Поцелуй во времени

Глава 5. Джек

Я, наверное, уже в пятнадцатый раз споткнулся, зацепившись за эти чертовы деревья-переростки (однажды я налетел на спящую дикую свинью).
- Ну и темень! Первый раз иду в такой кромешной тьме.
- Так сейчас ночь, - сказала Талия и глубокомысленно добавила: - Ночью и должно быть темно.
- Но у нас и ночью бывает светло.
- У нас тоже. От луны и звезд. Жаль, сегодня небо хмурое. А идти под звездами - это так романтично.
Мне сейчас только романтики не хватало! Когда я остановился, чтобы скинуть с себя «обезьяний наряд», Талия разразилась скучнейшей тирадой о том, что мне неприлично переодеваться в ее присутствии. А ведь я зашел за кусты. Шкатулка с драгоценностями вновь перекочевала ко мне. Пришлось взять, поскольку со шкатулкой Талия ползла, как черепаха.
- Звезды - этого мало. У нас много света. И в домах, и на улицах.
- Ты говоришь про факелы и свечи? Они есть и у нас. Эфразийцы не такие отсталые, как тебе могло показаться.
Огнем они научились пользоваться. Уже легче.
- Вот факелы и свечи - это у нас романтика. А свет нам дает электричество. Это такая энергия. В общем, в вашем веке был один человек. Его звали Бенджамин Франклин. Американец. Правда, он жил попозже вас лет на пятьдесят. И однажды он открыл электричество. Шел дождь, а он запустил воздушного змея.
Талия захихикала.
- Что тут смешного?
- Глупо запускать змея в дождь.
- Так Франклин это делал не для развлечения, а с научной целью. Он хотел открыть существование электрической энергии.
- А если эта энергия не была открыта, откуда он знал, что откроет именно ее? Мне кажется, он открыл, что, гуляя под дождем, можно сильно промокнуть и простудиться.
Меня начала доставать ее допотопная женская логика. По правде говоря, я уже и не помнил всей истории с запуском воздушного змея. Мы это изучали в четвертом классе.
- Франклин был очень неглупым парнем и сделал много чего полезного. Просто в его время электричество оставалось забавой. А вот еще через сто лет другой американец - Эдисон - изобрел электрическую лампочку. Очень удобная штука. Если бы я знал, что мне придется драпать ночью из замка, я бы захватил электрический...
- Осторожно! - едва успела крикнуть Талия.
Я ударился лбом о что-то большое и деревянное. Так и есть. «Поцеловался» со стволом и немного оцарапал лоб шершавой корой.
Я растер лоб. Перед глазами мелькали разноцветные круги.
- А откуда ты знала, что здесь дерево? Оно росло и в ваше время?
- В мое время мы умели видеть в темноте. Чем меньше света тебя окружает, тем лучше ты видишь во тьме.
Она снова засмеялась.
- Ничего смешного.
- Прости. У нас искренне потешались бы над тем, кто врезался в дерево. Но у вас, наверное, и деревьев таких нет. Или к каждому прицеплена эта... как ты ее назвал? Электрическая лампочка.
Какой противный язык у этой принцессы! Я потер лоб, на котором готовилась вскочить шишка.
- Скоро сама убедишься: в нашем времени жить гораздо интереснее. У нас есть не только электричество. У нас не надо черпать воду из колодца - она сама приходит в дом. И выгребных ям тоже нет. У нас есть автомобили, самолеты, кино, телевидение, компьютеры, айподы, пища, которая готовится за несколько минут. Наше время гораздо совершеннее вашего.
- Ты так думаешь? - Голос Талии вдруг стал пронзительным. - Зато у нас в Эфразии есть то, чего вы давно лишились.
- Например? Ночные горшки? Слуги, успевшие к тридцати годам растерять половину зубов? Бубонная чума? Давай, называй ваши преимущества.
- Любовь! - выкрикнула она. - Уважение к другим. В наше время никто бы не позволил себе поцеловать девушку просто так, не собираясь на ней жениться. У нас бы его посчитали хамом и посадили в тюрьму. В моем времени женщин уважали!
- Если твое время такое замечательное, почему бы тебе в него не вернуться?
- Не могу. Ты своими равнодушными, эгоистичными губами все разрушил!
- Это меня ты называешь эгоистом? По-моему, я не притрагивался к веретену.
- Ты говорил, что я не виновата!
- Говорил, пока не узнал тебя получше. Пока не увидел, какая ты своевольная, капризная девчонка. Все тянешь только на себя! Теперь мне кажется, ты это сделала намеренно, чтобы разрушить жизнь всем остальным!
- Нет! - крикнула Талия и топнула ногой.
- Давай, принцесса, топай ножками! Ты к этому привыкла!
- Больше я с тобой не разговариваю!
- Отлично! Люблю тишину.
- Я... я вернусь домой!
- Замечательно! Проваливай! Я об этом только и мечтаю!
Она остановилась. Я подумал, что она действительно повернет назад и я освобожусь от этой живой обузы. Я пошел дальше. Через несколько шагов я подумал: «Надо избавиться от ее шкатулки с драгоценностями, а то, чего доброго, она еще обвинит меня в воровстве».
Радость моя была недолгой. Вскоре я услышал шаги принцессы. Талия меня догоняла.
- Что-нибудь забыла? - равнодушно спросил я.
- Я не могу вернуться домой. И ты это знаешь.
- Почему не можешь? Родители простят. Подданные обрадуются. Ты же их принцессочка.
- Никто не обрадуется! Все разрушено! Как ни противно, но я вынуждена идти с тобой.
И она пошла рядом.
Значит, ей со мной противно. Это мне понравилось. В конце концов, не я умолял ее взять меня с собой.
- Я мог бы вообще бросить тебя за воротами замка. Я не обязан брать тебя с собой.
- Благородный молодой человек посчитал бы себя обязанным, - огрызнулась Талия.
- Благородный молодой человек из твоего времени. Из тех, что носили эту идиотскую одежду. В нашем времени мы не считаем девчонок хрупкими цветочками. Если они напортачили - пусть отвечают за свои поступки наравне с парнями.
- Я не настаиваю на твоем благородстве. Ты возьмешь меня с собой, потому что... Потому что иначе я забегу в ближайший дом. Не забывай, мы еще в пределах Эфразии, и здесь - мои подданные. Они выскочат с факелами и вилами и поймают тебя, а потом передадут моему отцу.
В словах этой капризной дурочки был смысл. Мы действительно еще не покинули пределы ее чертовой Эфразии. Люди хорошенько отдохнули за триста лет и теперь в силах устроить охоту на чужестранца? Им же не объяснишь, какая врунья их обожаемая принцесса!
Я уже в который раз пожалел, что поцеловал ее. Ведь знал же: с девчонками, которые спят или валяются в обмороке, лучше не связываться. Мы бы с Трэвисом тихо вернулись обратно, и пусть бы Эфразия спала еще триста лет. Ладно, что теперь говорить? Переведу принцессу через границу, и с меня хватит. А дальше пусть отправляется на все четыре стороны.
- Хорошо, пошли, - сказал я Талии. - Только забери свою шкатулку. Если нас поймают вместе, не хочу, чтобы меня обвинили еще и в воровстве. И постарайся идти быстрее.
Она хотела что-то возразить, но потом согласилась.
Я не знал, скоро ли мы доберемся до ежевичного леса. У Талии спрашивать было бесполезно. Так далеко ее не пускали даже с кучей слуг.
- Но почему ты меня поцеловал? - вдруг спросила она.
Надо же, успокоиться не может!
- Я уже извинился перед тобой. Я не знал, что ты проснешься.
- Я не об этом. Зачем ты меня поцеловал? Меня должен был разбудить поцелуй настоящей любви. Поцелуй того, с кем бы мы потом поженились.
- Я это уже слышал.
- Если ты меня не полюбил, зачем тогда поцеловал? Это сделал бы кто-то другой.
Надо понимать, «кто-то другой, кто лучше тебя». Я пожал плечами.
- Как это понимать?
Я забыл, что она видит в темноте.
- Не знаю. Захотелось тебя поцеловать, вот и поцеловал. В нашем времени мы иногда целуемся просто для удовольствия.
Принцесса молчала. Потом мы почти хором сказали:
- Мое время лучше.
Она дотронулась до моего лба. Ее рука была мягкой и прохладной.
- Сильно болит?
Я отстранился. Ощущение было приятным, но неизвестно, что еще придумает эта девчонка.
- Сильно, - коротко ответил я.
У меня на языке вертелся вопрос: а зачем она ответила на мои поцелуи? Но спрашивать я не стал. Наверняка выкрутится; опять что-нибудь наплетет про «настоящую любовь».
Так мы и шли молча в полной темноте, пока не наткнулись на ежевичный лес.