Вернувшись в дождливую ночь

Глава 9. Если он хочет есть, пусть ест мышей и жаб

Вскоре прошла седьмая ночь.

Вечером Мэн Жое немного нервничал, одновременно надеясь и боясь того, что души родители придут к нему во сне. Он порой поглядывал на Е Шуанцзина, словно ожидая от него какой-то поддержки, но Е Шуанцзин ничего не говорил. Его длинные и тонкие пальцы то и дело начинали постукивать по столу или золотому вееру, оказавшемуся вовсе не таким безопасным, как Мэн Жое изначально подумал.

Е Шуанцзин не очень хорошо контролировал свои выражения. В итоге, несмотря на то, что часть его лица и была скрыта под маской, Мэн Жое всё равно мог заметить, что он тоже немного нервничал.

Он не был уверен наверняка, но, кажется, его собственные эмоции в определённой степени влияли на настроение Е Шуанцзина.

Возможно, Е Шуанцзин был особо восприимчив к эмоциям окружающих, а возможно, дело было в Мэн Жое. Он не решился спрашивать, да и, на самом деле, ему было не очень интересно.

За последнее время произошло очень много и эти события изменили Мэн Жое против его воли. Эти же события заставили его, было то хорошо или плохо, принять Е Шуанцзина в своё сердце, а не просто беззаботно убежать, как только блеск одежд перестанет казаться чем-то новым. И, тем не менее, это не отменяло того, что даже самые сильные симпатии Мэн Жое были весьма поверхностными. Пока у него не было личного интереса, он не особо хотел слушать людей, даже если те очень сильно хотели говорить.

А Е Шуанцзин ещё и не хотел говорить.

Мэн Жое бы не был собой, если бы пытался это исправить.

В итоге, они опять ужинали в полном молчание, а после всё в том же молчание сидели за столом, глядя на чёрного ворона, парящего под убывающей луной.

Они легли чуть позже обычного и ко времени, когда Мэн Жое проснулся, уже давно рассвело.

Лёжа под лёгким вышитым одеялом лицом к стене, ему немного не хотелось вставать, но и заснуть вновь у него уже не получалось.

Он так не любил, когда, только прокричит первый петух, как в его комнату уже войдёт отец или тётушка Ли, будя его и заставляя встать в постели, по сто раз напоминая, что спать допоздна было пагубной привычкой. Хуже было только когда они по тем или иным причинам не будили его, и вместо них в комнату заходила просыпающаяся чуть позже Линь Миньюй, бесцеремонно отбирая у него одеяло и пинком скидывая с кровати.