Тёмная [Тэнни]

22

Дженни

Рыдания душили. Я заталкивала их внутрь, глубоко-глубоко, чтобы ни звука не сорвалось с губ, и от этого почти не могла дышать. Только жадно, беззвучно хватала воздух и старалась не шмыгать заложенным намертво носом. Со слезами было проще – я их не удерживала, они катились по щекам, капали с носа, с подбородка на грудь, на рабочий стол в том самом углу мансарды. Влетев к себе в комнату, я окинула взглядом каморку, все еще хранившую следы присутствия инспекторши, и поняла, что не могу там находиться. Как влетела, так и вылетела – и поднялась на чердак, где теперь озлобленно и упоенно отдраивала старое дерево от следов своей идиотской деятельности. Ну и пыталась не реветь. Дерево не оттиралось, не реветь не получалось. Все шло не так. Что со мной происходит вообще? Куда подевалась хладнокровная невозмутимая ведьма, изворотливая, как черт, и равнодушная ко всему, кроме дела и обожаемой магии? Где ты, Руби Джи? Во что ты превратилась? Жалкое зрелище. Я все продумала, когда бралась за это зелье. Я все учла. Я хладнокровно взвесила все «за» и «против». Я прекрасно отдавала себе отчет о рисках. И ведь я не ошиблась. Я действительно все просчитала, кроме одного – Тэхена. Чертова упрямого носорога, которого мне так отчаянно хотелось спасти. И я сорвалась. Я сказала ему то, что он не должен был слышать. Дура. Надо было лепетать чушь про жажду получить прощение, быть полезной – да что угодно, но только не то, что думала на самом деле! Ли в ту проклятую ночь кризиса пробрался мне в душу, засел там занозой. И пока я делала вид, что мне это совершенно не мешает, мерзкий осколок вошел еще глубже – да так глубоко, что придется просто разворотить к чертям вообще все, чтобы его вытащить. Я по Эзре не рыдала так, как рыдала сейчас, надраивая желтое дерево в темных разводах. Я плакала от бессилия. От безысходности. От окончательного понимания того, чем закончилась война. Травяная настойка и наперсток крови вместо того, чтобы облегчить страдания одного человека, теперь загонят в могилу другого. Мне остро хотелось вцепиться в браслеты зубами, содрать их пусть даже вместе с кожей и сбежать, сбежать, как можно дальше. Но вместо этого я стояла, елозила щеткой по дереву и размазывала слезы по щекам тыльной стороной ладони. Погруженная в собственные переживания, я услышала шаги, только когда под ними долго и пронзительно скрипнул старый чердачный пол. Я замерла на мгновение, сдерживая очередной всхлип, а потом принялась тереть еще ожесточеннее.