Destruction (Larry Stylinson)

Глава 15

На улице очень холодно, я стою среди невыносимо огромной толпы молчащих людей, которые полностью в черной одежде. Подул холодный ветер, из-за чего мне пришлось сильней закутаться в свою не очень теплую куртку. Это действительно жуткое место, потому что у всех ужасно кислые мины, а некоторые люди даже плачут, только не пойму почему. Все кажется таким темным и холодным, что мне самом становится не по себе. Все лишком мрачное. Мои руки уже замерзли, и я спрятал их в небольшие карманы, чтобы не отморозить окончательно. Темные высохшие листья падают с полуголых деревьев, солнца на небе нет, только огромные черные тучи, закрывшие абсолютно все небо. Кажется, будет дождь.

Среди всех сидящих тут я заметил маму, тихо рыдающую, сидя на стуле. Почему он плачет? Она так же, как и все одета во все черное с черной косынкой на голове. Тушь с ее глаз потекла, думаю, давно, а вытирая слезы платком, она растирает ее еще больше. Ее руки дрожат, когда она убирает руку от лица и кладет ее на свое колено, но начинает снова плакать и снова вытирает слезы платком.

Но внезапно мое внимание привлекло что-то другое. Четыре взрослые мужчины несли огромный гроб... Я на похоронах? Я, конечно, с самого начала догадался, что это похороны, но до последнего отрицал это в своей голове. Это не правда. Это не может быть гребаной правдой. Нет, черт, нет.

Гроб открыт, и если я сделаю два шага, что увижу, кто там, но я стою на месте, не решаясь сделать ни шага, опасаясь, что мои догадки могут оказаться правдой. Я ужасно волнуюсь, как никогда не волновался, но переборов себя, я делаю неуверенный шаг. Я хочу остановить себя, но сейчас я не могу управлять собой.

Вот настал тот момент, которого я так долго ждал. Этот день наступил. Это конец. Конец для меня, но разве я так хочу теперь его? Когда чего-то желаешь, добившись его, оно уже не выглядит таким желанным. Это я. В гробу был я. Это стремно, всю жизнь мечтать об этом, а когда этот момент настал, то я решил передумать.

Всю церемонию я просидел на последних рядах, смотря как плачут все подряд, даже те, кого я не знаю.

Все было хорошо, пока я не увидел его. Он стоял за метров двадцать от всего этого происходящего, опираясь спиной о дерево, смотря куда-то в пол. Когда я подошел к нему поближе я увидел, что его глаза были пусты. На его лице не было ни одной эмоции, словно из него выкачали все, что у него было. Его губа дрожала, словно он вот-вот заплачет, но в его глазах не было ни слезинки. Только сейчас я заметил, какие у него были безжизненные глаза, они поблекли... Теперь они больше не теплого зеленого цвета, к которому я уже привык. Он был ужасно безжизненным. У него были очень впалые скулы, какими никогда не были, и сам он исхудал до ужаса.