ПАДАЛЬ | 18+

Двадцать вторая глава. Комплекс Электры 18+

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в главе присутствуют сцены насилия, поэтому настоятельно прошу, только 18+
Автор ничего не пропагандирует и осуждает любое насилие, даже скрытое.
______

— Аккуратно, не споткнись, — шепчет он.

Я прохожу всё в тот же дом, обставленный просто и без вкуса. В руках держу сумочку, здесь всё необходимое для занятий: тетрадь, ручки, учебник за седьмой класс.

Он ждёт, пока я раздеваюсь, снимая молочного цвета вязаную шапку, такой же шарф, чёрную куртку и свитер. Остаюсь в чёрной футболке, открывающей плечи.

Алексей Степанович смотрит на меня плотоядно. Я каждой клеточкой кожи чувствую, как он проходится взглядом по открытым плечам и по спине спускается к бёдрам. Очерчивает линию позвоночника, перебирает волосы, неаккуратно лежащие на субтильных плечах.

Он наблюдает за каждым моим движением, и я не совсем могу понять природу этой слежки: это потому что он не может на меня насмотреться, или потому что боится с моей стороны опрометчивого шага?

Я сажусь на диван, смотря, как он подтягивает журнальный столик. Ладони его кажутся мне даже белее, чем были раньше, словно бы воздух выел весь цвет из них — если в них был какой-то цвет. Обычно он всегда в рубашках, но дома надел бледно-зеленую (цвета селадона) футболку с рукавом три четверти, поэтому я могу захватить взглядом чуть больше его кожи.

Передо мной лежит тетрадка, уже немного потрёпанная. Там, под зелёной обложкой, пестрят на разные лады цифры и буквы, что составляют косые уравнения. Рядом на полях я считаю в столбик.

— Как твоя успеваемость? — спрашивает он, наклоняясь к самому уху. — Елена Павловна больше не достаёт?

Семь меньше девяти, поэтому занимаю. Семнадцать минус девять — восемь. Этот процесс счёта в столбик меня ни капли не интересует, даже нервирует. Хочется поскорее отбросить это бесполезное занятие и перейти к чему-то более важному.

В последнее время мне нравилось то, что между нами происходило. Мне нравилось то, что меня оберегает мужчина, которому я могу доверять как собственному отцу. Мне нравилось живое томление между нами — и все наши прикосновения, взаимодействия, наши разговоры, глупые, бессмысленные, влюблённые. Мне казалось, что я важнее всех в этом мире — я и была важнее всех. Я была самой важной только для него одного. Мне нравилось это. Я этим упивалась.