Краткие истории Twisted Wonderland

Поведай о рождении Маллеуса

Q: «Поведай о рождении Маллеуса»

ᅠᅠЗа окном уже давно наступила глубокая ночь. Лунный свет скромно пробивается сквозь массивы тёмных туч, украшая своим серебром одну из просторных комнат замка. Вокруг стоит мёртвая тишина, отчего кажется, будто здесь совсем нет жизни. Бледные лунные лучи бродят по минималистично, но дорого украшенной спальне, пока, наконец, не доходят до мирно спящего существа.
Неожиданно тишину ночи прерывает приглушённый вскрик — Лилия тревожно вздрагивает, до боли цепляясь тонкими пальцами за подлокотник кресла и ошарашенно оглядываясь вокруг. Осмотревшись, он приходит в себя, устало потирая сонные глаза: «Просто очередной кошмар...»

ᅠᅠВ последнее время он всё чаще засыпает в покоях, раннее принадлежавших принцессе, присматривая за будущим наследником, который вот-вот должен появиться на свет. Память о бывшей хозяйке комнаты больно бьёт в самое сердце, отдаваясь фантомной болью в груди.
Полностью возвращаясь в реальность, чёрный бархат мягкого кресла вновь дарит ему покой. Пламя свечей, освещавших помещение, уже погасло. Лилия бросает тоскливый взгляд на постель неподалёку от него. На ней среди одеял одиноко лежит тёмное яйцо, поверхность которого слегка сияет от лунного света. В мыслях сами по себе всплывают слова: «Яйцо дракона не может вылупиться без родительской магии...». И почему только у драконов всё настолько сложно? Ему бы очень хотелось знать, жаль правда, что, вероятно, никто не сможет ответить на этот вопрос.
После смерти родителей наследник мог быть обречён навсегда остаться в оковах скорлупы, или, того хуже... Впрочем, иной исход событий было страшно даже представлять — Терновая Долина уже потеряла слишком много, собственно, как и сам Ванруж.

ᅠᅠЗаменить родительскую заботу — задача не из лёгких, но он старается. Лилия не любит детей за их постоянные слёзы и слабость, вечный шум и множество хлопот, необходимые для того, чтобы из хрупкого, требующего много внимания существа, ребёнок вырос достойным человеком. Мимолётная мысль о том, что вскоре придётся нянчиться с юнцом ужасно тяготила, но теперь ему просто необходимо переступить через себя и свои идеалы ради будущего Терновых земель.
Взвалить всю ответственность на нынешнюю королеву он не мог, так как ситуация в долине до сих пор не урегулирована полностью. Как-никак, при большом желании заменить генерала, даже столь сильного, как Лилия, — возможно, когда как занять место правителя больше некому, и Её Величеству следует приберечь свои силы.
К тому же, Ванруж дал обещание, часть которого уже нарушил, но оставшуюся пытается сдержать изо всех сил.

ᅠᅠЕсли не возникает срочных дел, касающихся его должности, Лилия навещает наследника, делясь с ним магией, чтобы тот наконец смог увидеть этот мир своими глазами.
Вот уже на протяжении десятков лет брюнет продолжает приходить в столь нежеланную для посещения комнату, ожидая скорое появление ребёнка. Параллельно с передачей магии он также читает различные книги, делится историями и даже пытается петь колыбельные — сначала нехотя, но постепенно привыкая к своему новому положению. Сказать честно, Ванруж даже не уверен, слышат ли его, но так делала принцесса, а значит, это должно быть не зря, верно?
Время от времени Её Величество навещала их, иногда вместе с придворными магами и лекарями, проверяя состояние своего преемника. Посещение покоев для всех остальных находилось под строгим запретом, нарушить который не решался никто. Только парочка стражей сутками находились под дверью, в случае чего.

ᅠᅠТак, десятки лет ожидания сменяются сотнями. За это время ранее ненавистные покои никак не изменились, в том числе и яйцо, до сих пор мирно лежащее в ворохе постели без единой трещины.
Среди немногочисленных слуг по замку изредка смели мелькать скверные слухи, которые, однако, тут же пресекались. Лилия клянётся, что лично готов разобраться с теми, кто их распространяет.
Несмотря на то, что появление наследника явно задерживается, он не перестаёт терять надежд. Ванруж даже успел перечитать бóльшую часть книг, хранившихся в замке, исчерпать запас интересных историй и выучить наизусть множество колыбелей.
Магия, что дают ребёнку Лилия и Её Величество явно не может полностью заменить собой родительскую. Иногда он усмехается собственным мыслям о том, что потраченные за этот период силы в будущем дадут о себе знать, проявляясь в плачевных последствиях. Однако, даже если это так, отступать нельзя. Нужно идти до конца, чтобы сдержать последнее обещание, которое он успел дать своим дорогим друзьям.
Прошлые обязанности, как некогда сильнейшего генерала, постепенно становятся лишь частью прошлой жизни Лилии. Возможности покинуть это место настолько редки и неуловимы, словно их и вовсе нет, а комната замка всё больше напоминает клетку. Если раньше его дни проходили более разнообразно и насыщенно, то теперь он словно попал в петлю, где каждый новый день практически ничем не отличается от предыдущего. В былое время генерал, возможно, был не прочь взять небольшой отпуск, но узнай, чем это может обернуться — скорее бы отказался от такой «щедрости», продолжая довольствоваться своей свободой.
Жизнь — поистине непредсказуемая и жестокая вещь.

ᅠᅠОчередной день, проведённый за наблюдением, подходит к концу.
Мимолётно насладившись манящим ночным пейзажем, Ванруж проходит к кровати, мягко устраиваясь на сбитых простынях. Слегка потянувшись, он пытается хоть немного размяться, как-никак, долгое отсутствие тренировок и различных нагрузок даёт о себе знать — ещё немного, и он ничем не будет отличаться от неповоротливой каменной статуи, что смиренно охраняет данное ей сокровище.
В последнее время Лилия отдаёт всё больше магии, чем обычно, и это ужасно выматывает. От усталости так и хочется рухнуть рядом, устроившись на широкой постели среди одеял. Обычно он не позволял себе такую дерзость, но в этот раз его привычное обитое бархатом кресло, которое, как считает брюнет, уже давно приняло его форму, в точности повторяя каждый изгиб тела, кажется очень уж далеко. Алые глаза устремляются на драконье яйцо, будто намереваясь прожечь его скорлупу одним только взглядом. Бледная рука тянется к нему сама по себе, позже невесомо очерчивая пальцами выступы грубых чешуек.

ᅠᅠ– Пожалуйста, Ваше Высочество... Вылупляйтесь скорее, – вздохнув, еле слышно произносит Ванруж, прежде чем наконец сомкнуть веки и провалиться в сон.

ᅠᅠНе прошло и часа, как сквозь грёзы острый слух улавливает посторонние звуки неизвестного происхождения, призывая вернуться в реальность. Отходя ото сна и бегло осмотревшись, не сразу удаётся распознать источник шума, что потревожил его долгожданный отдых. Тихий звук, похожий на удар, раздался вновь, будто кто-то отчаянно пытается выбраться из ловушки. Лилия обращает свой взор на яйцо, поверхность которого, кажется, дала еле заметные трещины. Подобравшись чуть ближе, брюнет аккуратно кладёт на него руку, в попытках понять, не показалось ли.

ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ...Бьётся. Действительно бьётся!

ᅠᅠНеужели некто, находящийся внутри, наконец борется за то, чтобы явить себя этому миру? Убедившись в скором появлении на свет долгожданного всеми наследника, Ванруж вскакивает с постели. Стук собственных каблуков о каменный пол слишком ярко отдаёт по ещё не до конца отошедшему ото сна сознанию, а мантия и пряди длинных волос предательски путаются.
Резко распахнув дверь, он отдаёт приказ находившемуся рядом стражу немедленно привести лекарей и сообщить Её Величеству радостную весть.

ᅠᅠВозвращаясь к кровати, Лилия садится рядом, вновь касаясь чёрного как смоль яйца, и слегка, совсем невесомо, проводит пальцами по уже разросшимся трещинам. В мыслях мелькает эгоистичное желание помочь малышу поскорее избавиться от сковывающей его скорлупы, которое он тут же подавляет.
Вскоре в коридоре слышится смесь голосов и быстрых шагов, которые заставляют брюнета отдёрнуть руку.
Ванруж встаёт, поправляя сбившуюся ткань мантии на плечах, и отходит в сторону.
Комната быстро наполняется придворными, кружащими около постели под строгим взором Её Величества. Лилия же стоит поодаль, оперевшись спиной о стену и скрестив руки на груди, избегая возможности посмотреть на происходящее. Внутри растекается ощущение предвкушения, которое так и хочется прогнать прочь.

ᅠᅠСпустя время раздаётся облегчённый вздох лекарей, уверяющих, что всё прошло гладко и принц в полном порядке. Её Величество просит придворных покинуть покои, и генерал, равнодушно провожающий их взглядом, намеревается пойти следом за ними. Не успел он выйти за дверь, как прозвучал вопрос, явно адресованный ему:

ᅠᅠ– Разве ты не хочешь посмотреть на него?

ᅠᅠОстановившись в дверном проёме, Лилия небрежно разворачивается на каблуках. Некоторое время он молчит, сомневаясь в своих желаниях, но наконец произносит:

ᅠᅠ– Прощу прощения, но я не очень люблю детей, Ваше Величество.

ᅠᅠ– Не лги хотя бы себе, Ванруж, – женщина смеряет его слегка недовольным взглядом. – Если бы это было правдой, Маллеус бы до сих пор не смог увидеть свет, – легко парирует следом величественный голос.

ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ«Маллеус»

ᅠᅠЭто имя, которое успели выбрать его родители до того, как уйти. Горло начинает предательски саднить от очередного печального воспоминания, из за чего понять смысл сказанных слов выходит не сразу.
Вдруг вновь вспоминается фраза: «Яйцо дракона не может вылупиться без родительской магии... заботы и любви»
Наконец он осознаёт, что Её Величество имела ввиду и тихо усмехается.
Подходя ближе, он всё-таки одаряет алым взглядом того, за кем присматривал на протяжении долгих сотен лет. На него смотрят в ответ — зелёные, словно драгоценные камни, глаза внимательно изучают незнакомца. Как жаль, что его родители не смогли застать этот волнующий момент. Впрочем, когда это он успел стать «волнующим» для того, кто ранее совсем не любил детей?
Замечая на макушке принца небольшой осколок скорлупы, пальцы ловко выпутывают его из плена тёмных волос, с трепетом приводя взъерошенные пряди в порядок.

ᅠᅠ– Добро пожаловать в мир, Маллеус, – наконец произносит Лилия. Впервые за долгое время он улыбается по-настоящему, с особой искренностью и теплотой, адресованной юному принцу.

ᅠᅠВозможно, в скором времени всё же стоит пересмотреть свои взгляды на жизнь. Может быть, даже оставив некоторые из них позади, как пережиток прошлого.