Розовая пыль |Лиза Ира|

15

Ирина Лазутчикова являлась единоличным владельцем контрольного пакета акций в 65% крупнейшего конгломерата, когда-либо принадлежавшего одному человеку. Мировой финансовый рынок мгновенно отреагировал на новость об аресте главы «LAZUTCHOKOVAINVEST» падением акций компании на 40%. Как только открылись торги, через несколько инвестиционных фондов мгновенно были скуплены все доступные акции корпорации. Ее личный адвокат Морис Френч вылетел из Швейцарии в Вашингтон, для того чтобы объявить имя преемника на посту главы корпорации.
В момент ареста Иры двадцативосьмилетняя Елизавета Андрияненко стала распорядителем десятого по величине состояния в мире. Мировые информагентства взбесились в поисках информации о таинственной наследнице.
***
Пока Морис Френч зачитывал распоряжения, Лиза сидела во главе длинного стола, в огромном кресле Иры, спокойно разглядывая напряженные лица членов совета директоров.
«…Как личный адвокат могу вас заверить, что все распоряжения мисс Лазутчиковой предельно ясны — единственным наследником и распорядителем ее состояния является мисс Елизавета Андрияненко…»
— Мистер Френч, вы встречали эту девушку прежде? — спросил один из директоров.
— Нет, — отрицательно покачал головой адвокат.
— Милая леди, кто Вы??? Вы являетесь из ниоткуда и предъявляете свои права на одно из самых больших состояний мира. Вас никто не знает, и вы абсолютно не представляете, с кем имеете дело. Мы наймем лучших адвокатов, суды будут тянуться годы.
— Мисс Фисент, полагаю? — впервые заговорила Лиза.
— Да, Вы правы.
— Мелани Фисент… Ирина восхищалась вами, называя Гением финансов. Принстон, Массачусетс, — она гордилась тем, что вы работаете именно у нее. Она рассказывала мне о вас, обо всех вас. Так что поверьте, я прекрасно представляю, с кем имею дело. Предвидя вашу реакцию, Ирина задолго до всех этих событий перевела все акции в анштальт, расположенный в Лихтенштейне. Надеюсь, все знают, как работают анштальты? Они выдают акции на предъявителя, иными словами — человек, физически владеющий акциями, является владельцем анштальта.
— По распоряжению мисс Лазутчиковой единоличным владельцем анштальта назначена мисс Андрияненко, и чтобы приступить к управлению компанией, распорядителю и наследнику необходимо только предъявить акции, — добавил адвокат.
— Вот копии моих акций, господа, оригиналы хранятся в месте, о котором знаю только я. Через 72 часа на общем собрании акционеров я буду готова предоставить все акции и приступить к выполнению обязанностей по управлению компанией, а до этого момента мисс Фисент, я бы попросила Вас, как временного управляющего, продолжить выполнение своих функций, — настойчиво проговорила Лиза.
***
— Лиза, я связался со своим человеком в консульстве, посла пока не допускают к Ире. Послезавтра из тюрьмы управления ее перевезут в Стэнли до вынесения решения суда.
— Господи… Стэнли — одна из самых жутких тюрем в мире. Мы не можем ждать, мистер Голд, я не могу ждать, с Ирой может произойти все что угодно. Мы не знаем, где она, что с ней. — Лиза никак не могла сосредоточиться.
— От своих людей в Гонконге я узнал, что склад и лаборатория «LAZUTCHIKOVAPHARMACEUTICALS» практически разгромлены, персонал арестован, и до сих пор проводится обыск. Такую партию наркотиков просто так за один раз не разместить… Это либо спланированная акция, либо их там производили.
— Я ни о чем больше не могу думать, Директор, нам надо спасти Иру, я не могу представить, что она окажется в тюрьме.
— Я работаю над этим.
— Мы не можем действовать официальным путем, на это уйдут недели…
— Я и не собирался, Лиза. Я вылетаю в Макао для встречи со своими людьми. К сожалению, я не могу участвовать в самой операции, по причине старой травмы, но я все тщательно подготовлю.
— Я лечу с вами, мистер Голд.
— Нет, не летите, я не собираюсь рисковать вашей жизнью. Ирина мне этого никогда не простит.
— Нет, лечу! Если что-то пойдет не так, я больше никогда ее не увижу. Я лечу в любом случае. Я не собираюсь задавать лишних вопросов, меня не интересуют правила и соблюдения законов, мне нужно вернуть домой Иру. Я не позволю этим стервятникам разорвать компанию и уничтожить все, над чем она так тяжело трудилась.
— Елизавета, вам надо собраться и успокоиться. Когда вы нормально спали последний раз??? Я бы очень рекомендовал отдохнуть во время полета, нас ждут напряженные дни и понадобятся силы.
***
Тщательно разработанная операция по перехвату тюремного фургона, в котором перевозили Лазутчикову, была сорвана в самом начале. Кто-то напал на фургон раньше их группы. Где-то за километр до места перехвата на конвой и броневик, в котором находилась Ира, осуществила нападения чужая команда. Конвой был расстрелян с вертолета, кружившего над местом захвата, а тюремный фургон подорван из гранатомета. Наблюдая за тем, как фургон переворачивался в воздухе после прямого попадания снаряда, Лиза едва сдержала крик отчаяния, и только благодаря тому, что на лице была маска, а подбородок крепко зажат ремешком от каски. Упав на крышу, фургон проехал по земле еще метров 200, сметая все на своем пути. Люди, находящиеся в зависшем над местом аварии вертолете, начали спуск по веревкам к фургону. Было понятно, что это команда для устранения либо похищения Лазутчиковой. В этот момент группа, в которой находилась Лиза, получила приказ на ликвидацию напавших на конвой. Вертолет был сбит через несколько секунд, а оставшиеся нападающие расстреляны снайперами. Перестрелка длилась недолго, поскольку напавшие на конвой не были готовы к отпору. Все то время, пока шла стрельба, Лиза неслась к фургону, не замечая ничего вокруг. В момент, когда все стихло, она уже открывала двери развороченной тюремной машины.
Оба охранника в кабине были мертвы. Ира была без сознания, но жива. Она находилась в отдельно запертой клетке, прикованная к специальному рычагу. Во время взрыва ее несколько раз подбросило, и, скорее всего, она сильно ударилась головой. Ей едва не оторвало зафиксированную на рычаге наручником руку и повредило барабанные перепонки. Уши были залиты кровью, под левым глазом было рассечение и большая гематома.
Уже через десять минут вертолет их команды, скользя над самыми верхушками деревьев, уносил небольшой отряд на передовую оперативную базу на территории Вьетнама, где их ждал Голд.
Лиза стояла на коленях на полу вертушки рядом с Ирой, которую осматривал один из группы, скорее всего врач.
— Зрачки на свет не реагируют, у нее тяжелое сотрясение мозга. Как минимум три ребра сломаны, возможны внутренние кровотечения и тяжелый осколочный перелом лучевой кости со смещением. Потребуется операционная. До базы лететь не менее трех часов, мы будем лететь низко и большую часть времени над водой, чтобы нас не засекли. Состояние средней степени тяжести, думаю, довезем. Я наложил шину на руку, специальный фиксатор на шею, сделал несколько обезболивающих уколов. У нее большая гематома под левым глазом и у виска. Надо МРТ — главное, чтобы не было отека в височной доле. Если придет в себя, воду не давать ни в коем случае.
Почти три часа полета казались Лизе вечностью. Ее знобило. От постоянного шума винта вертолета закладывало уши. Ей хотелось обнять Иру, прижать крепко к себе и укутаться в теплый плед, как тогда, во время грозы на конюшне… Чтобы не слышать больше шума и не ощущать холода. Ира была опять так близко и так далеко…
Почти три часа томительного ожидания под операционной. Лиза не могла спокойно ни сидеть, ни стоять, сверля глазами дверь в операционный бокс. В вертолете Ира так и не пришла в себя…
***
— Лиза, твой какао, — Директор протянул Андрияненко темный стаканчик. Это было последнее, что она запомнила в ту ночь.
Ее разбудил запах кофе из автомата. Она лежала в коридоре полевого госпиталя на небольшом диванчике, укрытая пиджаком Голда. Директор стоял в нескольких метрах от нее и беседовал с каким-то генералом, скорее всего командующим базой.
Андрияненко приподнялась и отхлебнула из стакана. Кофе был еще горячим и достаточно крепким, для того, чтобы начать просыпаться. Ей не терпелось узнать новости, но судя по расслабленной позе Голда и неторопливой беседе, Лиза поняла, что тот спокоен, а значит, с Ирой все в порядке.
***
Пока Лиза спала, не без участия в этом Голда, предварительно позаботившегося о снотворном в ее какао, Директор успел детально поговорить с врачом.
— Здесь полное заключение по состоянию мисс Лазутчиковой, операция прошла успешно, хотя предстоит длительное восстановление. Особенно это касается ее левой руки. Осколочный перелом лучевой кости в трех местах. Врачи провели остеосинтез и соединили все обломки. Сотрясение второй степени тяжести, и у нее сломано три ребра, необходим постельный режим минимум 2 недели. МРТ не показало отеков вследствие ударов. У нее также травматический разрыв барабанных перепонок, однако мы решили обойтись без хирургического вмешательства. Надеюсь, через 2-3 недели консервативного лечения произойдет полное заживление и восстановление слуха. Месяца через три-четыре потребуется извлечение всех фиксаторов из кости, однако есть проблемы…
— Какие проблемы? — Голд слегка напрягся.
— Дело в том, мистер Голд, что женщина беременна и я вообще не могу понять, как вследствие таких обширных травм и повреждений, особенно в области живота, она не потеряла ребенка. Срок совсем маленький, около трех недель. Я сомневаюсь, что она сама об этом знала. Но в этом-то и дело, что на таких сроках и при таких травмах, как правило, чаще всего не удается сохранить беременность. После того, что с ней произошло, ей придется быть предельно аккуратной и находиться под постоянным наблюдением, если она хочет сохранить ребенка. Поэтому извлечение фиксаторов из кости представляется проблемой — наркоз для ребенка крайне нежелателен. Тем более он уже получил достаточно большую дозу во время сегодняшней операции.
Голд был обрадован и шокирован одновременно, предоставив доктору право сообщить Ире все новости.
***
— Лиза, с Ирой все в порядке, она пришла в себя. Хочешь навестить ее? — аккуратно спросил Голд.
— Нет, Директор, — Андрияненко решительно закивала головой, — сейчас для нее нежелателен любой стресс, а мой визит именно этим и будет. Ей нужен покой и сон для быстрого восстановления. А мне достаточно и того, что с ней все будет хорошо.
— При первой же возможности я перевезу ее в Штаты. А пока, агент Андрияненко, мне необходимо посетить Пекин для улаживания возникшей ситуации с помощью тихой дипломатии. Я хочу посмотреть, как они будут объяснять нападение на фургон, не допуск посла и исчезновение американского гражданина из-под ареста.
— Директор, Вы видели следы на руках Иры?
Голд кивнул.
— Рассечение на скуле — это не следствие взрыва фургона… Я бы тоже очень хотела поехать с Вами, — сжимая кулаки, говорила Андрияненко.
— Лиза… Я все понимаю. Последние дни были нелегкими для нас, в таком состоянии достаточно тяжело принимать взвешенные решения…
Директор выглянул в коридор и подозвал двух агентов.
— Возьмите под охрану агента Андрияненко до моего возвращения. Она не должна покидать базу.
— Не делайте этого, прошу Вас, мистер Голд.
— Елизавета, это для вашего же блага, я слишком хорошо знаю этот взгляд. И как я уже когда-то говорил вам, я не собираюсь вас терять. Вы останетесь под арестом до моего возвращения. Вам позволено гулять, и вы сможете видеть Иру. Я вернусь через пару дней, и мы полетим домой, а пока отдыхайте, отсыпайтесь.
***
— Ты последний, кого я хочу видеть, открывая глаза.
— Прости, но я единственный твой близкий родственник, — присаживаясь на стул рядом с кроватью, произнес Голд.
— И тебе я обязана своим спасением… — прикрывая глаза, прошептала Ира.
— Ты мне ничем не обязана, но я рад видеть тебя здесь. Я все уладил по своим каналам, и как только тебе разрешат летать, ты сможешь беспрепятственно вернуться домой.
— Спасибо, на самом деле, большое спасибо.
— Нет, Ирина, тебе спасибо. За то, что выжила.
— Ты ведь уже знаешь, — тихо спросила Лазутчикова.
— Да.
— Я бы хотела, чтобы ты ничего не говорил Лизе.
— Ирина, это неправильно, подумай, прошу тебя. Анна тоже так поступила, и что в итоге? Ты не знала своего отца, а я не знал свою дочь.
— Я не много потеряла, — вздохнула Ира.
— А я много. Может, Лиза имеет право знать? Мне кажется, она хотела этого не меньше тебя.
— Голд, ты можешь сделать то, о чем я тебя прошу? Просто ничего не говори.
— Я всегда делал и буду делать все, что в моих силах. Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, и не посмел бы ничего сказать Лизе — это должна сделать ты сама.
***
Через четыре дня Ира покинула базу на своем самолете. Андрияненко довольно улыбалась, наблюдая, как белоснежный лайнер плавно отрывается от земли.
— Это так странно, Директор, — она обвинила меня в предательстве, но доверила абсолютно все, чем владела, и даже после разрыва не отменила распоряжение. Она знала, что я не подведу, но не захотела остаться со мной.
— Лиза, у Иры никогда не было человека ближе, чем вы, и никогда не будет. Дайте ей время.
— Так же как и у меня. Сегодня мы спасли ее, мистер Голд, а что будет завтра? Тот кто, намеревается ее убрать, своих попыток не оставит. И времени нам не подарит.