Сойка, улетай!

Глава девятнадцатая

«Додж» Эстер Галлагер со снегом и сугробами, с заносами на дороге и льдом, лишь слегка припорошенным метущей позёмкой, не справлялся. Сама же Эстер, будучи за рулём, крепилась: в такую непогоду и так далеко от родного дома она ещё не ездила, но при ней был Джек, а на ферме ждала Дакота — и она упрямо решила довести дело до конца. Они проехали Ред Клауд и не стали там останавливаться, решив, что в полицейский участок без толку заезжать.

— Всё позже, — сказала Эстер. — Сначала — к МакДонафу.

Джек согласно кивнул.

Белые поля и тёмный край леса там, далеко за бесконечными просторами, скованными льдом и снегом — вот всё, что они видели из окон «Доджа». Дорога здесь была одна, она вела от одной фермы до другой, и Эстер это напомнило об отметках на перевалочных пунктах. Они с Джеком уже миновали несколько домов, разбросанных на приличном расстоянии друг от друга, когда заметили на пути машину, слетевшую в сугроб, и что-то тёмное на снегу. Обоих коснулось неприятное чувство свершившейся беды.

— Что это? — нахмурился Джек.

— Не могу разобрать. Кажется, это полицейская машина?

— Да.

Подобравшись поближе, они увидели, что это действительно она. Увидели они и крышу дома, оставленного в стороне от дороги. Вдруг Джек вскричал:

— Стойте! Стойте! — и Эстер резко затормозила.

«Додж» вильнул вправо, затем, на гололедице — влево, прошёл холостым ходом несколько футов и остановился боком. Под колёсами что-то захрустело — тонко и неприятно, как веточки, как кости — и по спине Эстер пробежали мурашки. Они только что проехались по нескольким птичьим телам, ничком лежавшим на земле.

Эстер, вцепившись пальцами в руль, не отпускала его, и Джек вышел первым. Он беспокойно взглянул на снег и остановился у машины, не смея идти дальше. Он только медленно скользил глазами по мёртвым птицам, распластанным на дороге, и наконец остановился вдали. Там, у колёсных арок, погружённых в снег, лежало грузное человеческое тело. Второе Джек заприметил за машиной только из-за выглянувшей руки.

— Господи Боже мой, — обронила Эстер и усилием воли заставила себя выйти следом.

Некоторые птицы близ полицейской машины были ещё живыми. Они жалко трепыхались на земле и слабо молотили крыльями. Всех их будто сразили на лету, но на них не было ни следа крови, ни других повреждений. Эстер испуганно отступила, когда одна из них, казавшаяся до того неживой, вдруг вздрогнула и заскользила по снегу, пытаясь подняться прямо у её сапога.