Изменившая ход истории

ГЛАВА 49.

Воздух густел от страха, ненависти и сомнений, как гной в нарыве.

Мой вызов, мой крик отчаяния, казалось, замер в этом смраде. Я видела, как сомнение, словно змея, вползает в их глаза, разъедая остатки веры.

"Стоит ли эта власть крови, предательства, поруганной клятвы?" - этот вопрос был написан на каждом искаженном злобой лице.

Напряжение нарастало, как тугая пружина, готовая сорваться и обрушить на всех беду.

И вдруг, в самом центре этой кипящей толпы, свершилось нечто невероятное.

Я увидела, как один из янычар опускает свое оружие.

Не вызов, нет, а тихая, мучительная боль отразилась в его глазах.

За ним ружье опустил второй, третий…

Это был не приказ, не бунт, а словно медленное, болезненное прозрение, возвращение к себе.

- Достаточно, - прошептал кто-то в толпе. Это слово, как искра в сухой траве, подхватили другие, оно прокатилось по рядам янычар, набирая силу, уверенность.

-Достаточно крови! Достаточно предательства! - рев, в котором смешались отчаяние и надежда, наполнил казармы.

Я видела, как звериные оскалы злобы и жажды наживы сменяются гримасами раскаяния.

В их глазах вспыхивали искры памяти: о клятвах, данных султану Мураду, о славных победах Османской империи, о чести, о долге, о том, что делает нас людьми.

Вперед выступил старый янычар, его лицо изрезано морщинами времени и битв, а глаза… в них было столько печали, что я едва сдержала слезы.

Он склонил голову передо мной, простой раб передо мной, Султаншей.

-Госпожа Турхан Султан, - проговорил он хриплым, надорванным голосом.- Мы были ослеплены. Нас обманули, отравили ложью. Простите нас.

И тут началось падение. Янычары опускались на колени, бросая оружие к моим ногам. Это был не акт подчинения, а акт покаяния, признание своей вины, своего греха.

Толпа, еще недавно готовая разорвать меня на куски, рыдала, захлебываясь в слезах.

Они осознали, что стали всего лишь пешками в грязной игре, что их использовали, чтобы разрушить то, что они клялись защищать.

Моя боль, мое отчаяние, моя вера – они, наконец, прорвались сквозь броню лжи и ненависти.

- Поднимитесь, - мой голос дрожал от волнения. - Вы уже заплатили за свои ошибки, унизив свою гордость. Но искупление еще впереди.

Я посмотрела на восток, на первые лучи восходящего солнца.

-Мы восстановим империю, - произнесла я громко, чтобы меня услышали все. - Вместе. Вы - янычары, защитники трона. Мы должны вспомнить, кто мы есть, за что сражаемся!

Слова, словно ледяная вода, окатили их, пробуждая от кошмара. Они поднимались с колен, в их глазах снова горела искра надежды и решимости. Они снова стали солдатами. Моими солдатами.

Но битва еще не окончена.

За кулисами оставались те, кто разжигал пламя мятежа, кто жаждал власти и не готов был так просто отступить. Но теперь они были в меньшинстве. Их дни сочтены.

Возвращаясь во дворец, я знала, что выиграла битву за сердца янычар.

Но настоящая война, война за будущее Османской империи, только начиналась.

Я чувствовала на плечах тяжесть власти, но и непреклонную решимость защитить свою страну, своих детей, память о любимом Мураде.

И с этой решимостью я была готова к любой битве.

Я - Турхан Султан. И я не позволю разрушить нашу империю.