Этот алый бутон сонно распускается, обогревшись лучами солнца, переливаясь всеми оттенками красного. От яркого, как губы прекрасной девы, до темного, как кровь, текущая по венам. Полевой цветок, несущий опасность. Сегодня мак цветет, позируя для кар...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Ты приходишь в мой дом, в день свадьбы моей дочери, просишь об услуге, но не проявляешь при этом должного уважения. «Крестный отец»
В клубе так громыхало, что сложно было сказать, что за музыка сейчас играла: басы оглушали напрочь. Люди, казалось, не танцевали, а просто толкались. Прожектора ослепляли, поэтому, как и музыку, цвет лучей было не распознать.
Просто какое-то безумие...
Эариэль терпеть не могла ни шум, ни толпу, но все равно должна была быть здесь: раньше, чтобы составлять компанию Алексу, а сейчас, потому что в этих самых клубах — в ее клубах — отмывались ее деньги. Поэтому недовольно, но покорно она шла прямо за Алексом, который, пританцовывая, упорно двигался через толпу к их кабинету, который они называли «офисом», где они принимали людей, вели дела, строили планы, смотрели отчеты и считали деньги.
Эри не сводила взгляда со спины друга: один взгляд в сторону, и ей пришлось бы самой проталкивать себе путь, потеряв из виду своего защитника. И честно говоря, этого она боялась больше всего. Боялась потерять его.
Но вдруг ее схватили за руку и дернули назад. Эариэль развернулась и готова была возмутиться, но проглотила слова, как только яркий луч упал на лицо, скрытое в полумраке. Эри почувствовала, как от соприкосновения рук стало покалывать во всем теле и как пробежала мелкая дрожь, которая перебила возмущение.
Эариэль на секунду обернулась — Алекс уже скрылся в толпе, оставив ее позади. А затем она снова повернулась к нему.
Его яркие фиолетовые глаза горели, несмотря на все то же холодное, непроницаемое лицо. Он смотрел на нее все так же внимательно и изучающе, фиксирую каждую реакцию тела от его простого прикосновения, а тело, тварь такая, реагировало предательски и сдавало ее с потрохами. И самое ужасное: в его глазах теперь читался не только обычный интерес и простое любопытство. Нет. Там был еще голод, который сулил ей только опасность.
