Акива произнес всего лишь одно слово: «Аксая». Вероятно, Иаил понятия не имел, что это имя, - но результат проявился достаточно быстро.
В одну секунду.
Воздух позади Иаила сгустился. Вихрь меха и зубов. Император успел увидеть движение и получил удар.
Две половинки одной секунды.
Иаила быстро поволокло назад.
Две секунды.
Солдаты находились между ним и Акивой. Они еще только начали поворачиваться, а император уже почувствовал сталь, прижатую к телу, и задохнулся от неожиданности. К тому моменту, когда головы охранников достигли конечной точки поворота, напавший успел оттащить Иаила к дверному проему и бросить на колени, приставив к горлу нож, - оставаясь при этом за его спиной, вне пределов досягаемости охраны.
Послышались жуткие вопли, настоящий кошачий концерт. Но император бесился молча: с клинком у горла не поорешь. Вопил Падший, он извивался на кровати, по-прежнему сражаясь с девушкой.
Три секунды.
Лезвие ужалило шею. Иаил решил, что ему нанесли серьезную рану, и запаниковал. Нет, всего лишь порез. «Ах, какая жалость», - прошептал около уха женский голос. Лезвие было остро заточено, а стоящая за спиной у императора женщина не осторожничала. Еще один жалящий укус, еще один порез, смех за плечом. Хриплый, издевательский.
Секунды отбивали счет. В них поместилась только растерянность солдат и дикие крики Разгута.
- Нет! Нет! Нет!
Голос уродца звенел от бешенства.
- Убейте их! - бушевал он. - Убейте!
Будто следуя его приказу, один из солдат бросился к Иаилу, направив меч на державшую императора химеру. Ее рука сжалась сильнее, когти впились императору в бок, прямо сквозь одежду, а нож проник еще глубже в плоть.
- Стоп! - закричал он. Химере, своим солдатам. И безрадостно заметил, что звук вышел визгливым. - Стоять!
Он пытался придумать, что делать - целых пять секунд, - но согласно собственному приказу императора, все солдаты стояли, выстроив живую стену между его прежним местом и Акивой. Оттащив Иаила к двери, напавшая химера оказалась защищена стеной и телом императора. Сзади ей тоже ничего не угрожало - не дотянуться. Промах.
- Как легко бежит кровь, - мурлыкнула она. - Звериный, горловой голос. - Думаю, она хочет на свободу. Даже собственная кровь тебя презирает.
- Аксая, - предупреждающе позвал Акива. Иаил только сейчас понял, что прозвучавшее слово было именем. - Главное - не проливать кровь.
Но было слишком поздно: по шее Иаила потекло.
- Он ерзал, - объяснила Аксая.
Разгут продолжал завывать. Девушку он выпустил, и она сейчас застыла сбоку от бастарда, все они стояли в ряд: человечка, серафим, тварь; все трое настороже. Кто четвертый, которого он не заметил? Как это вышло? Как?!
Когда Акива снова заговорил, он обращался к Иаилу, словно продолжая начатый когда-то разговор. Голос звучал ровно и - проклятье! - совершенно уверенно.
- Другие факторы. Такие, как особая ценность одной жизни по сравнению с остальными. Твоей собственной, например. Если бы был важен только численный перевес, победа была бы на вашей стороне. Не лично на твоей, ты бы умер. Ты умер бы первым, но твои бойцы могли бы нас повязать, если бы приняли решение не спасать тебя любой ценой. - Он замолчал, переводя взгляд с одного на другого, будто здесь были не простые солдаты, а способные на выбор личности. - Такой вариант годится?
Кого он спросил, императора или солдат? Мысль, что они могут ответить, - что его судьба сейчас зависит от них, потрясла Иаила.
- Нет!
Он поспешно выплюнул это слово, боясь, что они решат изменить ответ.
- Ты хочешь жить, - уточнил Акива.
Да, он хотел жить. Но для Иаила было немыслимо, что враг пойдет на это безо всяких условий.
- Не играй со мной, Истребитель Тварей. Что ты хочешь?
Акива сказал:
- Во-первых, пусть твои воины бросят оружие.
Кэроу была сыта по горло кудахчущим смехом Разгута и прикосновениями потной руки, вцепившейся ей в запястье, - поэтому, едва в схватку вмешалась Аксая, Кэроу ударила калеку локтем в глазницу и рванулась, пользуясь его минутной заминкой. Однако этого оказалось мало: ей пришлось упереть ногу в основание кровати и оттолкнуть Разгута изо всех сил. Рука со следами его когтей болела и кровоточила. Зато, о счастье, она была свободна.
Разгут держался за глаз и вопил: «Нет! Нет! Нет!» - при этом второй его глаз был выпучен и злобно вращался. Кэроу отпрыгнула в сторону, выхватила клинки-полумесяцы и заняла позицию рядом с Акивой.
Аксая, снова живая и - спасибо зубам из римского Музея естественной истории - в своем природном лисьем обличье, гибкая и очень быстрая.
Она не была частью плана. Первоначально нет. В пещерах Кирин, когда идея наведаться в гости к Иаилу только сформировалась в мозгу Кэроу, труп Аксаи, точнее труп Тен, едва лишь оставленный душой Аксаи, навел Кэроу на мысль о визите и методах убеждения. Но так использовать полулису она не собиралась. Она поместила душу в кадильницу, намереваясь позже решить, что делать. Кадильница была маленькой, Кэроу повесила ее на пояс и забыла убрать к другим перед отправкой из пещеры. Предчувствие? Судьба? Кто знает.
Как бы то ни было, выйдя от Эстер и ощущая смутную тревогу, Кэроу решила, что будет неплохо дать Аксае шанс реабилитировать себя.
Они надеялись, что это не понадобится. Даже когда через окно дворца в лучах лунного света скользнули не три силуэта, а четыре, они все еще надеялись, что запланированное пройдет без осложнений. Не вышло.
Но они не были столь глупы и беспечны, чтобы действовать без подстраховки.
Можно ли доверять Аксае? Ни один из них не знал. Но поскольку другой души в их распоряжении не было, вариантов не оставалось.
«Это личное», - повторил Акива слова Лираз. Битва при Шаббате. Чем Лираз вызвала такую злобу и столь страстное желание поквитаться? Они надеялись, что Аксая оценит серьезность миссии и сыграет свою роль как надо. В общем-то так и вышло - ну, если не считать нескольких капель крови императора, хотя, может, оно и к лучшему. Побледневший, с расширенными от ужаса зрачками и дрожащим голосом Иаил без сопротивления отдал солдатам приказ бросить оружие.
- Назад, - скомандовал Акива, и солдаты нерешительно отошли.
Послушные командам марионетки. Кэроу заставила себя увидеть в них граждан того будущего мира, который они надеются построить. Их учили убивать и ничему больше. Сумеют ли они измениться? Трудно сказать, но ведь Акива и Лираз справились!
Смотреть на них у нее пока не было сил. Хотя она могла надеяться.
К Иаилу это не относилось.
Акива подошел к императору. Кэроу с клинками наголо и Вирко прикрывали его с двух сторон. Дело было почти закончено.
- Выслушайте меня, - обратился Акива к солдатам. - Эпоха войн завершилась. Для тех, кто вернется и больше не станет проливать кровь, будет объявлена амнистия.
Он говорил, словно имел право и власть давать такие обещания, и, слушая его, Кэроу верила каждому слову - хотя знала, насколько неустойчива ситуация. А Доминион? Трудно сказать. Солдатам не позволяла отвечать муштра, а Иаилу страх - Аксая все еще держала у его горла нож. Только у Разгута причин для молчания не было.
- Эпоха войн? - передразнил он.
Уродец сидел на постели, свесив через край бесполезную ногу. Глаз, в который Кэроу попала локтем, распух и закрылся, но второй был по-прежнему неуместно выразителен, даже красив. Хотя в нем сверкало безумие. Глубокое безумие.
- Да кто ты такой, чтобы что-то завершать? Разве тебя выбрал народ? Разве ты стоял, преклонив колени, перед магами и выворачивал под их пальцами душу? Разве ты топил звезды, словно младенцев в купели? Это я завершил Первую Эпоху, мне завершать и Вторую!
И с этими словами он вытащил нож, который никто ранее не заметил, и метнул в Акиву. Никто не шевельнулся. Просто не успели.
Ни Кэроу, запоздало вскинувшая руку, хотя поймать или отбить нож в полете ей было по силам.
Ни Вирко, который стоял по другую сторону от Акивы.
Ни сам Акива. Ему не хватило доли мгновения.
Разгут получил свое.
Нож. Бросок которого Кэроу заметила боковым зрением. Как ее рука не успела схватить клинок, так и голова не успела повернуться достаточно быстро, чтобы разглядеть, как лезвие входит в сердце Акивы. В сердце, к которому она прижималась ладонью и щекой. А прижаться к нему собственным сердцем, грудь к груди, губы к губам, она еще не успела. В сердце, которое гнало по жилам его кровь, - в сердце, вторую половинку ее собственного. Что-то мелькнуло у края зрения - и все.
Лезвие вошло в сердце Акивы.
