Маковый эффект

Глава 2.2. «Яблоко от яблони...»

...Помнишь, когда мы обедали вместе, я сказала, что скорее съем ванильный пудинг, чем признаю, что мы с тобой похожи? Мне хотелось тогда тебе врезать за твои слова. Да и сейчас это желание не угасло. Но кое-что я поняла, попав в резню между семьями: мы действительно одного поля ягоды, сладкий мой...
Из открытки Эариэль Дэниелу на День всех святых

Смех родных. Безмятежные разговоры. Стук приборов об тарелки. Запах хвои и моря и свежеприготовленной рыбы. Все это наполняло дом семьи Ханессон, когда все в нем собирались на ужин, не забыв и про семью Кристиансен. Даже в самую суровую стужу и неуправляемый ураган, какой время от времени настигал Айсленд, тепло родного дома грело лучше самой крепкой настойки и смеси имбиря с лимоном и горячим чаем. Такие встречи были крайне редки после того, как дети выросли и покинули Айсленд, пропадая и утопая в гнили столицы. Мир действительно становился омерзительнее, а вместе с ним сгнивали и души людей, попадавших под  судьбоносные «пощечины» природы в виде мутаций. Тех же, кого обходила участь мутационных процессов, утопали в собственном желании стать чем-то большим. Но чего добивалась Эариэль? Чего она искала? Денег? Власти и превосходства? Славы?

— Ох, милая, иди ставь чайник, — со вздохом произнесла миссис Кристиансен, обратившись к Эариэль и мягко улыбнувшись, — я совсем забыла про пирог, который принесла с собой. В этом году был особенно хороший урожай снежных яблок.

Ханессон младшая улыбнулась в ответ и встала из-за стола, захватив с собой пару грязных тарелок. Зайдя на кухню, она поставила тарелки в раковину и собиралась было налить воду в чайник, как вдруг услышала звук захлопнувшейся двери. Девушка повернулась и встретилась с серьезным взглядом матери.

— Нам надо серьёзно поговорить, Эариэль, — Эри нахмурилась и напряглась: мать была мрачна, а закрытая дверь говорила лишь о том, что разговор явно не для посторонних ушей. Девушка стала прокручивать в голове все возможные ситуации, в которых могла провиниться. — Ты не хочешь мне ничего рассказать? — с упреком проговорила Ханессон старшая.

— Не-е-ет, — медленно протянула Эариэль, вжимаясь в столешницу от приближения матери.

— Эариэль Персалайн Олирия де Ханессон, больше всего я не терплю вранья. Особенно от тебя, — мать прищурилась и приблизилась к дочери еще ближе, от чего у той все внутри сжалось: шутки кончились. — Я знаю, что ты тот наркобарон опиума в столице.