Спаси, но не сохраняй

four

      Арсений смотрит на раскрытый чемодан и судорожно пытается вспомнить, когда он умудрился рядом с графой «фотограф» поставить галочку ещё и в графе «няня самоуверенного ребенка с анорексией». Или он слепой, или такого пункта в его договоре не было. Но отказаться он не может — по разным причинам, — поэтому нужно собираться.

      Он плохо понимает, почему ехать должен именно он и что он будет делать во время этого показа. Если судить по словам Павла, то главной его обязанностью будет именно сопровождать Антона и обеспечивать всем — «а если он извращенец? Я не согласен!». Но Арсений-то не сиделка, не собака-поводырь и уж точно не курица-наседка. Что ему делать с этим двухметровым скоплением болезни?

      Перетерпи, — советует подсознание, и Арсений вздыхает.

      Так как показ будет длиться пять дней, отель им забронировали на неделю, чтобы было еще немного времени просто посмотреть город. И, о да, Попов буквально видит их милые прогулки по улицам Москвы. Загляденье, тащите сладкую вату.

      Вторым ударом становится тот факт, что жить они будут в одном номере. Не то чтобы у Арсения есть поводы для смущения — он вполне доволен своей внешностью, и, если уж совсем честно, это еще мягко сказано, — но он с большим трудом представляет его и Антона в замкнутом пространстве на протяжении почти недели, пусть и не круглосуточно.

      Радует одно — «Принц» тоже не в восторге.

      — Номера должны быть раздельные, — резко, отрывисто, будто отсекая слова ножом.

      У Антона спина такая прямая, словно ему в позвоночник вшили металлический стержень, не позволяющий согнуться хотя бы немного. Он смотрит на Добровольского, моргая раз в столетие, тонкие руки лежат на коленях, грудь, облаченная в безразмерную толстовку, вздымается так слабо, что со стороны кажется, что он не дышит. Но все в кабинете к этому уже давно привыкли, так что поводом для паники становится другое — зеленые глаза с металлическим оттенком.

      Павел попросту боится встретиться с ним взглядом, чувствуя, как все внутренности сводит судорогами от напряжения, а Арсений и сам слишком на взводе, чтобы обращать внимание еще и на взбрыки Антона.