Записка | 18+

Глава 21. И рухнут стены

— Вот так хорошо, — запрокидываю голову назад и закрываю глаза. Резче двигаю бедрами, тяжело дышу и опираюсь ладонями за спиной. Чужие руки ложатся на талию, крепко сжимая бока. Не сдерживаю протяжного стона: — Oddio...*(с итал: боже)

Задыхаюсь от падающих на тело приятных ощущений, которые сбивают сердечный ритм. Клейтон присаживается и губами касается моей груди. Поцелуями разносит по коже жар, вынуждая зарываться пальцами в короткие на затылке волосы. Прижимаю его ближе к себе, но глаз не открываю. Продолжаю плавно опускаться и подниматься, пока сильная дрожь не пробежится по ногам и мурашками не осядет на предплечьях.

Падаю в любовные объятия, прислушиваясь к хриплому стону Уайта. Надрывисто дышу, когда он ладонями поглаживает мою влажную от пота спину, спускаясь ниже к ягодицам.

Клейтон целует в сгиб шеи. Прикусывает чувствительную кожу и обдает ее горячим дыханием. Веду плечами, сбрасывая с себя напряжение.

— Ты лучшее, что со мной случалось, — искренне произносит, вынудив наконец-то посмотреть в карие глаза. — Великолепная.

Всматриваюсь в лицо Уайта и не могу найти ответ на его слова. Просто кончиками пальцев очерчиваю покрытые щетиной скулы, медленно ведя вниз к подбородку, ключицам, груди. В тишине начинает ощущаться смущение и недосказанность, но я не могу произнести ни слова. Горло будто сковали тяжелыми цепями, перекрыли дыхание и в рот засунули кляп. Язык прилипает к небу, и Клейтон явно догадывается.

— У тебя все хорошо? — отпускает и позволяет лечь рядом.

Накрываюсь пледом. Прячу влажное тело под тонкой тканью, пытаюсь так защититься от неудобных вопросов.

— Да, просто я устала, — утыкаюсь взглядом в светлый потолок. Рассматриваю блики от горящего в спальне торшера и зажимаю между пальцами плед. — Много работы, а завтра только четверг.

От упоминания дня недели сердце подскакивает, словно исполнилась моя заветная мечта. Только прикосновение Клейтона к плечу возвращает в реальность, пробуждая совесть.

— Поговори со мной, милая. Я чувствую, что что-то не так.

— Все нормально, говорю же, — строго произношу и рвано выдыхаю, замечая, как меняется выражение лица Клейтона. Он ведь не виноват в том, что я не могу быть как все. — Прости. Это усталость.