Вернувшись в дождливую ночь

Глава 3. Сегодня я видел бессмертного

Мэн Жое вернулся домой только к вечеру. Он не хотел нарваться на наказание от отца, а ещё меньше хотел нарваться на розги матери, поэтому планировал незаметно пробраться в свою комнату и притвориться, что провёл в ней большую часть дня, читая книги и практикуя каллиграфию.

Между прочим, его каллиграфия была весьма неплоха. Местами её сложно было разобрать, но в остальном вполне неплохо. Он, определённо, не хотел практиковать её ценой своего драгоценного времени.

Долго сидеть на одном месте было сложно, слишком сложно.

А читать книги было ещё сложнее.

Его тело было переполнено энергией, он мог пробегать по сто ли каждый день*. Разве справедливо было запирать его в пределах одного маленького двора?

*Один ли равен 500 метрам.

По мнению его отца, схватившего его за ухо в тот самый момент, когда его нога коснулась порога комнаты, вполне.

Медленно повернув голову и посмотрев на ещё молодое лицо своего отца, который всеми силами пытался выглядеть грозно, но так и не справился с этой задачей, Мэн Жое не долго раздумывал о своих дальнейших действиях.

Схватившись за ухо, зажатое между пальцев отца, он напустил на себя вид оскорблённой добродетели и закричал:

- Что?! Я вышел справить нужду! Даже это теперь нельзя?

Мэн Фань, опустивший взгляд на своего восьмилетнего сына, не мог не вздохнуть.

- Я заходил в твою комнату около часа назад и никого не было.

Мэн Жое на мгновение остановил свой спектакль, а после довольно уверенно заключил:

- Я сегодня очень много пил.

Мэн Фань не удержался от ещё одного вздоха.

Они с Линь Миньюй слишком баловали этого ребёнка? Или дело было в том, что его сердце было слишком мягким и он не мог даже смотреть на то, как его драгоценное дитя плачет под розгой собственной матери?

Для восьми лет Мэн Жое слишком складно лгал и увиливал.

- А в обед ты где был? Я искал тебя, но не нашёл.

Мэн Жое невинно улыбнулся и, притворившись смущённым, продолжил гнуть свою линию:

- Я сегодня очень-очень много пил.