Краткие истории Twisted Wonderland

Кошмар

Q: Какой был самый страшный приснившийся кошмар?

Реальность путается пальцами в нитях сновидений до тех пор, пока сознание не тонет в вязкой пучине окончательно. Уставшее тело нуждается в отдыхе, а уставший разум выводит на черном полотне картинки яркие и достоверные, а после ныряет в них и проживает заново.

В своем сне Маллеус был самим собой, он даже делал привычные ему вещи: посещал занятия, слушал крики Себека, следил за Лилией и наблюдал, как в очередной раз не вовремя засыпает Сильвер. Жизнь в его сне шла своим привычным чередом, напоминавший нескончаемый день сурка.

Однако в какой-то момент он стал замечать меняющиеся детали. Они были незаметными, и бросались в глаза не так часто. Но одно определенно выбивалось из всего привычного распорядка.

Кингсколар не грубил ему в ответ.

Не улыбался язвительно, не закатывал глаза и даже раздраженно не помахивал хвостом. Только качал пушистой головой и дергал львиными ушами. Даже щурился, как кот. Но с его губ не слетали оскорбления или высокомерные издевки.

Леона улыбался.

Сначала это казалось странным, после подозрительным, на третий раз Маллеус и вовсе спросил прямо. Ответа, правда, удостоен не был. Леона только пожал плечами и ушел, оставив Драконию смотреть ему вслед и глотать непонимание, которое оставалось горечью на его языке. Это словно была какая-то странная завоевательная тактика, потому что резкое смена поведения заставляла думать о Леоне чаще, пытаться его понять и неотрывно следить глазами, когда они пересекались в коридоре.

— Долго смотришь, Дракония, — хмыкает Леона, когда оранжерея пустеет окончательно. — Что-то хочешь сказать?

— Только поинтересоваться, что это ты делаешь, — Маллеус скрещивает руки на груди. Кингсколар снисходительно приоткрывает глаза с грацией сонной кошки. Он хлопает по месту рядом с собой, и Дракония удивительным образом без сопротивления опускается рядом. Отсюда свет из прозрачных окон оранжереи спадал чуть впереди от них: тень кустов прикрывала лицо, поэтому только небольшое количество тепла достигало их. — Я дождусь ответа на свой вопрос?

— Конечно, — Леона прикрывает глаза снова. Он щелкает языком, прежде, чем сделать заявление, подобное смертельному заклятию: — Влюбляю тебя в себя.

— Влюбляешь?

— Да, проходит успешно. Не заметил?

Дракония несколько раз удивленно качает головой и замолкает. Ответ на свой вопрос он получил. Большего и желать не следовало. Однако интерес взыграл в нем с новой силой. Действительно ли получается? Действительно ли чувства, которые люди мнят «любовью», доступны такому долгожителю, как он? Не будет ли это подобно жизни мотылька, такой же слабой и раболепной, готовой раствориться в огне, бесстрашно кинувшись к свету?

— М, вот оно как, — запоздало ответ Маллеус.

Леона поворачивает голову.

— Поцелуешь меня?

Если предыдущие слова можно было принять за смертельное проклятье, то эти за кинжал в самое сердце и веревку на шее. Потому что Маллеус поддается вперед. Его изящная фейрийская ладонь касается кожи на чужой щеке, большой палец медленно очерчивает шрам на глазе. Удивительно, что он не чувствовал ни отвращения, ни вопросов. Его разум был в беспорядке, мысли не формировались в одно единое решение, только одно было верным: нужно было действовать.

...Но сон растворяется со звуками пробудившихся людей. Все это случилось очень вовремя. Кровь стучит в его ушах, сердце в ужасе сжимается где-то под ребрами. В кошмаре он не успел поцеловать Леону.

art by [きぃ文]