С волками жить-по волчьи выть🖤

Оковы

Сознание заволокло вскруживающей голову дымкой, на каждое веко точно грузы положили: сколько ни пытаюсь, а открыть глаза не получается. Несколько раз меня выдёргивало из бесконечного спокойствия пронзительным криком, кажется, принадлежащим Крису, но опять же, ни пошевелиться, ни посмотреть я не смогла, только сомкнуть глаза покрепче от беспомощности. Дальнейшие минуты пыток меня знобило от леденящего страха, я отчётливо слышала как над Сверром издеваются, так хорошо, будто в одной с ним комнате сижу. Он стонал, переходя на волчье рычание, потом заходился кашлем и начинал задыхаться; из раза в раз одно и то же по заданной последовательности, однако ничем помочь я не могла — тело по-прежнему оставалось не в моей власти. На третий или четвёртый раз стало казаться, что я схожу с ума от боли, которой ему причиняют, и пытают не его, а меня, потому что в подобные моменты тело словно наизнанку выворачивало; и точно, возможно, это моя волчица пыталась выбраться, но странное забвение вновь увлекало в завороченное размеренное состояние.

— Вот, посмотрите, он сказал, она мешала ему как-то… Он успел ей что-то вколоть! Вроде бы… — звук извне показался сродни крику мужа: больно резанул по ушам, но руки так и остались лежать вдоль тела, прибитые к полу. — Ну, что?

      Кожи на шее коснулись холодные пальцы, затем они мягко легли на подбородок и щеки, приподнимая моё лицо. Я попыталась произнести хоть что-то, но во рту всё пересохло; попыталась открыть глаза, потому что подумала, что это Кристофер, но едва колючий белый свет коснулся зрачков, я сжала их сильнее прежнего, только успела разглядеть холодные, внимательно изучающие меня глаза западного старшего воина.

— Жива. Он не сказал, что вколол ей? — произнёс он таким уставшим голосом, будто у него под присмотром не армия, а отряд детей, то и дело тыркающих его и доставляющих кучу проблем. — Тебе сейчас принесут еду, — увещевающим голосом сказал он, совсем как воспитатель, и придержал меня за плечо. — Не обращайся больше.

      Дальше я не слушала, силилась не провалиться в сон и одновременно выждать пока они оба уйдут. Терпеть пришлось недолго: скоро враги вышли, минут через пять мне принесли еду, и сразу после я вновь осталась в гордом одиночестве. Почти. Возле меня сильно пахло кровью.

      Кое-как удерживая равновесие, поднялась на четвереньки и попыталась протереть глаза, хотя руки в песке. Теперь не было нужды привыкать к свету, потому что как только посетители вышли, света тоже не стало, однако я всё же смогла осмотреться — это был высокий шатёр из серого брезента, через который свет с трудом мог проникнуть днём, а сейчас, судя по сумраку, был вечер. Передо мной стояла глубокая плошка с куском сочного жареного мяса, весьма аппетитного, надо сказать. Видимо, я нужна им живая, поэтому еда должна быть в порядке. Запах крови и Кристофера поблизости не позволил преспокойно взяться за пищу.