Розовая пыль |Лиза Ира|

22

— Прошло уже две недели, Сидни, есть хоть какие-то результаты поисков? — обреченно спрашивала Ира главу своей СБ.
— Ничего, абсолютно ничего. Такое чувство, что они растворились в воздухе, — недоуменно докладывал Гласс. — Мы отследили броневики, на которых похитители отъехали от Университета. Дальше следы теряются. Эта группа не всплывала в лагерях ИГИЛ, они не прятались у талибов. Предполагаю, что могли покинуть страну через Пакистан. К сожалению, никаких сведений насчет Елизаветы Андрияненко. Я связывался со своими знакомыми, контролирующими мелкие кишлаки на пути возможных отходов, — никакой информации. В Афганистане их нет. Ирина, я с трудом представляю куда они могли подеваться с тяжелораненой девушкой. Проверили все вылетевшие рейсы с территории страны — ничего. Мы ведем поиски практически наугад, тыкаясь, как слепые котята.
***
Директор сидел на стуле в небольшой мрачной комнатушке без единого окна, держа пистолет в правой руке, а левой опираясь на трость. Прямо перед ним на небольшом расстоянии сидел окровавленный узник, жестко примотанный к железному стулу. Рот его был намертво залеплен скотчем. Лицо напоминало грушу для битья, глаза заплыли от ударов. Огромные гематомы на скулах свидетельствовали о длительном избиении. Говорить он не мог, да ему, собственно, и не требовалось. Вопросов никто не задавал. Сбоку стоял человек, чем-то напоминавший Халка, периодически наносящий пленнику удары в разные части тела, которые вырывали из груди избитого стоны и мычание.
— Правду видеть всегда больно, но необходимо. Порой очень тяжело увидеть то, что у тебя постоянно перед глазами, — Голд, наконец, прервал молчаливое избиение. — Будда учил нас, что нельзя скрыть только три вещи — солнце, луну и истину. И истина освободит нас, пусть и не всех. Не тебя — слишком поздно для признаний. Но ты еще можешь спасти свою семью. Я дам тебе такой шанс, хотя моим агентам ты его не дал…
— Наш великий гуру и учитель Эдгар Гувер (почти полвека занимал пост главы ФБР) всегда учил нас искать ответы и разгадки в личных делах и служебных записках. Он говорил, что именно там скрыты следы всех должностных преступлений. Но я был глух и слеп. Еще один великий человек — господин Аллен Даллес (возглавлял ЦРУ во время войны), выигравший дипломатическую войну у фашистов, учил нас никому не верить. Я всего на миг отвлекся и потерял бдительность. И вот итог — мы здесь, и один из нас — однозначно мертвец. — Голд взял небольшую паузу, наблюдая за дрожащим пленником. — Говорят, даже самые хорошо продуманные планы часто идут наперекосяк, ведь как тщательно не прорабатывать детали, в плане всегда есть слабое место, и всегда найдутся те, кто этим воспользуется, чтобы обречь план на провал, а заодно и избавиться от того, кто его готовил. Это слабое место - ты, потому что силу своих желаний ты контролировать не мог, — с презрением произнес Директор.
После этих слов Голд привстал и быстрым рывком сдернул с пленника скотч, сделав это так, чтобы тот взвыл от боли, лишаясь вместе со скотчем и кожи на губах.
— Голд, тебе это так просто с рук не сойдет, — прохрипел пленник.
— Да что ты? — злобно ухмыльнулся Директор. - И что же мне за это будет? Я проведу расследование со всей тщательностью и виновных найду, не сомневайся.
— За что ты меня схватил? С чего ты вообще решил, что я в чем-то замешан?
— ДНК не ошибается. Неужели ты думал, что тебе сойдут с рук грязные развлечения?
Пленник на секунду перестал рыдать.
— Откуда у тебя мой образец ДНК?
— А ты думал, я и дальше позволю тебе безнаказанно развлекаться и расправляться с моими агентами? Не переживай, все законно. Мне удалось убедить Президента дать мне доступ к закрытой базе. После нападения на Университет, где я потерял двух агентов. И после казни Руби Лукас в Мексике. Мне удалось разгромить картель «Эль-Рэймосо», но ты это уже и так знаешь. Я знаю, что нападение на посольство на Гаити, убийство французского посла, а также нападение на Университет — это этапы одного плана с целью захвата власти. Ну что ж — все достаточно логично. Посольства и госучреждения за рубежом подвергаются нападениям, и мы вынуждены усиливать охрану, привлекая дополнительные силы морской пехоты. Одновременно с этим устраивается попытка захвата власти в Штатах, опять же с участием морпехов, предварительно накачанных «пылью», а за рубежом уже все под охраной преданных и купленных людей. Я даже почти догадываюсь, кто видит себя в кресле Президента. Вот только все пошло не так, как вы там себе напланировали. Конечно, ты действовал не сам. Кто-то всем этим руководил — у тебя для такого не хватит ни ума, ни ресурсов. Начинай говорить и внимательно смотри вот сюда, — Голд кивнул в сторону, — я жду откровенных ответов.
В этот момент в комнату внесли экран и поставили перед пленником. Когда на мониторе появилась картинка, он дико заскулил, словно щенок. На экране узник увидел намертво привязанную к стулу, смертельно испуганную женщину в изодранной одежде и двух связанных девочек-подростков в небольшом отдалении от нее. Вокруг них плотным кольцом стояло десяток крепких парней в темной защитной экипировке и балаклавах.
— У тебя хорошая семья. Прекрасные красивые дочери, чудесная привлекательная жена. Нет ничего хуже, чем не суметь защитить того, кого любишь, правда, Уолш??? — намеренно растягивая слова, говорил Директор. — Я не буду зачитывать тебе твои права и говорить, чтобы ты хранил молчание, — сейчас тебе лучше говорить и отвечать на все мои вопросы. И если меня не удовлетворят ответы, я буду убивать твою семью медленно и мучительно долго, а тебя заставлю на это смотреть. А так у тебя есть возможность быть похороненным со всеми почестями, твоя семья получит пенсию, а дети - приличное образование.
— Нет!!! Пожалуйста, Голд, только не это, не трогай мою семью, я все расскажу, все, что знаю!!! Будь милосерден. — Голос пленника упал до молящего шепота, понимая тщетность попыток и уговоров.
— Что, по-твоему, общество должно делать с подонками, преступниками, которые рушат устои этого самого общества? Разные эпохи давали различные ответы на этот вопрос. Подонков сжигали, клеймили, расстреливали, топили. А сегодня почему-то преступников заключают в тюрьму в исправительных целях… ну или изредка быстро казнят. У меня другие методы. В чистом виде, акт наказания представляет расплату, расплату за преступления против невиновных. Опасность наказания состоит в том, что цикл насилия продолжается, но все же приходится идти на этот риск, когда оставить преступника без наказания не позволяет совесть. — Директор выжидающе смотрел на узника.
— Уолш, не думай, что я боюсь запачкать руки и поэтому не бью тебя. Просто я боюсь, что если начну, могу ненароком убить, а ты мне нужен живым, пока живым… Поэтому ребята, стоящие у тебя за спиной, сделают все гораздо аккуратней. Но ты не сомневайся — убивать тебя я буду сам. А еще тебе предстоит выбрать, — Голд понизил голос до угрожающего шипения, — кого из дочерей ты любишь больше, одну я в любом случае убью. Это будет страховка от твоей лжи, чтобы ты даже не думал меня обмануть.
— НЕТ! НЕТ!!! Прошу тебя Голд, ты же обещал, я же сказал, что все расскажу, я расскажу все, что знаю, — Уолш выл и бился, как израненный зверь, — у тебя же самого семья и дочь. Молю тебя, не убивай моих девочек.
— Я тебя обманул. Ты же понимаешь, что ты не первый в этой комнате, и это не первый мой допрос. Но каждый, кто попадал сюда, независимо от причин, просил об одном и том же — о пощаде и прощении. Не трать понапрасну слова — его не будет. Прощения как такового вообще не существует. Есть только поступки и расплата за них. Ты забыл об этом, когда продавал своих агентов и переступил порог борделя, желая жестоких утех. Когда человек сделал или только планирует какое-то злодейство, он должен помнить — прощения нет. Есть только последствия. Поверь тому, кто сам через это прошел. Есть только боль, чувство вины и отчаяние от того, кто ты и что совершил. Все сидящие на этом стуле молили о пощаде и прощении, — Голд глубоко вздохнул, — которое никогда не настанет. От меня его не жди. Ибо это есть именно та добродетель, которую я терпеть не могу.
***
— Ну, хорошо, насчет участия Ребекки Грин мне все ясно. Главный вопрос — кто стоит за ней и все это покрывает?
— Голд, я тебе клянусь всеми святыми, я не знаю. Сколько бы я ни пытался выяснить это у Грин, она никогда не упоминала о своем партнере.
— Хорошо, давай зайдем с другой стороны. Какое отношение имеет ко всему этому «LAZUTCHIKOVAPHARMACEUTICALS»?
— Насколько я знаю, абсолютно никакого, кроме того, что «Розовую пыль» Ребекке вздумалось закинуть для начала испытаний в бордель отеля. Заодно и подставить Лазутчикову. У нее вообще крайне нездоровое отношение к Ире, но причин я не знаю, кроме ненависти и зависти, ничего не могу сказать.
— Арест Лазутчиковой в Гонконге - ее рук дело?
— Нет! Вернее, не только ее. Там точно был замешан кто-то из корпорации Иры. Я не знаю этого человека.
— А что ты вообще знаешь? Вот скажи мне, Уолш, за счет чего я должен оставлять твою семью в живых??? Что ты сделал такого, чтобы заслужить это? Сливал своих агентов, обрекая их на жуткую смерть, зарабатывал деньги, продавая государство, которое призван был защищать. Поэтому теперь придется делать выбор… А с той дочерью, которой ты уготовил смерть, как следует развлекутся вон те крепкие парни. Пока им не надоест, — Голд кивнул на экран, — так же, как ты развлекся с Лукас и Андрияненко. За все надо платить…
Директор абсолютно не реагировал на мольбы и скулеж Уолша, продолжая оставаться равнодушным к начинающимся действиям на экране.
— У тебя осталось совсем немного времени для того, чтобы ответить мне на главный вопрос — ГДЕ ЕЛИЗАВЕТА АНДРИЯНЕНКО? — по слогам медленно произнес Голд. - Не пытайся юлить и выкручиваться, я знаю, что тебе известно местонахождение моего агента. Если ты соврешь мне, я вернусь и жестоко убью всю твою семью. И буду жалеть только о том, что ты этого уже не узнаешь, — с презрением произнес Директор.
***
Перед отъездом Голд навестил внука, а потом зашел в палату к Ире.
— Ира, мне надо уехать на пару дней, все будет хорошо, ни о чем не переживай, Лейси и Аврора останутся с вами.
— С тобой все будет в порядке? — встревоженно хватая Голда за руку, спросила Ира. Лазутчикова обратила внимание на полностью сбитые костяшки на правой руке Директора.
— Конечно, милая, а что может быть не так? Все будет хорошо, я быстро вернусь. — Голд невесомо прикоснулся ко лбу дочери.
***
Лейси, запыхавшись, влетела в палату Иры.
— Боже! Это опять происходит!!! — Женщина нажала на кнопку пульта телевизора.
Диктор новостного канала передавала сведения в прямом эфире:
— Здание нашего посольства в Пакистане уже больше часа подвергается массивному обстрелу со стороны неизвестной группы наемников. Посольство полностью заблокировано. Отряд спецопераций, находящийся внутри, ведет ответный огонь на подавление противника, оказывая яростное сопротивление. Местные правоохранительные органы отказываются вмешиваться в ситуацию до полного выяснения всех обстоятельств. По неподтвержденным пока данным среди заблокированных в здании находится глава ФБР Рупперт Голд, прибывший в Пакистан с тайной миссией, а также один из его раненых оперативников. С места сообщают, что напавшие на посольство поставили заблокированным ряд условий. Однако находящиеся внутри категорически отказались от ведения любых переговоров.
— Рупперт не пойдет ни на какие сделки. Он будет отстреливаться до последнего патрона, — слегка раздраженно выдохнула Лейси.
— Вполне ожидаемо… я знаю, как их вытащить оттуда, — продолжая обдумывать ситуацию, Лазутчикова связалась с Сидни.
— … Официальные власти США уже подали ноту протеста правительству Пакистана, посол вызван в Госдеп для прояснения ситуации. С места событий сообщают, что на помощь посольству уже прибыли дополнительные силы и началась ликвидация террористов, осуществивших нападение.
Еще через час диктор сообщил, что все раненые и пострадавшие вывезены на военную американскую базу «Баграм» на территории Афганистана. Туда же немедленно направился самолет Ирины с бригадой врачей и медоборудованием на борту.
***
— Ирина, Голд тяжело ранен — его сейчас оперируют. Они нашли Лизу… Она в очень тяжелом состоянии, без сознания. Я жду Вейла и при первой же возможности перевезу их в Штаты.
Ира слушала Сидни, пребывая в легкой прострации, а потом поняла: единственное, чего ей хочется, — это быть с сыном. Она достала из коробки медвежонка, прижала к груди и направилась в палату Генри, поделиться с малышом новостью.