Спаси, но не сохраняй

eight

      И… что мы будем делать?

      Максимально неподходящий вопрос для… для всегда. Особенно когда у вас один номер на двоих. Особенно когда вы спите в двух метрах друг от друга. Особенно когда на следующий день рано вставать. Особенно когда нужно выспаться перед важным событием. Особенно когда нужно быть готовым блистать.

      Но вопрос прозвучал, и теперь Антон не может спать. Лежит на кровати, отвернувшись к стене, и упрямо не вынимает из ушей наушники. Потому что нельзя слушать сопение за спиной. Потому что нужно игнорировать желание повернуться и посмотреть. Потому что необходимо стать прежним.

      Это вообще возможно после всего, что было?

      Так-то ничего не было, — флегматично пожимает плечами подсознание, — но это пока что. Как думаешь, на сколько хватит его? Или, что важнее, на сколько хватит тебя? Сможешь ты и дальше игнорировать, что не все в порядке? Что у вас проблемы?

      Проблемы. Теперь это так называется?

      Антон крепче стискивает челюсти и чуть ли не с головой закрывается одеялом. Его штормит, кости снова крутит, и дышать трудно. В какой-то момент тело сводит судорогой, и он зажимает край одеяла зубами.

      Лишь бы не заметил.

      Дышит тихо-тихо, стараясь не издавать ни звука, и напрочь забывает о том, что он в наушниках и не может в полной мере контролировать, действительно ли он не привлекает внимания.

      Понимает он это только тогда, когда цепкая рука сжимает его локоть и разве что не стаскивает с кровати. Антон чудом не рвет наушники, запутавшись в них, и больно ударяется коленями о пол, сглатывает, дрожа всем телом, и медленно поднимает глаза.

      Арсений стоит над ним, возвышается темным силуэтом на фоне света из окна и выглядит настолько жутко, что живот сводит очередной судорогой. И Антон уже не уверен, что это из-за болезни.

      — Поднимайся, — грубым шепотом цедит Арсений, дернув его вверх, и придерживает за плечи, когда Антона ведет в сторону. Сжимает за локоть и тащит в сторону ванной, не позволяя остановиться и даже ухватиться за что-то. Ставит перед зеркалом, рывком снимает с него влажную от пота футболку и чуть встряхивает, вынуждая посмотреть на свое отражение. — Это того стоит? Это стоит смерти? — Антон не отвечает, только пялится на свои выпирающие ключицы и до зуда по коже боится посмотреть выше и встретиться с голубыми глазами позади. — Ты не понимаешь, что шагаешь в гроб? Уверенно так, блять, как на параде. Да, ты еще не запущенный случай, у тебя небольшие отклонения от нормы, но… Ты ведь не останавливаешься.