди. Но я выясню, кто они и почему тебя «ведут».
— … В любом случае, директор, я должна поставить вас в известность, что у меня нет возможности продолжать операцию. Я подготовила полный отчет по всем собранным данным и… рапорт на увольнение. Я больше не имею права принимать участие в операции. — Лиза провела рукой по лбу. — Простите, мистер Голд, я Вас подвела, я облажалась…
— Лиза, что происходит? — Голд напрягся и посмотрел на Лизу.
— Я даже не знаю, как вам все это объяснить. Я даже не знаю пока, как объяснить это все самой себе. Но так получилось, директор, что я позволила себе переступить определенную черту в отношениях с объектом… — Лиза опустила голову, пытаясь не смотреть Голду в глаза.
— Лазутчикова и Вы, Лиза? — Голд удивленно улыбнулся и встал.
— Я понимаю, директор, что поступила крайне неосмотрительно и непрофессионально. — Лиза заикалась, пытаясь подобрать нужные слова. - Но Ира, понимаете… она необыкновенная. Она редкий человек. Мне все равно, что со мной дальше будет, я готова понести любое наказание. Но я не могу и не хочу ее терять, и не буду портить отношения бесконечным враньем.
— А что, если она виновна, Лиза? Что тогда? Смертникам не положены свидания… А если невиновна, как вы собираетесь защищать ее, лишившись всех ресурсов? Сейчас под угрозой не ваши отношения, Лиза, а ваши жизни. И вы прекрасно это понимаете. Правда — первая жертва любви, Андрияненко. Если вы признаетесь Лазутчиковой, еще не известно как она это воспримет, но с высокой долей вероятности могу предположить, что вашим отношениям — конец. А если в комплекте с этим вы лишитесь и ресурсов ФБР, то подпишите себе и ей смертный приговор.
— Директор, если я потеряю Лазутчикову, для меня это уже будет равносильно смерти, но при любом раскладе я не хочу подвергать ее жизнь риску. Виновна она или нет, мне все равно — я останусь с Ирой до конца, — немного обреченно произнесла Лиза.
— Все так серьезно???
— Более чем, Директор.
— Если людям суждено быть вместе, они найдут способ. Я не могу снять вас с операции на теперешнем ее этапе, все зашло слишком далеко, поэтому попрошу вас максимально сосредоточиться и продолжить расследование. Со своей стороны я буду прилагать все усилия, чтобы не подвергать вас излишнему риску. Как бы там ни было, все остается по-прежнему. Ирина Лазутчикова — основная фигура во всем этом, и все крутится вокруг «LAZUTCHIKOVAPHARMACEUTICALS». Пока что достоверно известно только одно — «пыль» не изготовляют на территории Штатов, ее завозят, но каналов поставки мы до сих пор не знаем, поэтому и не можем определить место изготовления. От одного из наших агентов, работающих под глубоким прикрытием, были получены сведения о том, что наркотик есть в Мексике, возможно, там его и производят. Путей поставки с территории Мексики сотни, и на проверку уйдут месяцы. Как только операция будет закончена, агент Андрияненко, я обещаю, что сделаю все, чтобы расследование осталось в тайне. Вы сможете покинуть бюро и быть с Ириной. Я обеспечу вас всеми соответствующими документами и финансами. И будем молиться, что Лазутчикова никогда не узнает об этом.
— Я не смогу жить во лжи. Ира ничего не скрывает от меня, мистер Голд.
— Я бы не был в этом так уверен, Лиза.
— Вы что-то хотите сказать мне, Директор?
— Нет, ничего, просто позволил себе допустить, что и у Лазутчиковой могут быть тайны, которые она предпочтет хранить.
Было еще кое-что, о чем умолчал директор. После происшествия в «Зачарованном лесу», при осмотре с тела Лизы были взяты анализы ДНК. Одна ДНК принадлежал самой Андрияненко, одна не идентифицирована, что свидетельствовало о том, что человек не совершал преступлений и его не было в базе. А вот два оставшихся образца принадлежали людям, информация о которых была полностью засекречена. Директор Голд имел доступ к той части системы, которая показывала именно закрытость данных, а вот кому они принадлежали, узнать ПОКА не представлялось возможным. Это могли быть как агенты, работающие под прикрытием, так и самые высокие чиновники государства. И Директор собирался выяснить имена любителей жестоких развлечений.
***
Лиза уже минут двадцать непрерывно разглядывала стоящую на фоне окна Иру. Брюнетка давно вышла из-за стола, у нее нестерпимо ныла шея. Теперь она стояла, слегка согнув одну ногу, опираясь рукой на стол. Андрияненко наслаждалась красотой женщины и на мгновение выпала из реальности.
— Лиза… — Ира тихо позвала девушку, пребывавшую в прострации.
— А? Да? Ты что-то говорила? — встрепенулась Андрияненко.
— Я не могу работать, когда ты так на меня смотришь, — мягко улыбалась Лазутчикова.
— Ой, прости пожалуйста, я…
— Потерпи еще полчасика, и я вся твоя, — мягко целуя Андрияненко в губы, прошептала Ира, — я уже почти закончила. Обещаю - еще немного, и нас ждет роскошный ужин.
***
Лиза слегка нервничала от ожидания предстоящего разговора. Лазутчикова еще утром намекнула ей, что хотела бы вечером кое-что обсудить. Несмотря на несколько бокалов выпитого вина, после ужина начала нервничать и Ира.
— Что-то случилось? — аккуратно спросила Андрияненко.
— Лиза ты только, пожалуйста, не волнуйся.
— Волнуешься ты. Милая, успокойся, что тебя беспокоит? Ты же знаешь — мне можно рассказать абсолютно все, я все пойму и приму.
— Да, да, я знаю, просто это не совсем обычная тема, поэтому я слегка нервничаю.
— Давай ты расскажешь мне, и мы будем нервничать вместе, — мягко улыбалась Лиза. — Иди ко мне, — Лиза забрала у Иры бокал и обняла за талию, — а теперь давай, сделай несколько глубоких вдохов и рассказывай.
Лазутчикова стояла в объятиях Лизы, и боялась поднять глаза.
— Я не знаю, как сказать это, чтобы не напугать и чтобы не испугаться самой…
— О Господи, Лазутчикова, что может напугать тебя, человека, держащего за горло половину финансового мира? — Лиза подняла подбородок Иры и невесомо прикоснулась к губам.
— Меня может напугать твой ответ…
— Ну так задай вопрос.
— Лиза, ты когда-нибудь думала о семье??? О детях? — почти шепотом спросила Ира.
— Конечно, и не просто думала. Мечтала… Я ведь сирота… Мне всегда хотелось семью. У меня никогда не было ничего своего. А если у меня будет семья — это будет чудесно, это же будет МОЯ СОБСТВЕННАЯ СЕМЬЯ.
— Как ты думаешь, Лиза, я могла бы стать ее частью? Ты можешь сразу не отвечать, если тебе надо время подумать. Может, это все слишком для тебя, — очень быстро проговорила Ира, как бы боясь услышать от Лизы нежелательный ответ.
— А тут нечего думать, ты уже часть меня, я готова на все, чтобы ты всегда была рядом, чтобы всегда быть рядом с тобой. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Ира, ничего не бойся. — Лиза крепко прижимала к себе готовую разрыдаться Лазутчикову.
— Ну все-все, тихонечко. Все хорошо? Успокоилась? — слегка отстраняясь, спросила Лиза.
— Лиза, ты нам подаришь сына??? — тихо улыбаясь спросила Ира.
— Ну вот ты меня опередила, — улыбнулась Лиза в ответ. — Я только собралась спросить это у тебя, но насчет дочери.
С лица Иры мгновенно сошла улыбка, она нахмурилась, и, отстранившись от объятий, ушла на кухню.
— Ира, милая… Что не так? Чем я обидела тебя? — встревоженно поспешила за ней девушка.
— Лиза, — Ира глубоко вздохнула, — в этом вопросе мы можем рассчитывать только на тебя. У меня не может быть детей.
Лиза застыла и не моргая смотрела на Иру, совершенно оглушенная информацией.
— Я всегда очень хотела детей, мне удалось забеременеть, но мой муж сказал, что уже слишком стар для такого и практически насильно заставил меня сделать аборт. Я была тогда слишком молода и глупа, поддалась на угрозы и уговоры матери, не понимая последствий. В итоге все прошло не слишком хорошо. Потом я неоднократно пыталась забеременеть, прошла кучу всяких процедур, результата — ноль. В общем, врачи подписали мне приговор.
— Каким же надо быть уродом, чтобы отказаться от ребенка такой прекрасной женщины, — сжимая кулаки, злобно рычала Лиза.
— Ирина, послушай меня. Ты веришь в Истинную любовь? — Лиза взяла Иру за плечи и пристально посмотрела в глаза.
— Конечно, я теперь только в такую и верю. А какая еще любовь может быть? Все остальное — это не любовь, любовь может быть только Истинной. Только в таком словосочетании.
— Никого не слушай: если ты в это веришь, значит, у нас все получится! Не сомневайся — это будет дитя Истинной любви, Само Совершенство.
***
После разговора с Директором Лиза окончательно убедила себя, что никакого другого пути нет, и решила взять пример с Иры, которая всегда двигалась вперед. Лиза хотела этих отношений и пообещала сделать все для защиты и счастья Лазутчиковой. Отказывать женщине в желании иметь ребенка Лиза не собиралась, тем более сама хотела этого не меньше.
***
— Ира, с такими истериками я до конца твоей беременности могу не дожить, — улыбалась Андрияненко. — Ну что такого страшного сказал доктор, что ты так завелась?
—  Лиза, ты вообще слушала, что он рекомендовал?
— Да, ты должна набрать пару фунтов.
— Не пару Лиза, не пару!!! А хотя бы десять! И на кого я стану похожа?
— На маму моего ребенка. — Андрияненко продолжала успокаивать разбушевавшуюся Иру.
— Сейчас наберу десять, во время беременности еще столько же и буду похожа на толстую корову! Ты меня разлюбишь и бросишь, — продолжала хныкать Лазутчикова.
— Не капризничай, пожалуйста, давай ты наберешь фунтов пять, а потом посмотрим.
— И как я их, по-твоему, наберу? Я эти твои пончики жирные есть не буду.
— А давай ты по утрам вместо кофе будешь пить большую чашку какао и кушать круассаны вместо тостов.
— Хорошо, только без корицы, — поморщилась Ира.
— Но со сливками.
— Вино тоже запретил пить, — почти рыдая, выдохнула Лазутчикова.
— Ну не реви, хочешь, я брошу пить пиво?
— Нет, не хочу, пусть будет в доме хоть какой-то запах алкоголя.
Лиза настояла на ежедневных прогулках, теперь по выходным они ездили в Миффлин и подолгу гуляли. Андрияненко превратилась в назойливого доктора-диетолога, неустанно следившего за питанием Лазутчиковой. Ира, в отличие от Лизы, никогда не отличалась хорошим аппетитом. Но несмотря на все капризы и сопротивление, им удавалось выполнять рекомендации докторов, и за месяц Лазутчикова все-таки смогла набрать около пяти фунтов.
— Так ты выглядишь еще аппетитней, — припадая к ее шее, шептала Лиза. - Любовь прекрасна в любом возрасте и весе.
— Это зависит исключительно от того, кого выберет твое сердце. Ты мой Спаситель, Лиза, теперь мы вместе, и я больше не чувствую ни боли, ни одиночества. Благодаря тебе я сумела обрести покой. Как же хорошо чувствовать, что ты не один борешься за собственное счастье. Я так долго жила мечтами, а потом появилась ты, и я снова чувствую себя живой. Я понимаю, что нельзя прожить жизнь, ни разу не испытав боли. Но тяжелее всего выносить боль одиночества. Ни красота, ни высокое положение, ни богатство не спасали от горя и боли потерь. Но оказалось, что даже с этой болью можно бороться, если ты не сам.
— Ира, я просто человек, я не Спаситель. Но ты права насчет одной вещи: мы вместе, и у нас есть шанс на наш счастливый конец. Я благодарна за то, что ты выбрала меня. Хорошо знать, что рядом есть человек, готовый создать с тобой семью и бороться за отношения. Это очень… волнительно и необычно. Для нас это новые ощущения. Я испытываю ни с чем не сравнимый трепет. У меня больше нет ощущения растерянности и неопределенности, я больше не боюсь…
— Ничего страшного нет в том, чтобы бояться, — это значит, тебе есть что терять…
***
На самом деле Лиза боялась… Очень боялась. Она стала хуже спать. Часами лежала в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию Иры и опасаясь потревожить ее сон. Страх — вечен, он есть всегда и везде, он только ждет своего часа, чтобы вынырнуть из глубин. И есть только два пути — либо побороть его, либо поддаться и пойти ко дну.
Елизавета Андрияненко всегда чего-то боялась. В детстве - темноты, потому что часто запирали в темных душных помещениях, в юности - холода, который сковывал тело и не давал дышать, а согреться в ночлежках получалось не всегда. Потом она стала бояться близости, поэтому не заводила длительных отношений.
Она часами тренировалась до изнеможения. Научилась драться, чтобы давать отпор. Стала сильной, гибкой, смелой, защищала и спасала людей. Но только Ире оказалось по силам спасти саму Лизу и побороть все ее страхи. Любовь сделала Лизу по-настоящему сильной. Но страх потери изматывал душу. Она опять боялась… И теперь с этим предстояло бороться в одиночку.
***
— Информаторы и осведомители — это половина успеха работы конторы, Директор. Мы уже почти четыре месяца трусим всех, но кроме поимки нескольких курьеров и захвата незначительной партии товара, результатов нет. — Джонс был явно обеспокоен и пытался выудить из Голда дополнительную информацию. — Что скажешь, Андрияненко?
— А то, что нас водят за нос. Все эти мелкие партии не более чем наживка, которой нас пытаются отвлечь от крупной рыбы. Возможно, где-то скапливаются запасы препарата, чтобы в один прекрасный день наводнить ими страну. Достаточно даже два-три города, вроде Нью-Йорка, чтобы началась паника. Идет подготовка к полномасштабной операции, которая может сравниться, скажем, со взрывом грязной бомбы. Мистер Голд, как по-вашему, какие ведомства, кроме нашего, способны провернуть такое?
— А что вы сами думаете об этом, Елизавета?
— Ну, если исключить наше бюро, которое достаточно ограничено в действиях за рубежом, я бы рассматривала в первую очередь ЦРУ и АНБ. Не стала бы исключать участие Службы Таможенного Контроля, особенно в портовых городах.
— Кстати, связь с нашим агентом в Мексике уже почти месяц как потеряна. Или залег на дно, или раскрыт и ликвидирован. Установить пока нет возможности, — вздохнул Голд.
— Но «пыль» продолжает регулярно появляться в борделе. Даже если мы сейчас прикроем это гнездо, мало того что лишимся единственного источника хоть какой-то информации, так это и не гарантия, что все прекратится, — рассуждал вслух Киллиан. — В борделе за последние пару недель появилось много новых людей. Несмотря на маски, я раньше их не наблюдал.
— Мы спугнем их, заставим действовать еще осторожней и подстегнем к более решительным действиям. А нам сейчас очень надо выиграть время.
***
— Вейл, у нас больше нет времени ждать. Ситуация осложняется с каждым днем, и я хотела бы знать, удалось ли что-то сделать по данному направлению.
— Ирина, пойми, препарат разрабатывался совсем для других целей. Помнишь, я тебе рассказывал про Хайда Джекилла, который учился со мной на одном курсе? Так вот, будучи на практике в одной психлечебнице, он начал разработку препарата для регулировки фаз сна у пациентов с устойчивой бессонницей. Но вместо этого он изобрел совершенно противоположное — пациенты сутками могли не спать, и при этом оставались бодрыми, занимались физической деятельностью, не уставали на протяжении длительного времени. Однако через несколько дней они как бы «выдыхались», впадали в прострацию, апатию, их накрывала жуткая депрессия, тоска. А потом они в полном смысле сходили с ума — в них как будто вселялся дьявол: они бились головой о стену, орали, кричали, пытались вырвать себе вены. И даже новые дозы препарата не помогали. Хайда тогда очень сильно наказали, запретили все дальнейшие исследования, отчислили из института, а он был самым талантливым из всех, кого я знал. Так вот наш препарат очень похож по действию на препарат Хайда. Но ты просишь от меня невозможного — сделать этот препарат направленным по действию.
***
— Сидни, будь добр, разыщи доктора Хайда Джекилла. Он вполне может работать нелегально в какой-то больнице или лаборатории.
— Мои дальнейшие действия?
— Для начала необходимо выяснить, чем он занимается. Если все-таки окажется, что он работает нелегально, я бы хотела встретиться с ним.
— Если он откажется?
— Сидни, я должна тебе объяснять, что делать в такой ситуации?
— Будет исполнено.
***
Мы видим лишь то, что хотим видеть. И верим в то, во что хотим верить.
Она пила уже второй час, и первый раз в жизни не знала, что делать дальше. Она знала, как стучит ее сердце, когда она злилась, когда радовалась или… когда вырывалось из груди под ласками Лизы. Сейчас ее сердце не билось — оно дергалось, как израненный зверь, умирающий в агонии. И отказывалось толкать кровь по венам. Бутылка была почти пуста, но холод продолжал пронизывать насквозь все тело.
Нельзя подготовиться к внезапному удару. Нельзя собраться с духом — он просто настигает нас неожиданно, из ниоткуда. И, внезапно жизнь, о которой мечтаешь, заканчивается. Бесповоротно… Навсегда…

Примечание к части
Немного пояснений - в данной главе не идет речь о беременности Иры, только поход на консультацию по подготовке к ЭКО. Некоторым перед ЭКО рекомендуют набрать вес.